Сергей Сухинов - Новые пирамиды Земли

А потом неизвестно откуда по городу поползли слухи, один необычней другого. Говорили, что якобы в столице объявился чуть ли не сам сын Божий, именующий себя старинным русским именем Вольга. Он поразительно походит на традиционные изображения Христа, и к тому обладает многими необычными, и даже магическими способностями. Также утверждали, что любой собеседник, будь то политик, финансист или бизнесмен, поневоле чувствует рядом с Вольгой словно пигмей рядом с колоссом Родосским. Дальше слухи обрастали уже самой настоящей мистикой. Мол, взгляд Вольги проникает в самую сущность человека, от него нельзя скрыть даже своих самых тайных мыслей. Женщины млели от его божественной красоты, мужчины инстинктивно признавали его безусловное превосходство.

Вольга был нигде и одновременно чуть ли не везде. Он неожиданно появлялся на различных светских тусовках, заседаниях Большой Академии Наук, в ночных клубах, в казино, в элитных частных школах, в отраслевых институтах, в том числе и самых засекреченных, в библиотеках, музеях и еще невесть где. Нигде его не звали, ниоткуда он не получал приглашений, нигде ему не выписывали пропусков. И тем не менее этот странный человек с необычайной легкостью проникал через любые, самые жесткие охранные кордоны. Люди из служб безопасности только озадаченно разводили руками и клялись, что не пропускали незнакомца, и тем более не получали от него никаких взяток. В последнее, правда, верилось с трудом.

Странный Вольга обычно появлялся в сопровождении не менее странной свиты. Его сопровождал простоватой внешности мужчина лет тридцати по имени Виктор, говорливый, с простодушной улыбкой. Он с легкостью переходил с любым собеседником на «ты», и тотчас начинал говорить о каком-то потрясающем проекте, сулящем якобы многомиллиардные прибыли, и способным перевернуть всю будущую историю человечества. Понять, о чем говорил простак, было совершенно невозможно, но почему-то после такого нелепого разговора у многих деловых людей появлялся какой-то зуд, какое-то волнующее бурление в крови. Почему-то им хотелось встать посреди ночи и бежать куда-то на край Москвы, чтобы встретиться с простаком и сделать для него все, что только было возможно в их силах. И побежали бы, да только не знали, куда, поскольку простак почему-то никому не называл ни своего адреса, ни даже номера телефона.

Еще больше внимания приковывал коротышка, почти карлик, с уродливым лицом и грубыми, вызывающими манерами. Коротышка был известен в артистических кругах как некогда довольно успешный продюсер Андрон Минх, прозванный за настырность и цепкость Пиявком. Этот тип непрерывно курил сигары, потягивал пиво из никогда не иссякающей кружки, и нагло требовал от всех денег. И удивительное дело, деньги ему почему-то давали. Впрочем, Андрон не брезговал и кредитными карточками, хотя явно предпочитал наличные. В отличие от простака, коротышка буквально всем совал свои визитки, невероятно красивые, переливающиеся всеми цветами радуги, с витиеватыми, трудночитаемыми надписями. Однако через некоторое время эти визитки имели обыкновение превращаться в белые картонные прямоугольники, на которых синими чернилами были жирно выведены похабные слова.

Человек, похожий на Христа (некоторые церковники поспешили обозвать его лже-Христом) всегда появлялся в сопровождении женщин (всегда разных) потрясающей красоты. Их неизменно возглавляла сексапильная негритянка по имени Диана, некогда работавшая где-то в Египте, кажется, главным археологом комплекса древних усыпальниц фараонов в Долине Царей. Другие женщины были русскими, полячками, итальянсками и т. д. Все они являлись участницами многочисленных мировых конкурсов красоты. Их роскошные наряды редко контрастировали с серым вязаным свитером и потертыми джинсами их спутника, но почему-то красавицы никогда не только не затмевали его, но даже и не могли перетянуть на себя казалось бы вполне естественную долю мужского внимания. Им не помогали ни обнаженные роскошные плечи, ни глубокие декольте, ни блеск драгоценностей. Любая женщина, оказавшись в подобной ситуации, должна была бы почувствовать себя немного оскорбленной, но спутницы Вольги явно пребывали в какой-то эйфории и с обожанием глядели на своего спутника, ловя каждый его взгляд, реагируя на каждое слово и каждый жест. Понятно, что эти женщины сразу же становились предметом вожделения стареющих развратников, профессиональных альфонсов и пресыщенных хлыщей из московской золотой молодежи. Увы, все их усилия пропадали втуне, что еще больше усиливало и без того огромный интерес к Вольге.

А вот речи новоявленного пророка вызывали недоумение. Он почти ничего не говорил о своих замыслах и проектах, а вместо этого занимался мрачными предсказаниями.

Это звучало по меньшей мере нетактично, поскольку царь-президент России Иванов-Иванов (он слыл большим либералом, и потому настаивал, чтобы его двойной титул писали без больших букв) накануне своего неизбежного переизбрания на второй срок, в это же самое время изо всех СМИ источал сияющий оптимизм. Всем и повсюду, от Москвы до самых до окраин, усиленно втолковывалось, что экономика набирает ход, социальная напряженность ослабевает, профицит бюджета растет, а неконструктивная левая оппозиция потеряла былую опору среди пожилых совков (ныне почти вымерших), и крайне растеряна. Называлось и немало других достижений: окончание полной приватизации бывшей госсобственности, в том числе земли, лесов, рек и морей, а также музеев, театров, библиотек и других малоприбыльных культурных объектов, камнем висящих на шее государства. Не без труда произошла давно ожидаемая всей прогрессивной общественностью легализация проституции и легких видов наркотиков (разумеется, под строгим надзором полиции нравов). В Госдуме приняты в третьем чтении законы об обязательном начальном образовании, о повсеместном открытии бесплатных пунктов стерилизации женщин и мужчин, о разрешении любых видов эвтаназии, клонирования и так далее. Готовились и многие другие полезные законы: о запрете всех левых партий (давно пора!), о свободной продаже огнестрельного оружия (оно уже и так повсеместно продавалось), о реформе Уголовного Кодекса, в котором обвиненному судом гражданину предоставлялась возможность избежать наказания за любое преступление (разумеется, кроме злонамеренного убийства) за разумную цену в у.е. по соответствующему гибкому тарифу; об освобождении от обязательной службы в армии за те же у.е., и так далее, и тому подобное.

Вольга не отрицал всех этих несомненных достижений новой России, которая при Иванове-Иванове уверенно вошла в сообщество развитых цивилизованных стран. Более того, в отличие от совковых отморозков, которые кое-где еще поднимали свои поседевшие головы, Вольга против перемен и не протестовал. Но зато он как-то все странно выворачивал, словно бы наизнанку, и это производило на слушателей шокирующее впечатление.