Владимир Голубев - Градиент

Дружба? Дружба!

3. Найроби, Кения, посольство США, декабрь 1977 года.

Консул отдела Сомали Грэхем Моттрем подошел к окну, ближе к прохладному дыханию кондиционера:

– Теперь послушайте меня, Гудхарт. Да, я помню ваш доклад семьдесят пятого года. Но тогда мы должны были в первую очередь отслеживать поставки советского оружия в Сомали и Эфиопию, а не гоняться за какой-то маленькой безоружной колонной.

– Военной колонной, сэр…

– Ха! У русских всё военное…

– Но мы тогда могли бы… сэр, я хотел сказать… если бы самолет продолжил наблюдение той ночью…

– Я не командую «Виджилентами»! А у командира авианосца были задачи поважней… И у него не так много палубных разведчиков. Ракеты, Гудхарт. Русские крылатые ракеты. Вот что мы искали. Это была реальная угроза, безо всякой мистики.

Несколько секунд Моттрем молчал, пристально глядя на молодого человека. Вздохнув, сказал:

– Хорошо. Ваше упорство достойно похвалы. Так что же нового у вас с тех пор появилось?

– Данные спутниковой разведки. Их нелегко было разыскать… Снимки в тепловом диапазоне показывают, что в одном из грузовиков находился очень холодный предмет. Учитывая, что он наверняка был хорошо упакован, его температура была сравнима с испаряющимся жидким азотом. На следующий день, когда колонна пошла назад, предмета не было.

– Ну и что? Допустим, это был дырявый дьюар с азотом. Утечку засёк спутник. А они повернули назад, не выполнив задачу. Или выполнив её. Мало ли что они там хотели…

– А как же засуха, сэр?

– Что – засуха? Засуха на Африканском Роге – обычное дело.

– Таких не было лет пятьдесят. Погибло двадцать тысяч человек и…

Консул щелкнул пальцами:

– И вы туда же, Гудхарт! Двадцать тысяч, двадцать тысяч… нам со всех сторон долбят про эти двадцать тысяч! До сих пор упрекают… нет, обвиняют в том, что мы их не спасли. Да кто их там считает, кочевников этих? Никто толком не знает, каково вообще население Сомали… Так, разные прикидки… Даже если их полегло двести тысяч, нам-то что с того? Или мы в ответе за африканскую погоду? Кстати, Советы очень активно спасали пострадавших. Самолетами вывозили. А знаете, почему? У них, в отличие от нас, не было выбора. В любом случае – они засуху устроили или нет. Потому что это они вляпались в сомалийское дерьмо, а не мы…

– Мистер Моттрем, возможно, мы прозевали боевое испытание климатического оружия. Ведь у русских и свои пустыни есть. Кара-кум, Кзыл-кум… Но они не стали испытывать систему на родине, а уехали подальше… Это говорит о том, что результат мог быть непредсказуемым. Или куда более эффективным. Сэр, вы только что сказали о двухстах тысячах. Такие потери в советской Средней Азии скрыть было бы невозможно. А тут, как вы и сказали, – никто не считает.

Консул вскинул глаза:

– Прозевали, говорите? Тогда уж не мы, а вы, Гудхарт. Это ваша обязанность – добывать информацию. Впрочем, расслабьтесь. Ведь у вас ничего нет…

– Пока нет, сэр. Но возможность не исключена. Один известный сомалиец тогда сказал, что русские зарыли в пустыне своё холодное сердце. И что теперь его землю ждут холода и снег. Погоду он предсказал с точностью до наоборот, но насчет «зарыли», думаю, угадал.

– И кто же этот умник?

– Его зовут Раймонд Джатау. Он весьма уважаемый…

– Колдун. Ха! И его слова я должен повторить в Лэнгли [18] Лэнгли – штаб-квартира ЦРУ (прим. авт.) ? Чтобы меня подняли насмех?

– Сэр, но сомалийцы разорвали договор [19] Советско-сомалийский Договор о дружбе и сотрудничестве был разорван в ноябре 1977 года по инициативе сомалийской стороны (прим. авт.) и выгоняют русских…

– Разорвали. И выгоняют. Но не из-за ваших мифических испытаний. Просто Советы делали хороший бизнес при плохой политике. Если продаёшь оружие сразу двум беспокойным соседям, будь готов к тому, что один из них нападёт на другого. С кем тогда дружить? Леонид Брежнев был другом Сиада Барре… И вмиг стал его врагом [20] Армия Сомали в 1977 году неожиданно напала на Эфиопию. СССР вынужден был выбирать сторону конфликта, и была выбрана пострадавшая сторона (прим. авт.) . Вот вам и причина.

– Кто знает, сэр, кого больше слушает президент Барре – колдунов или политиков… Важно, что объект остался на территории Сомали. Господин консул, теперь, когда Советы оттуда уберутся, мы могли бы покопаться на плато, там, где ночевала русская колонна. Возле посёлка Бохотлем…

Консул снял очки, протёр стёкла замшевой тряпочкой, вздохнул.

– Так вот зачем вы пришли… Чтобы копаться в чужой стране, агент Гудхарт, надо в ней официально присутствовать. Русские уйдут – придем мы. Либо сами, либо в составе сил ООН. Вопрос – когда… Но так или иначе, для поиска необходимы веские причины. Настолько веские, чтобы в Лэнгли санкционировали операцию. Не так всё просто. Нужны люди, транспорт, оборудование… Ищите причины, Гудхарт! Разумеется, не в ущерб текущим делам. Я больше вас не задерживаю…

Зазвонил телефон. Консул снял трубку.

Ник Гудхарт осторожно закрыл за собой дверь и спустился в бар. Взяв апельсиновый сок, сел за столик у окна.

«Старик, конечно, прав. Пока нет возможности покопаться… в этой пороховой бочке. Сомалийцы дерутся с эфиопами. Мы следим за действиями Советов, а весь мир следит за нами… Русским повезло – здесь так мало журналистов, а те, что есть, настолько ленивы, что удалось незаметно провернуть такое крупное дело. Если бы колонну не засёк самолёт, и мы бы ничего не знали.

Но у меня появился карьерный шанс, да еще какой! С чего начать? Пожалуй, с карт погоды. Пора навестить наших красавиц».

Допив сок одним глотком, Ник Гудхарт положил монету на стол и вышел из бара. Поднявшись на лифте, он прошел по коридору и остановился у двери с табличкой «Телетайп». Прислушался – тихо. Звукоизоляция заглушала треск аппаратов. Ник сунул голову в шумный кабинет:

– Привет, девочки!

– Привет, Ник! Клэр, ты посмотри, кто пришел! Ник Гудхарт собственной персоной! Не иначе как хочет пригласить нас на ужин. Или ему что-то от нас нужно?

– Ужин – это здорово, – парировал Ник, – особенно тот, что плавно переходит в завтрак.

– Клэр, как тебе это нравится? Ты слышишь, что говорит этот пройдоха?

– Дороти, да не трещи ты… дай закончить.

– Молчу, молчу. Ник, не стой в дверях, зайди!

Клэр перестала стучать по клавишам и сказала деревянным голосом:

– Здравствуйте, мистер Гудхарт. Слушаю вас.

– Ах, вот как, – Ник сделал серьезное лицо, – тогда я… я официально приглашаю вас, мисс Клэр, и – он повернулся к Дороти, – и вас, мисс Дороти, сегодня на ужин.

– А на завтрак, Ник, на завтрак кого? – спросила Дороти, делая глазки.

Гудхарт смутился. Он всегда смущался в присутствии Клэр, и ей это нравилось. Девушки рассмеялись. Клэр спросила: