А. Больных - Смарагдовые звезды

Однако Гелайм не торопился выполнять приказ.

– Освободи его, – вдруг потребовал он у Айзии. У того челюсть отвисла.

– Ты в своем уме?

– Зато ты потерял его, – ответил начальник стражи.

Александр ничего не мог понять. Он точно знал, что Гелайм ненавидит его ничуть не меньше, чем Айзия. Так почему вдруг начальник стражи вступается за своего врага?

Айзия медлил.

– Ну! – прикрикнул Гелайм, кладя ладонь на рукоять сабли.

Айзия достал нож и с видимой неохотой перерезал веревки на руках и ногах Александра.

– Ты еще пожалеешь об этом, – посулил он начальнику стражи.

– Это мы посмотрим, – презрительно бросил тот, разворачивая коня.

– Да-да, посмотрим. Причем именно он заставит тебя пожалеть о своей опрометчивости, – криво ухмыльнулся Айзия.

Однако Гелайм не ответил, он сразу послал коня в галоп, только клочья мха взлетели из-под копыт.

– Вставай, чего расселся, – недовольно пробурчал Айзия Александру.

Озадаченный, тот послушно поднялся.

Как то удалось Манайе – неведомо, только бусурманы даже близко не показались возле стоянки каравана. Облегченно вздохнув – одной заботой меньше – Александр кинулся разыскивать Ратибора. У него отлегла на сердце, когда он увидел юношу. Объятия получились жаркими. Александр немедленно принялся выспрашивать юношу, что же случилось за эти дни. Конечно, сообщить все, что интересовало Александра, Ратибор не мог. Например, он остался в неведении, что творилось на пиру и сразу после него. Однако Ратибор подтвердил, что Александр действительно провалялся в беспамятстве целую неделю, не приходя в сознание. Его кормили, поили и обихаживали полусонного.

Александру оставалось только одно – пожать плечами. Тайна упрямо не давалась. Невнятное предчувствие опасности подсказало ему не ходить к кострам аримаспов, они с Ратибором расположились чуть поодаль. И когда вдруг появился Манайя, Александр демонстративно пододвинул к себе ножны, показывая, что не верит колдуну ни на грош. Даже чуть выдвинул саблю, чтобы легче было выхватить ее.

Манайя предпочел не заметить враждебного жеста. Его лунообразная физиономия расплылась еще шире, когда он подсел к костру.

– Наше странствие по диким чащобам подходит к концу, – аримасп не скрывало своей радости. – Больше не нужно вздрагивать при каждом шорохе, никто не бросится на тебя из-за дерева. Дня через три-четыре мы выйдем на большой торговый тракт, а там… – Аримасп зажмурился, как сытый кот, – скоро начнутся земли уважаемого тирана.

– Однако какая нужда привела тебя к моему костру, почтенный? – неприветливо спросил Александр.

– Это верно, нужда, – устало согласился колдун. – Чем дальше от опасностей, тем больше забот.

– Темен смысл твоих слов, почтенный.

Манайя воровато оглянулся, убедился, что их никто не подслушивает, и полушопотом спросил:

– Чем занят Гелайм? Что он тебе говорил?

– Не мое это дело, следить за начальником стражи, – уклончиво возразил Александр. – Да и как понять твои слова? Ты ему не веришь?

Манайя рыдающе вздохнул.

– Мы боимся, что наш поход к ойкам станет последним. Ведь покойный Торгейр осквернил их святилище, вырвав глаза каменным кошкам. Ойки не простят нам этого, если мы не вернем изумруды на место. Марг-кок уже сказал, чтобы мы больше не смели показываться в Ит-Самарге. Но Айзия надеется, что он сменит гнев на милость, если мы вернем похищенное сокровище. Ведь ты же знаешь, что глазами статуи служили не простые камни, а небесные смарагды. Они стоят больших денег, но никто ради единичной выгодной сделки не станет рушить налаженную торговлю.

– Почему ты спрашиваешь об этом у меня?

– Выяснить все, касательно смарагдов мне поручил Айзия. Кроме тебя и Гелайма из похода к серебряной горе больше никто не вернулся.

– Ты полагаешь, что их похитил Гелайм?

– Да.

Александр вспомнил, что начальник стражи действительно перехватил кожаную сумку Торгейра. Но вот лежали там смарагды или нет? В этом не было ни малейшей уверенности. И вообще, стоит ли вмешиваться в дела аримаспов, которые Александра совершенно не касаются? С недавних пор он начал серьезно жалеть, что послушался Древолюба и связался с этими сомнительными торговцами. А здесь еще человек с двумя лицами Гелайм. Кто же он такой? И он заступался за Александра… Единственное, что Александр решил для себя совершенно определенно – помогать Манайе не следует ни при каких обстоятельствах. Чем больше у него хлопот, тем лучше для Александра.

И он решительно ответил:

– Я ничего не знаю и ничего не видел. Но вполне допускаю, что Гелайм мог их похитить, однако утверждать это категорически не рискну.

– Жаль, – вздохнул Манайя. – Мы очень рассчитывали на твою помощь.

– Сожалею, что не оправдал ваших надежд, – лицемерно посокрушался Александр.

Он заметил, что Ратибор сидит, завернувшись в плащ, и внимательно прислушивается к разговору.

– Какое еще у тебя дело ко мне? – поинтересовался Александр, видя, что Манайя не намерен уходить.

– Не к тебе, а к твоему попутчику.

Если бы Александр не сидел, он определенно рухнул бы наземь от неожиданности.

– К Ратибору?!

– Да.

– Можешь не утруждать себя, – вмешался Ратибор. – Ведь ты заранее знаешь мой ответ.

– Но ведь я и спросить-то ничего не успел, – заюлил Манайя.

– Я превосходно знаю, что тебя интересует.

– Тогда почему ты отказываешься?

– У нашей земли своя дорога.

Александр растерянно хлопал глазами, ничего не понимая. Сейчас он казался себе слепым, которого не слишком заботливо ведут по лесу, где он то и дело налетает лбом на деревья.

Аримасп картинно воздел руки к небу.

– Это безумие! Это просто безумие! Почему ты отталкиваешь руку друга? Сейчас вашей земле со всех сторон грозит множество напастей. Бусурманы, варяги, турский султан и немчины… Не пересчитать всех, имя им легион! Разве не следует в судьбоносный момент слить воедино силу меча и силу золота?

– Этот сплав не будет обладать ни крепостью булата, ни блеском монет. Ничего хорошего из твоей затеи не получится.

– И все-таки трижды подумай, прежде чем отвергнуть помощь, предложенную вовремя. Ваша земля лежит в самой середине мира, в его сердце, и судьба Рутении определяет судьбы всего мира. Нет ничего важнее для Поднебесной, чем спокойствие и процветание этой земли. Все металлы и камни лежат в ней, она столь велика и обильна…

– Вот именно! – отрезал Ратибор.

Манайя звучно захлопнул рот и умолк. Потом грузно встал.

– Ты еще пожалеешь об этом, щенок! – бросил он, уходя.

Александр немного подождал, потом осторожно заметил:

– Мне кажется, что тебе не следовало отталкивать его так резко. Можно было поиграть, поводить его за нос.