Мария Буркова - ЛоГГ. 17 мгновений лета. 1-я часть триптиха «Спасти императора»

Райнхард ничего не видел – наверное, от нежелания видеть что-либо, – и только замотал в ответ головой:

– Император уже умер, – бесцветно ответил он в холод. – Остался неудачник.

Раздался добродушный смешок – и как будто голос был знакомым…

– Корону нельзя снять, надев её раз своими руками, или Вы не знали об этом, Ваше величество? Хотя никто не спорит, ноша тяжёлая. Так что не смущайтесь, иной раз ощутить себя обычным беззащитным человеком – это совершенно нормально. Вы не больно-то себе позволяли человеческого – вот и надорвались. Бывает.

Райнхард был рад и этому – во всяком случае, ему полегчало. Но приходилось держать марку…

– Что значит не позволял себе человеческого? – с удивлением переспросил он. – О чём речь?

В ответ вполне добродушно рассмеялись.

– Молодой человек, Вам всего 25 – а это возраст взросления юноши, к которому многие приходят уже мужчинами. Вечная драка – это ещё не всё, чем занимаются в Вашем возрасте. Да и мундир носить постоянно – очень вредно для человека, который рос без семьи. Вы хоть раз на пляже-то отдыхали, уж не говоря о более весёлых забавах? Думаете, это мелочи? Зря. Вы за будущей женой, помнится, даже не ухаживали толком – не оттого ли она не знала так долго, чувствует ли что-то к Вам? Хотя конечно, чувствовала – ещё до катастрофы с крепостями, только Вы вот всё видели и ни о чём не думали, верно?

Случись такое при жизни – Райнхард бы покраснел от гнева и взорвался. Сейчас он как будто грустно вздохнул.

– С кем это я говорю? – с досадой проговорил он, ощущая себя, словно пытался открыть глаза и не мог. – Для моей совести это слишком умно, для человека слишком заносчиво, для Бога – слишком примитивно.

Из холодного тумана раздался грустный вздох.

– Да, слишком чист, чтоб всерьёз зацепить. А ведь всего лишь орудие Бога. Такой маленький, но уже целый император, – это уже было произнесено с каким-то ехидством. – Ладно, раз уж Вы спросили, Ваше величество – придётся ответить. Вы правы, к Богу Вам ещё рано – разве только кто ещё захочет Вами заняться. Но и в нашей восхитительной теме Вы не к месту абсолютно, так что у костерка погреться не позову, – беззлобно прохихикал обладатель голоса и смолк.

– Чертовщина натуральная, – фыркнул Райнхард. – Зря я не изучал богословие в своё время, иначе бы понимал больше. Впрочем, где мне было его изучать, да и с моими амбициями, ох…

– Может быть, Вы что-то хотите ещё? – вежливо спросили тем же голосом.

– Где Оберштайн? – с прежним апломбом повелителя потребовал Райнхард. – Я его не видел и не извинился перед ним. Куда он подевался, извольте сообщить!

Ответа не последовало вовсе. Зато пропала пелена с глаз – Райнхард увидел, что находится в каких-то странных потёмках, здесь не было светло, но и темнота отсутствовала. Протянув руку, как в детстве за звездой, он увидел её – но звезд не было и в помине. Где-то вдалеке, куда хватало взора, угадывалось что-то вроде стен, увешанных какой-то мишурой – это напоминало театральные декорации.

– Я здесь, Ваше величество, – послышался знакомый голос, который не оставлял сомнений в том, кто это. Райнхард резко обернулся – и увидел знакомую фигуру, также ростом чуть выше себя, как и при жизни, бледное лицо с неживыми глазами…

– Так я и знал, но ещё надеялся, что не настолько плохо, – произнёс он, поникнув головой. – Раз Вы здесь, значит… – он вдруг понял, что говорить дальше бессмысленно, и осёкся. – Я не просил Вас исполнять сказанное, Оберштайн! Зачем Вы умерли без моего разрешения, а? – голос сел до интонации обиженного ребёнка. – Не говорите только, что это была государственная необходимость, пожалуйста.

– Вы о многом не хотели меня просить, Ваше величество, но оно не значит, что этого не нужно было делать, – вежливо ответил тот и почтительно поклонился.

– Я был плохим сюзереном, – грустно сказал Райнхард. – Простите меня.

– Это не так, – как всегда, спокойно откликнулся Оберштайн. – И не терзайтесь понапрасну, я сам сделал выбор и не жалею об этом.

– Где мы? – с надеждой спросил Райнхард. – Что нас ждёт?

– Трудно сказать, – с горьким вздохом сообщил собеседник и закашлялся, – выяснить толком так ничего и не удалось. Меня атаковал здесь какой-то мерзкий монстр, и он оставил меня только после того, как услышал, что Вы произнесли моё имя.

Райнхард с досадой пожал плечами. И здесь Оберштайн молча помогает ему…

– Значит, хоть что-то я ещё могу, – с грустью сказал он. – Ах, если бы мог избавить от боли всех, кому её причинил, – его взгляд упал на разорванный бок Оберштайна. – Это ещё что такое, оттуда или здесь уже?! – собеседник промолчал, и Райнхард вдруг обнаружил в памяти то, чего там быть не могло – он понял, что сам уже знает, при каких обстоятельствах был смертельно ранен его министр. – Вы зря так поступили, хотя Ваши резоны мне понятны, – сокрушённо заметил Райнхард и взялся отрывать кусок от своего плаща. Хорошенько забинтовав рану, он почувствовал себя лучше. Оберштайн молча пожал его руку, почтительно склонив голову. Где-то невдалеке в тумане послышалось шуршание, скрежет, как будто чьи-то огромные когти царапали какую-то твердь, и раздался отвратительный вой. Райнхард властно отстранил Оберштайна, попытавшегося загородить его собой:

– Отставить, я пока здесь командир. Если оно за мной, Вы мне не поможете, а если за Вами – пусть сначала докажет, что имеет право трогать моего советника.

Из туманной полумглы вынырнуло довольно мерзкое на вид огромное – в четыре человеческих роста чудовище, похожее на некое членистоногое. Оно излучало впереди себя такую злобу, что окружающий холод казался комфортной средой. Вне всякого сомнения, монстр намеревался для начала разорвать в клочки людей – и уж не вызывало сомнений, что это будет ужасно больно, для начала. Страшно захотелось сжаться, упасть на колени и завыть от ужаса, закрывая лицо руками. Райнхард сделал шаг вперёд, загородив собой фигуру Оберштайна, и гордо поднял голову, уложив ладони рук себе на талию:

– Это ещё что за нечисть сюда явилась? Почему бы тебе не убраться вон, пока есть возможность? – с презрительным высокомерием проговорил он.

Чудовище затряслось, продемонстривало готовность прыгнуть и атаковать, но не приблизилось.

– Коли нечего сказать, не занимай моё время, – невозмутимо пожал плечами Райнхард. – Прочь, – он сделал ленивый жест рукой и не пошевелился.

Полутьму прорезал выстрел из бластера. Луч шёл откуда-то справа, и пришёлся по середине корпуса монстра – тот с жалобным воем вскинулся и ринулся прочь, исчезая в клочках тьмы. Райнхард медленно повернул голову в сторону, откуда стреляли. Ему было тяжело и страшно не хотелось смотреть туда, но он старался об этом не думать вовсе. Однако увиденное вмиг заставило забыть об этом – там стоял невозмутимый Лютц собственной персоной, опустив винтовку. Он молча застыл в почтительном поклоне, увидев, что замечен. От привычной чопорности Райнхарда не осталось и следа – он бросился обниматься, как разнервничавшийся юноша: