Наталия Шитова - Дерзкая. «Силуэты снов», «Клятва Примара», «Ближний круг»

Гайл подобрал с земли куртку и стал натягивать её на высохшие после умывания плечи. Казалось, он размышляет над моими словами.

– И в чем суть проблемы? – он тряхнул ярко-рыжими волосами и недоверчиво ухмыльнулся: – Неужели у Валеры появился серьёзный враг?

– Похоже, он был у него всегда, только он об этом не подозревал. И сейчас с трудом в это верит. Однако он сразу же поверил в их угрозу убить тебя, и поэтому примчался сюда.

– Как трогательно, – проворчал Гайл. – Но это ничего не меняет. Спасибо, конечно, за предупреждение, но я все равно ничего не могу изменить. У меня нет неординарных умственных способностей, у меня нет сверхъестественных чувств. Я не могу поприсутствовать в чужом сне по собственному желанию, не говоря уже о более серьёзных действиях, на которые способна ты, Катя.

– Я? Я ещё тоже ни на что не способна…

– У тебя все впереди. Не отчаивайся, твоё состояние, в любом случае, явление временное, – уверенно сказал Гайл. Потом он посмотрел на небо, прислушался и сказал: – уходите отсюда, вам не стоит здесь оставаться.

– Саша, а Рай можно уничтожить?

Он вздрогнул. И ничего не ответил.

– Ты не знаешь, или не хочешь говорить?

– Даже если бы я знал, вряд ли у меня получилось бы сделать это. Только сам Валерка может разрушить то, что построил. Если ему не помешают. Поэтому желаю удачи.

– Тебе здесь нравится?

Гайл широко улыбнулся:

– Нормально. Между прочим, у меня жена и малыш. Моя жена точно такая, о какой я мечтал: добрая и совершенно глупая. Уж она точно не станет влезать ни в какие сомнительные приключения…

Он внезапно осёкся. Ещё раз оглянувшись на Валерия, он задумчиво произнёс:

– Катя, ты помоги ему, пожалуйста. Я безбожно вру: мне далеко не все равно, что станет с этим злодеем.

– Он хочет предложить тебе вернуться в Рай. Он считает, что сможет защитить тебя, если ты будешь с нами, – произнесла я, не вполне себе представляя, откуда я это взяла. Но вслед за моим сомнением пришёл чёткий телепатический сигнал от Извекова: «Все верно, Катя. Спасибо.»

– Валера! – окликнул Александр-Гайл брата. Валерий приблизился.

– Я рад был увидеть вас обоих, правда. Но никуда с вами я не пойду, – чётко произнёс он. – Я же теперь не только Александр. Я родился Гайлом. Это мой мир, моя жизнь. Я не могу все это оставить. Я больше обеспокоен судьбой жены и сына, чем своей. И, прости меня, Валерка, и чем твоей тоже.

Извеков пожал плечами:

– Как знаешь. Жаль.

– Извини, если пришлось тебя разочаровать. Прощайте. Сейчас прилетит заготовительная бригада, мне будет некогда.

Гайл улыбнулся мне и пошёл к своему катеру. Порывшись в кабине, он оглянулся на нас, проверяя, ушли ли мы.

– Пойдём, Катя. Это бесполезно, – Валерий повернулся и пошёл обратно.

Мне это не понравилось. Валерий явно не сказал того, что собирался. Встреча братьев оказалась неудачной, оба были в плену своих предубеждений. Но мне показалось, что они оба не так уж равнодушно и враждебно настроены по отношению друг к другу, как можно было бы предположить, наблюдая их раздражённые, недовольные лица и слушая резкую перепалку. «Помоги ему», – попросил Александр. Он чувствовал, что с Валерием случилась беда. Видимо, он давно, с самого начала это знал.

– Это плохо, очень плохо. Он никогда не простит меня, – горько сказал Извеков, когда мы зашли за поворот, и Гайл больше не мог нас видеть.

– У него были все возможности пристрелить тебя за три года. Но он же не причинил тебе никакого вреда, – возразила я.

