Лоис Буджолд - Мирные действия

Утренний путь Карин на работу был очень коротким. Прошлой ночью она впервые спала вместе с Марком в особняке Форкосиганов. К ее тайной радости, к ним обоим отнеслись не как к детям, преступникам или слабоумным, но с тем же уважением, как и к любой взрослой паре. Они закрыли дверь спальни Марка, и что за ней происходило – касалось только их двоих. Нынче утром Марк отправился по делам, насвистывая под нос – и фальшивя, поскольку явно унаследовал от своего брата-прародителя полное отсутствие музыкального таланта. Карин тоже вполголоса мурлыкала под нос, но более мелодично.

Ее размышления прервал нерешительный стук по дверному косяку лаборатории. Там стояла одна из горничных, и вид у нее был озабоченный. Вообще-то прислуга дома Форкосиганов избегала здешнего коридора. Некоторые боялись масляных жуков. Большинство опасалось шатающихся стопок литровых емкостей с жучиным маслом, теперь заполняющих коридор с обеих сторон до самого потолка. И все усвоили, что отважиться появиться здесь – значит нарваться на приглашение зайти в лабораторию и попробовать очередной образец продукции из жучиного масла. Эта последняя опасность, несомненно, пресекала возможный шум или помехи работающим в лаборатории. А молодая леди, насколько помнила Карин, разделяла все три вида предубеждений.

– Мисс Куделка, мисс Куделка … и доктор Боргос, к вам посетители.

Горничная шагнула в сторону, пропустив в лабораторию двух мужчин. Один был тощим, а другой… здоровенным. На обоих были слегка помятые в дороге костюмы, в эскобарском стиле – как опознала Карин по опыту сосуществования с Энрике. Тощий – то ли моложавый мужчина средних лет, то ли молодой человек с манерами среднего возраста, трудно сказать, – сжимал в руках полную бумаг папку. Крупный тип просто подавлял своими размерами.

Тощий шагнул вперед и обратился к Энрике: – Вы – доктор Энрике Боргос?

Энрике встрепенулся при звуках эскобарского акцента, несомненно первом дыхании родного дома за время его долгого, одинокого изгнания среди барраярцев. – Да?

Худой мужчина радостным жестом воздел ту руку, которая не была занята папкой. – Наконец-то!

Энрике улыбнулся с застенчивым пылом. – О, вы слышали о моей работе? Вы случайно не… инвесторы?

– Вряд ли, – Тощий мужчина свирепо усмехнулся. – Я – судебный пристав офицер Оскар Густиоз – а это мой помощник, сержант Муно. Доктор Боргос… – Густиоз официально положил руку на плечо Энрике, – вы арестованы согласно ордеру Планетарных Кортесов Эскобара за мошенничество, хищение в особо крупных размерах, неявку в суд и конфискацию предоставленного залога.

– Но, – залопотал Энрике, – это же Барраяр! Здесь вы меня не можете арестовать!

– О, еще как могу, – мрачно произнес Густиоз. Он плюхнул папку с кармашками на лабораторный табурет, с которого только что встала Марсия, и щелкнув замком, открыл. – Здесь у меня имеются, по порядку – официальный ордер на арест, выданный Кортесами… – начал он перелистывать бумаги, все покрытые печатями, со следами сгибов и нацарапанными вручную резолюциями, – предварительное согласие на экстрадицию, данное барраярским посольством на Эскобаре; три приложенных к нему дополнительных прошения, все три одобрены; окончательное согласие Имперской Канцелярии в Форбарр-Султане… предварительный и окончательный ордер из Окружного Офиса графства Форбарра… восемнадцать отдельных разрешений на перевозку заключенного через барраярские имперские скачковые станции отсюда и до дому… и, наконец, самое последнее – но не самое малое! – лицензия из Муниципальной Охраны Форбарр-Султаны, подписанная лично лордом Форбонном. Мне потребовалось больше месяца, чтобы проложить себе путь через все эти бюрократические препоны, и я и часу больше не потрачу на этот отсталый мир. Можете взять с собой одну сумку с вещами, доктор Боргос.

– Но, – закричала Карин, – Марк же заплатил за Энрике заклад! Мы его выкупили его – и он теперь наш !

– Конфискация залога не ликвидирует уголовные обвинения, мисс, – сухо проинформировал ее эскобарский пристав. – Она их отягощает.

– Но… почему вы арестовываете Энрике, а не Марка? – спросила Марсия, поставленная всем этим в тупик. Она не сводила глаз со стопки бумаг.

– Не подавай им такой мысли, – сквозь зубы шикнула Карин.

– Если вы, мисс, говорите об опасном сумасшедшем, известном как лорд Марк Пьер Форкосиган, – я пробовал. Поверьте мне, я пытался. Я потратил полторы недели в попытках получить такой документ. У него Дипломатический иммунитет класса III, защищающий его практически от всего, за исключением предумышленного убийства. К тому же я обнаружил, что стоит мне только правильно произнести его фамилию, и это воздвигает чертову каменную стену тупости между мной и любым барраярским клерком, секретарем, посольским офицером или чиновником, с каким я имею дело. Какое-то время я думал, что сойду с ума. Но в конце концов смирился с безнадежностью.

– И лекарства тоже помогли, я полагаю, сэр, – дружески заметил Муно. Густиоз сердито на него глянул.

– Но вы от меня не сбежите, – обратился тот к Энрике. – Один чемодан. Прямо сейчас.

– Вы не можете вот так, без всякого предупреждения, вломиться сюда и забрать его! – запротестовала Карин.

– Вы хоть представляете, сколько усилий и забот я потратил на гарантию того, чтобы его не предупредили ? – вопросил Густиоз.

– Но Энрике нам нужен ! Он для нашей новой фирмы все ! Он – весь наш исследовательский и внедренческий отдел. Без Энрике не будет никаких жуков, способных питаться барраярской растительностью.

Без Энрике не возникнет никакого производства из жучиного масла – и ее акции не будут стоить ни гроша. Ее летнюю работу, все бурные усилия Марка по организации – все можно будет вылить в канализацию. Никакой прибыли… никакого дохода… никакой взрослой независимости… никаких жарких и изобретательных сексуальных забав с Марком – одни лишь долги, позор и целая куча ее самодовольных родственников, по очереди повторяющих « мы же тебе говорили! »… – Вы не можете его забрать!

– Напротив, мисс, – сказал офицер Густиоз, собирая свою стопку документов, – могу и сделаю это.

– Но что ждет Энрике на Эскобаре? – спросила Марсия.

– Суд, – произнес Густиоз омерзительно довольным тоном, – а дальше, о чем я искренне молюсь, – тюрьма. На долгое, долгое время. Надеюсь, ему зачтут и судебные издержки. Ревизор завопит, когда я предъявлю ему свои дорожные чеки. Это все равно что отпуск, говорила моя начальница. «Вернешься через пару недель», вот что она сказала. А я не видел жену и семью уже два месяца…

– Но это же жутко неэкономно, – возмутилась Марсия. – Зачем запирать его в камере на Эскобаре, когда он может принести реальную пользу человечеству здесь ? – Видимо, догадалась Карин, сестра тоже подсчитала, с какой скоростью упадут в цене ее акции.