Алексей Смирнов - Деревянные лошадки Апокалипсиса. Рассказы

Пять пар глаз, изучавших Карпа, казались ему страшнее сотни ножей. Не жив, не мертв он забился в угол на заднем сиденье, и ровное бормотание мотора лилось ему в уши. Чибис, завершив краткий рассказ {Карп настолько пришел в себя, что смог дать кое-какие показания}, приобнял беднягу за плечи.

– Думаю, что наш скромник даст фору любому, – подытожил он. – Возможно, нам выпала большая удача. С одной стороны – безобиднейший парень, а с другой, попадись ему какой гад – кишки выпустит. Тут вам и чувство меры, и неумолимая строгость возмездия. Такой не станет палить когда не надо, – и Чибис с ненавистью уставился на Шишака. Тот, вспоминая социально благополучного Воропаева, поскучнел. В последнее время Шишак вел себя более сдержанно и осмотрительно.

Топлеников кашлянул.

– Что ж, – молвил он дружелюбно. – Золотая середина – это никогда не помешает. Некоторым из нас часто недостает вдумчивости, здравомыслия… Мне представляется разумным доукомплектование группы за счет представителя интеллигенции.

– Рабочего класса, – поправил Чибис, грозя Топленикову пальцем.

– Ну разумеется, – согласился тот. – Я понимаю.

– А вот я не уверен в разумности подобного выбора, – заявил Казуар. – Поступок этого молодого человека видится мне довольно подозрительным. Я склонен считать, что ни о какой уравновешенности в данном случае говорить нельзя. Мы имеем дело с заурядной утратой самоконтроля, граничащей с реактивным психозом. Отсюда следует, что, во-первых, вне непосредственной угрозы себе лично кандидат может отказаться от карательно-профилактических действий. Во-вторых, в случае нервного срыва он способен нанести прямой урон самой бригаде – не меньше, замечу, чем пусть не идеальный, но все-таки предсказуемый его предшественник. И еще…

– И еще в третьих, – перебил его Чибис. – В третьих – решения здесь принимаю я. А я решил. Предлагаю принять к сведению: новый боец будет официально утвержден в должности и приведен к присяге в ближайшие часы. Есть и другое решение – оно касается лично вас, доктор. Вы по-прежнему находитесь в отвратительной боевой форме и несмотря на это продолжаете болтать языком. Лечь!

Казуар пошел пятнами, но возразить не посмел. Протиснувшись между креслами, он осторожно улегся на слабо вибрирующий пол.

– Отжаться!

Топлеников деликатно отвернулся. Казуар представил, о чем и как думает сейчас коллега, и ему стало гораздо хуже.

– Лечь!

Дина следила за экзекуцией с непроницаемым лицом, воображая себя грозной Черной Королевой, вершащей суд. Корона впорхнула из одного боевика, атомный лучемет – из второго, бронежилет – из реальности. В ушах ее бренчали цепи, кастеты и пряжки шипастых ремней – все громче и громче, сливаясь с призрачным кандальным звоном готических замков. А Зоя Наумовна восседала с важным видом, не делая никаких попыток подвергнуть события осмыслению. Она немножко жалела Казуара, но тут же и радовалась его очевидной беспомощности. Она с гордостью подумала, что лишь ей одной повезло любоваться наказанием доктора, тогда как многочисленные ее подруги могли о подобном только мечтать, томясь в долгих очередях за номерком.

– Продолжать в том же духе, – распорядился Чибис, и, по мере того как Казуар в поте лица трудился на полу, Карп знакомился с устройством броневика. Чибис был вдохновенным учителем.

