Михаил Ахманов - Бойцы Данвейта

Кро пошевелил пальцами протеза, словно наигрывая какую-то мелодию. Лицо его было спокойным и задумчивым.

– Давно не секрет. Римляне в таких случаях говорили: cave canem, что означает «берегись собаки». Лоона эо столь же предусмотрительны и мудры. Они нанимают некую варварскую расу для защиты сектора, для охраны своих планет и торговых трасс, и варвары служат им много столетий, летают на их кораблях, сражаются их оружием, получают плату в виде приборов и высоких технологий, перенимают кое-какие приемы… Волей-неволей контакт с Хозяевами их прогрессирует, и, по прошествии веков, они уже не варвары, а новая мощная цивилизация, молодая и жадная до чужих богатств. Самое время с ними расстаться, ибо, владея базами и флотом Внешней Зоны, они о пасны для Хозяев. Амбиции, друг мой, амбиции и неуёмная алчность! – Кро лязгнул протезом. – Как только амбициозность, жадность и мощь Защитников достигают критической массы – если угодно, черты «cave canem» – их тут же меняют. Хапторов на дроми, дроми на людей… Вполне разумная стратегия.

– Разумная, – согласился Вальдес. – Но с нами так может не получиться. Слишком уж мы зубастые.

– Для зубастых будут сюрпризы, – сказал Кро. – То есть я так думаю, что будут.

– Например?

– Хмм… Ну, положим, окажется, что у наших Хозяев есть свои Хозяева, такие, что круче некуда. In puris naturalibus [31] В натуральном виде (лат.). .

Вальдес подозрительно уставился на него:

– Ты не о Владыках ли Пустоты говоришь? Не о байках ли хаптора, с которым мы разругались на Пыльном Дьяволе?

– Мир велик, и есть в нем чудеса, что и не снились вашим мудрецам, – ответил Вождь.

Последние сервы, монотонно шагая, скрылись в трюме «Ахироса». Кни'лина, что наблюдал за их процессией, тоже исчез, и теперь под прозрачным куполом его посольства были видны только синеватые деревца с белыми цветами и орошавшие их водные струйки. Из нижнего люка выплыли четырехпалые лапы гравипогрузчиков, осторожно понесли емкости с фруктами и вином к миссии лоона эо. Затем на верхней ступени возникла фигурка Помощника Торговца. Он убедился, что с транспортировкой все в порядке, увидел Вальдеса и сообщил, что счастлив снова встретить взгляд Защитника.

Кро легонько подтолкнул его:

– Иди, Сергей, а то я тебя совсем заболтал. Иди, отдохни с дороги, выпей чаю, перекуси. В нашем кухонном агрегате земные продукты, масло и сыр из Голландии, яйца из Франции, чай из Китая, а творог… да, творог, пожалуй, русский, костромской. – Сделав паузу, Вождь с непривычной мягкостью добавил: – Наверное, соскучился по нашей малышке? Хочешь к ней заглянуть?

– Хочу, – сказал Вальдес и шагнул к трапу.

Они стояли у перил беседки. Рука Вальдеса лежала на талии Занту, ее волосы с вплетенными в них зелеными камнями касались его губ и пахли, как сад с весенней расцветающей сиренью. Перед ними, вверху, внизу, со всех сторон, раскрывалось темное, усыпанное звездами пространство, пылал в зените солнечный диск, а под ним круглился огромный земной сфероид, сине-зеленый и охристо-коричневый, исчерченный белыми пятнами облаков. Кое-где поблескивали, отражая яркие лучи светила, заатмосферные станции, оборонительные цитадели, доки, зеркала энергокомплексов, торы и цилиндры терминалов – не такой обширный рой, как кружившие у Файо ожерелья, но все же вполне достойный силы и мощи цивилизации Земли. Эта картина не была записью – приборы «Ахироса», те, что делали близким далекое, передавали реальное изображение, фантастически четкое и красочное.

– Где же твой остров, Сергей Вальдес? – спросила Занту.

– Под нами Тихий океан, и остров мы обязательно найдем. Но прежде…

Вальдес склонился над сумкой, лежавшей у парапета, и вытащил раковину. То была великолепная aplysia depilans, огромная, переливающаяся нежным золотистым блеском, с белыми пятнышками и узорными краями – чудо, созданное на Земле, но не человеческой рукой. Он протянул свой дар Занту, и она восхищенно вздохнула.

– Я знаю, что лоона эо ценят прекрасное, – сказал Вальдес. – Когда-нибудь ты вернешься в свой дом и заберешь ее с собой. Ты будешь глядеть на нее и вспоминать меня – долгие, долгие годы, когда мой прах рассеется среди звезд, а душа улетит в Великую Пустоту.

– У меня найдется еще один повод для воспоминаний. – Она с улыбкой провела пальцем по раковине, и та откликнулась протяжным нежным звуком. – Спасибо, Сергей Вальдес с Земли, мой… мой любимый. Да будет моя жизнь выкупом за твою!

Огромный шар планеты надвинулся, облачный покров растаял, будто выжженный солнцем, но под ним лежало нечто белое, новый слой облаков или засыпанная снегом равнина. Ее края приподнялись, превращаясь в линию горизонта, и беседка повисла над холодными ледяными просторами, где гулял ураганный ветер, кружились в яростной пляске белесые смерчи, и грозили серым мрачным небесам остроконечные шлемы торосов. Эта частица земного мира, видимая с высоты, казалась огромной и пустой, дикой и безлюдной, как сотни тысяч лет назад. У Занту, ласкавшей поверхность раковины, округлились глаза.

– Это… это…

– Это Антарктида, материк на Южном полюсе, – молвил Вальдес. – Тут ледники, которые считались вечными, но в двадцать первом веке они начали таять. К счастью, мы справились с этим, иначе нас ждал всемирный потоп. Как-нибудь я расскажу тебе об этом, а сейчас… – Он вгляделся в раскрывшуюся перед ними панораму, – сейчас давай-ка передвинемся южнее, в точку полюса. Я хочу, чтобы ты увидела…

Его голос прервался. Посреди равнины торчало чудовищное сооружение, башня, вмерзшая в лед и уходившая вершиной к облакам. Ледяные холмы и торосы, горы и целые хребты окружали высоким валом ее подножие, обшивка частью сохранилась, частью была безжалостно содрана, и ветер врывался в пробоины, терзая балки и ребра каркаса, заметая снегом палубы и коридоры, залы, отсеки, колодцы лифтов и треснувшую титаническую трубу разгонной шахты. Но несмотря на следы разорения и буйство стихий, башня стояла прямо и выглядела такой же неотъемлемой деталью пейзажа, как льды, снега и низко нависшие грязно-серые тучи. Казалось, что, подобно им, эта конструкция возникла здесь еще в ту эпоху, когда по планете разгуливали мамонты, а великий северный ледник накрывал половину Азии и Европы. Такое впечатление было обманчивым: башня высилась на южном полюсе всего лишь сто семьдесят восемь лет.

– Корабль фаата, один из их гигантских звездолетов, – пояснил Вальдес. – Здесь он опустился в год Вторжения, и здесь его уничтожили, хотя пришельцы были сильнее всех космических флотов Земли. Теперь это памятник, Занту. Охраняется всеми странами нашего мира и ледяной антарктической пустыней.

Занту, прижимая к груди раковину, с ужасом смотрела на разбитый звездолет.