Александр Брызгалин - Прибежище Водолея

Я повесил трубку на рычаг, щелкнул себя по носу и как мог воспроизвел несколько «па», наглядно иллюстрирующих последние минуты умирающего лебедя. Затем, крикнув воображаемой кухонной челяди, чтобы они там поторопились с обедом, вернулся в дворцовую залу типа «семиметровая комната».

Прекрасная До, возлежащая на роскошном мягком диване типа «раскладушка», отложила книгу и изящным, но властным движением стройной смуглой руки остановила меня на пороге.

– Стой, где стоишь, о Посланник Телефонной Трубки, – молвила она, приподнимаясь на локте под нестройный аккомпанемент пружинной разноголосицы. – Хоть это, конечно, и не важно, но пусть звуки твоего голоса будут приглушены расстоянием. Итак, – она выпрямилась, глаза ее заблестели, – говори: Верховный Ангел дал-таки наконец свое согласие? Он идет сюда спиной вперед, сопровождаемый собственными тенями, и теперь ожидается прибытием с минуты на минуту, не так ли?

Мне не оставалось ничего иного, кроме как тяжело вздохнуть и виновато развести руками.

– Увы, моя Прекрасная До, как ни жаль, но это был не Верховный Ангел. Это был даже не полномочный представитель Редких Свистящих Объемов. Это был человек. Че-ло-век. Смешно звучит. Че-ло-век.

Лицо Прекрасной До помрачнело. Глаза ее, еще секунду назад светившиеся надеждой, потухли, взгляд сделался отсутствующим.

– Человек… Жаль. Интересно, дождемся ли мы чего-нибудь более оригинального? Хотя, наверное, это не так уж и важно, – она задумчиво побарабанила пальцами по обложке книги. – Кстати, ты можешь войти. Ну, так и что же он хотел, этот человек? Половину царства за коня?

– Ему нужен рассказ на восемнадцать страничек. – Я подошел к плотно занавешенному окну и сел за свой рабочий стол (середина XX века, неизвестный мастер, стиль «рыжий, обшарпанный, однотумбовый»). – Восемнадцать – и ни в коем случае не больше.

– Человек, – вновь повторила Прекрасная До, думая о чем-то своем. – Опять человек. Странный, однако, у тебя круг знакомых… Надеюсь, этот, сегодняшний – он хотя бы немного сумасшедший?

– О, да, – успокоил я ее, – разумеется. Конечно, он не такой подвинутый, как я или ты, но тем не менее. Он сидит на полставки в одном журнале и…

– Господи, только, пожалуйста, не называй мне его фамилию, – нервно проговорила Прекрасная До. – Хоть это скорее всего и не важно, пусть он для меня так и останется – Ужасный-На-Полставки.

– Пусть, – согласился я. – Только почему же ужасный?

– Потому что он требует от тебя невозможного.

– Все требуют от меня невозможного, – я пожал плечами. – С чего бы это ему быть исключением? Впрочем, это не тема для разговора; я ведь все равно отказался.

– Отказался? – Прекрасная До смерила меня с ног до головы взглядом, полного искреннего презрения и отвращения. – Что значит – отказался? Даже не попробовав?

Я уставился в крышку стола.

– Это бесполезно. Ему, видишь ли, нужен рассказ о так называемой «нашей жизни». Или, в крайнем случае, о любви.

Прекрасная До с сомнением покачала головой.

– Да-а, этого тебе, пожалуй, не осилить. Нашу жизнь и любовь – на восемнадцати страничках… Кстати, о нашей жизни. Будь добр, посмотри, что там у нас сегодня за окном.

Я протянул руку и осторожно приоткрыл занавеску.

– Похоже, все то же самое: пустота и осколки.

– И никаких Лучезарных Сущностей, возносящихся в светлых потоках?

– Увы, моя Прекрасная До, ни одной.

– Что ж, – вздохнула она, – будем ждать.

– Конечно, – эхом откликнулся я. – Будем ждать.

В передней задребезжал звонок. От неожиданности я вздрогнул.

– Ну вот! – воскликнула Прекрасная До, и в голосе ее зазвучали нотки торжества. – Хоть это и не особенно важно, но мы, кажется, дождались. Ставлю ноль против ноля, что это Верховный Ангел!

– Пойду посмотрю, – сказал я. – Вдруг действительно он?

– Если он пришел лицом вперед, – крикнула мне вдогонку Прекрасная До, – гони его прочь!

– Всенепременно, – ответил я, возясь с замком.

Дверь распахнулась.

Время чуть-чуть замедлило свой бег. Из сумрака пахнуло застоявшейся вечностью. Высокий, невообразимо толстый субъект в небесно-голубом костюме церемонно поклонился.

– Здравствуйте.

– Здравствуйте, – ответил я.

– Я – пришелец, – пророкотал незнакомец не слишком уверенно и переступил с ноги на ногу. – Понимаю, это звучит забавно…

– Если откровенно, – сказал я, – это звучит глупо. Уж не обижайтесь, но такие настали времена. Кстати, вы человек?

Он отрицательно покачал лысой веснушчатой головой.

– Я нечто, не имеющее аналогов в вашем мире.

– Хм, – сказал я, с интересом разглядывая посетителя. – Это уже кое-что. А вы как – с визитом вежливости или по делу?

– По делу, – кивнул он. – Причем, по очень важному.

– Значит, вы ошиблись дверью, – произнес я с сожалением. – Здесь вам вряд ли смогут помочь. Здешние территории навечно объявлены «зоной свободного творчества». Никаких дел, тем более важных. Так что если вам необходимо решать проблемы материального характера, лучше не теряйте времени и обратитесь к кому-нибудь другому. В конце концов, посмотрите на меня – и все поймете.

И он посмотрел.

Сначала он посмотрел на мое левое плечо и увидел там сержантский погон. Потом он посмотрел на мое правое плечо и увидел там погон генеральский. Потом его внимательный взгляд скользнул вниз по моему белому лаборантскому халату: по многочисленным кармашкам, откуда торчали ручки и карандаши Торжествующей Творческой Одержимости; по пришитым вместо пуговиц лампочкам от карманного фонарика; по тапочкам, украшенным впереди кривыми зелеными носиками от старых чайников. Потом он попросил повернуться спиной и увидел главное – мой роскошный гибкий плавник, тянущийся от воротника халата до самого пола.

– Ну что? – спросил я, когда осмотр был закончен. – Вы убедились?

– Да, – ответил он, – я убедился. Я убедился в том, что попал именно туда, куда нужно. Вы разрешите войти?

Он тяжело протопал в переднюю, и с ног его, облаченных в чудовищные по величине ботинки, сыпалась звездная пыль типа «уличная грязь».

– Огав, – представился он и протянул мне свою гигантскую пришельческую пятерню. – Огав, Распорядитель Вселенной.

Прекрасная До расставила на столе чашки и разлила чай. Распорядитель Вселенной крякнул, поднес чашку ко рту и, видимо, ничуть не заботясь насчет своего метаболизма, выплеснул кипяток себе в глотку. Мы с Прекрасной До замерли в немом восхищении. Он даже не поморщился!

– Итак, – произнес Огав, ставя чашку на стол, – к делу!

– К делу, – повторила Прекрасная До и максимально значительно посмотрела на меня.