– Двадцать пулеметов, – басил он, сдвигая брови и не думая, стоит ли Карпу вникать во все эти вещи. – По пять бортовых, пять носовых и пять хвостовых. Восемь огнеметов с автоматической наводкой, настройкой дальности и плотности огня. Десять слоев брони! – похвалялся Чибис, словно речь шла о его собственной шкуре. – Выдержит ядерный удар. Стекла – сорок степеней защиты. Система кондиционирования… система задраивания дверей… система пожаротушения… базука хвостовая… базука носовая… лазерная пушка, – Чибис обеими руками взялся за свисавшую с потолка рукоять. Орудие сильно смахивало на перископ. – Радиус поражения – пятнадцать километров, и пусть это будут километры бетона – без разницы, пробьет. Разрежет, как хлеб. Посредством вращения поражает также цели на сто метров в высоту и сто метров в глубину. В небесах, на земле и на море, – он получал неподдельное удовольствие от соседства с носителями боевой мощи. Чибис еще долго распространялся о достоинствах сверхмашины, напрочь позабыв о Казуаре, который тем временем перестал отжиматься и тихо выжидал, лежа на животе. Карп переводил взгляд с одного механизма на другой. Ему определенно нравился броневик. В нем можно было спрятаться.

Вскоре экипаж остановился возле небольшого кафе. Время стояло обеденное. Дневное патрулирование прошло без единого выстрела, и это замышлялось специально, в целях усиления эффекта непредсказуемости и общего иррационализма. Как совершенно верно полагали теоретики возмездия, неизвестность порождает страх и трепет.

– Перекусим, – деловито объявил Чибис и повернулся к Карпу. – Пошли, земляк, поешь.

Карп вжался в сиденье.

– Аппетита нет, – сдавленно произнес он. – У меня шок.

Казуар собрался было что-то сказать насчет реакции на стресс, но передумал, вспомнив, что все еще лежит на полу.

– Тогда сиди здесь и осваивайся, – разрешил Чибис. – Только не трогай ничего.

Двери плавно отъехали, и ликвидаторы друг за дружкой сошли на солнечный асфальт. Первым вышел очнувшийся от размышлений Топлеников, думавший до того о своих экскрементах. Казуара Чибис как бы не замечал, ничего ему не говорил, и он вышел последним. Зоя Наумовна попыталась снять жаркий бронежилет, Чибис сделал ей замечание. Он на секунду задержался и постучал по кабине.

– Петя! – позвал он. – Хорош париться, давай с нами.

Водитель Петя, молчаливый и равнодушный мужик, которому было все равно, что водить – броневик или скорую помощь, повозился пальцами в грязнющей, несмотря на никелированный блеск вокруг, тряпке и покинул кабину. Держась чуть поодаль, он последовал за командой, и вскорости все скрылись в кафе, откуда мгновением позже валом повалил народ. Карп остался один. Действия, которые он предпринял, совершались помимо его сознания и воли. Мыслями Карп оставался с бригадой – анализировал, прикидывал, сомневался, тревожился. С одной стороны, отгородиться от мира неслыханными правами и возможностями было чрезвычайно заманчиво. В потаенных мечтах Карп не однажды воображал себя в числе юрких, бесшумных фигур типа ниндзя. Но мечты оставались мечтами, а здесь царствовала враждебная реальность. Мороз сковывал кожу при мысли о самой возможности познания реального Карпова «я» скупыми на чувства карателями. Между тем руки Карпа делали свое дело. Спору нет, броневик был идеальным местом для пряток. Манипулируя кнопками и рычагами, продолжая думать о своем, Карп наглухо задраил все до единого входы и выходы, включая и тот, что вел в кабину. Чибис, покидая машину, запер двери снаружи, но теперь его ключа было недостаточно. Глядя перед собой невидящим взором и шевеля губами, Карп поковырялся тут и там, сумел сместить одно из сидений и не без труда забился под него, где и затих. Его бил легкий озноб. Ему почудилось, что он находился в таком положении всего несколько секунд, тогда как рыцари правопорядка уже успели скушать и первое, и второе, и третье, и даже четвертое. Сытый Чибис в отменном настроении приблизился к броневику и попытался войти. Когда третья попытка закончилась ничем, он, насторожившейся уже после первой, отскочил от дверей и гаркнул: