Эдгар Берроуз - Тарзан и потерянная империя

- Никто меня не подучивал, - сухо ответила девушка. - Это мой последний шанс, и хотя я знаю, что все напрасно, я решила сама удостовериться прежде, чем отвечу отказом.

- Ступай! - бросил цезарь. - Довольно этих глупостей. Займи свое место перед верховным жрецом и произнеси брачный обет.

- Ты не имеешь права не ответить мне, - решительно произнесла девушка. - Я обращаюсь к цезарю. Это право как гражданки Рима, праматери всех городов, передано мне по наследству нашими предками. И в этом праве ты не посмеешь мне отказать, Сублатус.

От гнева император пошел пятнами.

- Приходи завтра, - отрезал он. - Тогда и поговорим.

- Если ты не выслушаешь меня сейчас, то никакого завтра не будет, молвила она. - Я настаиваю на соблюдении своих прав.

- Хорошо, - холодно произнес цезарь. - Каких милостей ты требуешь?

- Мне не нужна милость, - ответила Дилекта. - Я хочу знать, будет ли выполнено то, за что я плачу ценой страшной жертвы?

- О чем ты? - спросил Сублатус. - Что тебе нужно?

- Прежде чем выйти замуж за Фастуса, я хочу видеть Максимуса Прекларуса. Мне необходимо удостовериться в том, что он жив и здоров, ответила девушка. - Как тебе известно, я согласилась на брак только при этом условии.

Взбешенный цезарь вскочил на ноги.

- Он здесь! Максимус Прекларус рядом со мной! - крикнул голос с балкона, выходящего в зал.

XIX. МИЛОСТЬ БОГОВ

Присутствующие вскинули головы к балкону, откуда раздался голос. В переполненном зале пронесся гул удивления.

- Варвар! Максимус Прекларус! - раздалось в толпе.

- Стража! - завопил цезарь.

Тарзан прыгнул с балкона на колонну, подпиравшую свод, и быстро соскользнул вниз. Обезьяны устремились следом за ним.

У трона Тарзана с шестеркой косматых обезьян встретила дюжина обнаженных мечей. Женщины завизжали и попадали в обморок. Цезарь скрючился на своем золоченом кресле, оцепенев от ужаса.

Путь Тарзану преградил подскочивший молодой патриций с занесенным мечом, но его опередил То-Ят. Желтые клыки обезьяны впились в горло человека, и этого оказалось достаточно. Огромная обезьяна взгромоздилась на тело своей жертвы, испустив победный клич. Патриции попятились назад.

Фастус с воплем бросился наутек. Тарзан подскочил к Дилекте. При виде надвигающихся на него обезьян цезарь в панике спрыгнул со своего места и спрятался за спинкой трона, который являлся символом его величия и власти.

Между тем пребывавшие в зале патриции, офицеры и солдаты, видя, что зачинщиками переполоха оказались всего лишь дикий варвар и шесть безоружных обезьян, пришли в себя и двинулись в наступление. В этот момент под балконом, откуда спустился Тарзан, открылась потайная дверь, и в зал вбежали Максимус Прекларус, Кассиус Аста и те, кто вместе с Тарзаном штурмовал стену дворца под сенью раскидистых деревьев.

Сторонников цезаря остановили лучшие клинки Кастра Сангвинариуса, поскольку в первых рядах нападавших находились профессиональные гладиаторы, чьим выступлениям в течение всей недели шумно рукоплескала публика. Тарзан передал Дилекту на попечение Мпингу, ибо самому ему и Прекларусу предстояло принять участие в битве.

Мало-помалу защитникам Дилекты пришлось отступить под напором патрициев, охраны и солдат, вызванных из других частей дворца. Они отошли к потайной двери, в то время как Тарзан и его товарищи отбивали атаку, а большие обезьяны наводили на неприятеля ужас своей свирепой агрессивностью.

Снаружи перед дворцом народ выломал массивные ворота, и орущая толпа лавиной вкатилась во двор, растоптав охранников, а заодно и кое-кого из своих.

Но легионерам-ветеранам удалось заслоном встать перед самым входом, удерживая недисциплинированную толпу, которая разрослась до таких размеров, что присоединившиеся мятежные войска просто затерялись в ней.

Охрана подтащила к ступеням дворца катапульту и стала осыпать нападавших камнями. Народ продолжал наседать, поражаемый копьями защитников дворца.

Издалека, от ворот Декуманы, послышался звук трубы, а от главных ворот Декстра - строевой шаг войска. Звуки эти были неверно истолкованы теми, кто стоял по краям толпы, вызвав их аплодисменты и одобрительные возгласы. Так уж повелось, что к толпе всегда липнут трусливые личности, которые рассчитывают одержать победу за счет жизней других. На сей раз им показалось, что войска готовы перейти на сторону народа. Но радость их длилась недолго - первая же центурия, свернувшая на главную улицу от ворот Декуманы, атаковала их копьями и мечами. Уцелевшие разбегались в разные стороны.

Центурии стремительно накатывались одна за другой. Очистив главную улицу, они набросились на чернь, занявшую дворцовый двор, и вскоре от мятежников осталось лишь несколько вопящих человек, которые ринулись к дворцовой ограде в поисках спасения. Их упорно преследовали грозные легионеры с пылающими факелами и обагренными кровью мечами.

Вынужденные отступить, Тарзан и его сторонники укрылись в небольшом помещении. Дверь была низкая, оборонять ее не составляло особого труда, но когда они устремились к окну, через которое проникли во дворец, то увидели, что путь к отступлению отрезан - сад буквально кишел легионерами. Стало ясно, что восстание подавлено.

Каморка, в которой они находились, с трудом вмещала такое количество людей, но являлась тем не менее едва ли не лучшим убежищем во всем дворце, поскольку здесь было только два хода - низкая дверь, ведущая в тронный зал, и небольшое окно, выходившее во дворцовый сад. Каменные стены могли противостоять любому оружию, каким располагали легионеры. Но что будет теперь, когда восстание потерпело поражение и легионеры не присоединились к народу?

Как только начнется голод и люди почувствуют жажду, эта комната превратится в тюрьму и камеру пыток, а для многих, возможно, станет и могилой.

- Ах, Дилекта! - воскликнул Прекларус, оказавшись рядом с ней. - Я нашел тебя, но, увы, скоро потеряю вновь. Своим легкомыслием я обрекаю тебя на гибель.

- Своим появлением ты спас меня от смерти, - возразила девушка.

Из складок платья она извлекла кинжал и показала Прекларусу.

- Я все равно не вышла бы за Фастуса. Но раз я не умерла тогда, то проживу еще и уж по крайней мере встречу смерть с улыбкой, ибо мы погибнем вместе.

- Сейчас не время рассуждать о смерти, - вмешался Тарзан. - Еще недавно вы мечтали оказаться вместе, и вот вы здесь. Через несколько часов все может измениться, и вы еще посмеетесь над нынешними страхами.

Стоявшие поблизости гладиаторы, услыхав слова Тарзана, покачали головами.

- Всякий, кто выйдет отсюда, - проговорил один из них, - будет сожжен на костре, либо брошен на съедение львам, либо на растерзание диким буйволам. Мы погибнем, но битва удалась на славу, и я благодарен варвару-чужестранцу за такой прекрасный конец.