– Отказаться от мести ещё не значит простить, – процедил Валерий. – Ладно, впрочем, сделаем вид, что мне все равно. Мы возвращаемся. Я бессилен.

– Скажи мне, Извеков, почему ты не убил Олега? – решила я задать вопрос, на который у меня было мало шансов получить откровенный ответ.

– Если ты думаешь, что я проявил милосердие, которое до этого мучительно сдерживал, то ты ошибаешься. Я не убил его тогда только потому, что мне не дали это сделать, физически не дали.

– Кто? – удивилась я.

– Кто-то, кому это оказалось по силам, – мрачно пояснил Валерий.

– Даррина?

– Вряд ли, – нехотя пробормотал он. – Я не помню ее, хоть убей. Но не думаю, что она и её люди будут заниматься мелочами.

Вдали послышалось уже знакомое шуршание.

– Слышишь? – усмехнулся Валерий. – Надо прибавить шагу.

Мы почти бегом устремились к узкому ущелью и ворвались в тамбур, заполненный тягуче плотным туманом. Извеков закрыл плотнее дверь и перевёл дыхание.

– А что все-таки такое эти двери, – спросила я, когда мы вышли в коридор.

– Двери, и все, – процедил Валерий. – Захотел – вошёл, захотел – вышел.

– А если бы Рая не было, можно было бы пройти из реальности в реальность, или нужно непременно городить дверной косяк?

Валерий развеселился:

– Таким, как мы с тобой, косяк не нужен. Но с косяком приятнее. К тому же сквозь косяк можно провести за собой гостей.

– Даррина велела тебе ликвидировать всех гостей.

– Не исключено, что я так и сделаю. Но не потому, что население Рая не угодило Даррине. Просто они не должны будут путаться под ногами. Мне ведь придётся скоро всерьёз заняться самообороной.

– От кого ты будешь обороняться?

– От всех, – снова помрачнел Извеков и свернул в свои апартаменты. – Ступай к себе. Мне надо кое-что обдумать.

– Послушай, Валерий! – у меня остался ещё один совсем простенький вопрос. – А может быть эти реальности всего-навсего другие планеты? А двери – системы нуль-транспортировки?

– Начиталась фантастики, – фыркнул Извеков. – Если бы это было так, вряд ли везде были бы люди. Где бы я ни бывал – везде люди. В разных условиях, на разных уровнях развития цивилизации, но везде люди. И замашки у всех одни и те же. А свои планеты есть в каждых реальностях. Так что бери шире – каждая реальность – как минимум вселенная.

Он махнул мне рукой и пошёл к себе. Я прошла в ту часть коридора, из которой можно было попасть на ленты эскалаторов, движущихся наверх.

Подъем был медленный и долгий. Я думала об Извекове, пытаясь заново прокрутить каждую сказанную им фразу, мне хотелось знать, о чём он думает сейчас, оставшись в одиночестве, там, в своей голой комнате и жуткой душной спальне… Я не могла чувствовать усталости, но тем не менее что-то было не так, не так, как обычно. Словно я опять была в контакте с кем-то, кто был действительно усталым и измученным. Чей-то отчаянный стон беззвучно повисал в воздухе, и я не могла понять, в чем дело. Я чувствовала чьё-то невыносимо безнадёжное горе.

«Не смей подглядывать за мной!» – пришёл оскорблённый вопль Валерия, и я, поняв, что происходит, задёрнула между нами занавес.

Кустарник, разрозненные заросли которого тянулись вдоль дороги к побережью, хорошо скрывал все, что попадало в густые островки слегка пожухлой осенней зелени. Я уже давно перемещалась по самой середине зарослей, но так как ветер в этом месте был довольно сильным, колебания ветвей, которые я невольно вызывала, не могли привлечь ничье внимание. Мои лохматые рыжие уши цеплялись за каждую ветку, и, если бы я могла чувствовать боль, я уже давно взвыла бы. И почему Извеков решил, что мне лучше быть лохматым спаниелем? Насколько было бы удобнее перемещаться по пересечённой местности, будь я, к примеру, черным бультерьером…