Андрей Булатов - Фестиваль оправданий. Повести и новеллы

Вот ей двадцать пять, и она держит на руках свою маленькую дочь. Она, вместе с другими молодыми матерями, сидит на занятии, где их учат, как правильно развивать ребёнка. Все они оживлены, заинтересованы, красивы…

Вот они всем племенем занимаются своими делами, а со стороны солнца вдруг выезжает какая-то странная машина, похожая на стеклянный шар на гусеницах. Мужчины пытаются преградить ей путь, но стеклянному колпаку не страшно их оружие. Стеклянный шар на гусеницах приближается быстро и бесшумно. От его круглой поверхности отскакивают камни, стрелы, железные дротики, выпущенные воинами их племени. Венера в страхе ищет свою дочь, хватает её за руку и прижимает её к груди.

Маленький стеклянный танк прямо на ходу выпускает длинную струю не то пара, не то дыма, не то газа, который быстро расширяется и обволакивает всё вокруг. Солнца не видно, только мутные белёсые тени фигур мелькают в этом облаке. Венера падает навзничь, продолжая прижимать к груди свою девочку. Через несколько секунд уже все люди их племени лежат на траве, не шевелясь.

Парализованные, люди, однако всё воспринимают – глаза их широко открыты и живы, и это самое ужасное в этой ситуации. Когда ядовитый туман рассеивается, из танка появляется странная фигура. По виду это рослый мужчина, одетый в какую-то униформу, без головного убора. На лице необычного вида маска с коротким хищным хоботком. В руке его что-то похожее на огнестрельное оружие с короткой рукояткой и длинным стволом, как у пистолета. Страх пронзает Венеру, полностью захватив её разум и тело. Но она не может пошевелить ни одной мышцей. Она лишь чувствует, что её девочка, лежащая у неё на груди лицом вниз тоже полна дикого животного страха перед этим захватчиком.

Мужчина неторопливо обходит все тела, распластанные на поляне около небольших домишек, почти незаметных среди шикарных цветущих кустов и деревьев. Он подходит к каждому и приставляет своё оружие к груди жертвы, метя прямо в сердце. Не слышно никаких звуков, кроме хруста травы под его ботинками, да лёгкого шелеста листвы далёких зарослей.

Когда фигура подходит ближе к Венере, она видит боковым зрением, что мужчина нажимает кнопку пуска на своем оружии, когда его наконечник касается груди жертвы. После этого беспомощный перед захватчиком человек вздрагивает всем телом и застывает неподвижно. Но теперь эта неподвижность уже не похожа на паралич, вызванный газом. Теперь уже бездыханное тело не способно ни на что, что может живой человек.

Вот захватчик склонился и над ней, старается навести своё странное оружие на грудь Венеры. Тело её маленькой девочки закрыло её сердце, а потемневшие от безумного страха глаза молят о помощи. Захватчик замешкался, видимо, размышляя, как быстрее убить обеих…

Венера словно внезапно очнулась, вдруг увидела, что она уже закончила свои тренировки и сидит на полу своего блока, уставившись в одну точку. Никаких экранов, приборов или панелей, по которым можно было бы узнать время, в блоке не было. Служба заключения знала своё дело отлично. Венера даже не помнила, ужинала ли она, что, вообще, надо теперь делать. Настолько мастерски психолог погрузил её в воспоминания событий, которые полностью изменили её, бывшую такой безмятежной, жизнь.

Чтобы не погружаться больше в воспоминания, Венера решила посмотреть анимацию своего дня. Но белый лист плеера не отреагировал на её прикосновение. Это могло означать лишь одно – все задания, спрограммированные для неё роботом-анализатором, были ею выполнены, она должна была уже спать, но каким-то образом ей позволили нарушить режим и сидеть на полу. Объяснение могло быть единственным – её мысленный поток оказался слишком важным для кого-то, и ей позволили погрузиться в него до предела.

«Та-а-а-к, может зря я всё это затеяла? Неужели им удастся меня переиграть, и я буду очередной жертвой пропагандисткой машины Объединённого Управления?» – думала Венера. Она медленно поднялась с пола и побрела к кровати, готовой принять её тело для сна. Но додумать до конца свою мысль ей не удалось. Она уснула, едва удобно устроившись под лёгкой накидкой.

За пределами блока, где содержались заключённые, оживление нарастало с каждым днём. Суперкарго Земли, контролировавший все транспортные потоки, сутками пропадал на орбите в своём личном космоботе. Его жена, Главный проектант Первого Галактического Шоу, тоже сутками сидела у экранов своего программатора, перебирая варианты освещения сцены, определения наилучших точек съёмки и пространство для трансляции многочисленным зрителям. На этот раз Первое Галактическое Шоу обещало для зрителей приятный сюрприз, активно разрекламированный всеми техническими средствами, доступными Объединённому Управлению.

Такие усилия устроителей не пропали даром. Все туристические отели Земли, предназначенные для инопланетных гостей, были уже заполнены, а толпы туристов продолжали прибывать. Официальные делегации, доставляемые на Землю через станции телепортации, ожидали начала шоу в своих резиденциях при Объединённом Управлении, расположенных на просторах Южной Америки. Вся индустрия развлечений была задействована полностью. Землю ожидали крайне напряжённые дни.

Венера уже знала из очередной анимации, что сегодня её ждёт беседа с психологом на тему её выступления. К этой встрече она была полностью готова, так как она обдумывала своё поведение последние несколько лет пребывания в заключении. Женщина, пришедшая к ней в блок, не применяла никаких обычных психологических «штучек». Она сразу приступила к делу – дала Венере отдельный лист-экран, где одним из сценаристов шоу было смонтировано её выступление. Венере очень хорошо было видно, где и как стоять, кому говорить, сколько времени ей выделяется на её выступление в целом и сколько минут она может говорить непрерывно.

По этим деталям они быстро пришли к согласию с её штатным психологом. Но Венера не зря заранее попросила дать ей психолога-женщину. Она хотела проверить, насколько она могла бы быть откровенна во время выступления. Прежде, чем задать свой вопрос, Венера посмотрела психологу прямо в переносицу. Её навыки общения, привитые в родном племени, обычно помогали ей в совершенно разных ситуациях.

Женщина, сидящая напротив неё, насторожилась. Её незапоминающееся лицо напряглось. Протоколом общения с заключенными не предполагалось никаких ответов на личные вопросы. Сейчас же её подопечная явно что-то задумала. Психолог уже было потянула руку к кнопке тревоги, установленной на её комбинезоне прямо на груди, но Венера молитвенно сложила ладони перед собой и сделала настолько просящий взгляд, что её куратор не удержалась и положила правую руку обратно на подлокотник кресла.