Виктор Квашин - Остров счастливого змея. Книга 2

– Отпусти, он не укусит, – сказал Олонко. – Собаки разбираются в намерениях людей.

Александр отпустил. Норд, вздыбив шерсть на загривке, подошёл к хабуга, обнюхал, вильнул хвостом и, вернувшись на старое место, свернулся калачиком.

Александр протянул руку:

– Здравствуй, Олонко! Здравствуй, Соло! Как неожиданно вы появились!

– Мир твоему дому, Забда! Узнали, что приехал, зашли проведать.

Оба были в телогрейках и болотных сапогах. У Олонко в руке ивовый прутик с продетыми сквозь жабры крупными рыбами.

– На рыбалку ходили?

– Вот, гольца маленько поймали, – ответил Соло.

– А как вы его ловите?

Соло стал подробно объяснять способы ловли. Олонко тем временем спустился под обрыв, сложил костерок, достал зелёный кремень и обломок рашпиля и принялся высекать огонь.

– Что ты мучаешься, – сказал Александр, – на, вот, зажигалку.

– Такой огонь нельзя зажигалкой разводить, – ответил Олонко, раздувая тлеющие щепочки.

– Почему?

– Это особый огонь. Сейчас будем праздновать твоё возвращение.

– Так пошли в дом, что-нибудь приготовим, посидим, как полагается, – торопливо заговорил Александр, осознав свою промашку, что сам первым должен был пригласить гостей к столу.

– В доме неправильно. Здесь будем праздновать, – сказал Соло.

Он вытащил из внутреннего кармана телогрейки начатую бутылку водки, поставил на камень.

– Неси посуду.

Александр сходил в дом, взял стаканы, прихватил буханку хлеба, нож, банку тушёнки.

Олонко и Соло сидели прямо на гальке, подвернув под себя ноги. Над раскалёнными углями наткнутые на палочки нависали три рыбины. То один, то другой поворачивали палочки, чтобы рыба пропекалась равномерно. Соло налил в стаканы, окунул палец в водку и трижды брызнул в огонь, что-то прошептал. Поднял стакан.

– Ты вернулся, – сказал он утвердительно, чокнулся с Александром, Олонко тоже.

Выпили. Александр отрезал хлеба, протянул гостям. Взялся за банку.

– Не нужно. Эта пища не для такого дня, – сказал Олонко.

Он снял гольца с палочки, разломил со спины вдоль, положил перед Александром на гальку.

– Сейчас я тарелки хоть принесу, и соль, – вскочил Александр.

– Сиди, не суетись. Не надо портить пищу.

– Разве тарелка испортит? – удивился Александр.

– Эта рыба никогда не видела ничего, кроме воды и гальки. Обидится, если положишь в тарелку. Ешь!

Голец был ароматным и сладковатым на вкус. Александру было непривычно есть рыбу без соли, но он с удивлением обнаружил, что так даже вкуснее. Водка приятным теплом разлилась по телу.

– Спасибо, что пришли. Такая вкусная рыба! А я собирался кашу с тушёнкой варить.

– Как мы могли не прийти? Ты вернулся! – ответил Соло, и потянулся к бутылке. – Пусть твоя новая жизнь будет крепкой, как эти сопки, сильной, как эта река, чистой, как этот огонь!

– Спасибо, – сказал Александр, отщипывая кусочки рыбы. – Скажи, Олонко, а почему нельзя костёр зажигалкой разводить?

– Можно, почему нельзя? Только огонь другой будет.

– Почему другой?

– Огонь разный.

– Чем же он различается? Понятно, что химический состав дров влияет на горение, но разве от того, чем разжигаешь, зависит горение древесины? – заспорил Александр, у которого в школе была «пятерка» по химии.

– Дрова имеют значение, но не это главное. У разного огня душа разная. Как у людей.

– У людей это, наверно, скорее, связано с генами, полученными от родителей.

– Твои мысли на правильном пути. Душа огня тоже зависит от родителей. Огонь рождается от молнии, от спички, от трения, от искры, высеченной из камня… И у каждого своя душа, свой характер. Как ты не чувствуешь этого?

– Мне кажется, это не имеет значения. По крайней мере, я не замечаю различий. Так какой же огонь лучше?

– Для разных дел – разный огонь. Для очага, для приготовления пищи, для большинства ритуалов самый лучший огонь, полученный трением.

– А электрический, химический?

– Душа такого огня отличается от природного так же, как душа горожанина от души хабуга. Тебе учиться надо, – неожиданно подытожил Олонко.

– В каком смысле? – удивился Александр. – Уже не те годы, чтобы учиться.

– Учиться всегда хорошо. Тебе надо! Ты хабуга, вождь. Ты должен знать душу народа. Чтобы понять душу, надо узнать обычаи. Какой ты хабуга, если не знаешь, как живёт твой народ?

– Как же мне учиться?

– Спрашивай, смотри.

Александр закурил, задумался. Все трое смотрели, как проносится мимо вода. Соло вдруг запел. Он пел протяжно, монотонно, на своем, непонятном Александру языке, и это пение удивительно сочеталось с шумом реки.

– Я пою: деревья вырастают и умирают, а тайга живет всегда; вода всё течет и течет, а река никогда не кончается; люди рождаются и умирают, а род хабуга живет, и будет жить, – сказал Соло, и разлил остатки водки.

– Хорошие слова, – сказал Александр. – Кто написал эту песню?

– Никто не писал, я так вижу.

– Ты сам придумал эту песню?

– Я не придумывал, душа сама поет. У тебя разве не так?

– Ну, обычно песни сочиняют поэты и композиторы…

– Как душа может петь слова, которые придумал другой человек? У того человека другая душа, он придумал песню для другого случая.

– А музыка? Как ты выбираешь мотив?

– Душа выбирает. У реки одна музыка, в тайге другая, на вершине сопки совсем непохожая. Как может быть одинаково? Тебе понимать надо, учиться надо!

– То есть, ты поёшь то, что видишь?

– Я пою то, что чувствую!

– Да-а, надо начинать учиться, – задумчиво сказал Александр. – Как думаете, с чего начать?

– Слушай свою душу, слушай реку, тайгу, свою собаку слушай. К нам приходи, к старикам приходи, к шаману приходи. Любой подскажет, как правильно поступить, если сам не знаешь, – сказал Олонко, вставая. – Нам пора, однако.

Он снял с прутика гольца, положил на гальку.

– Уху сваришь. Из гольца хорошая уха. Удачного дня, Забда!

Александр присел на корточки у догорающего костра и смотрел вслед неожиданным гостям, пока они не скрылись за поворотом реки. «Интересные люди, – думал он. – Вроде простые до нельзя, явно неграмотные, водку пьют, а чувствуешь себя с ними, как двоечник на уроке». Он выкурил ещё одну сигарету и пошёл разбираться с вещами.

Следующий день Александр решил посвятить наведению порядка в доме. Он соорудил посудную полку над плитой, приладил к косяку наружной двери вертушку, чтобы не подпирать дверь лопатой. Но вчерашний разговор с Олонко и Соло не выходил из головы. «Надо учиться, надо учиться», – вертелось в мыслях.

– Надо нам с тобой учиться, – сказал он псу. – Пойдём-ка, Нордик, сходим к Сикте.

Норд готов был немедленно идти куда угодно, лишь бы идти. Они поднялись на дорогу и зашагали по улице. Во дворах горели прошлогодние листья, заволакивая густым дымом всю округу – люди готовили огороды к весне.