Мария Буркова - Верхняя пуговица. Ъ-космоопера, неизбежность человеческой истории

– Прикрывай, я двину к лендеру без оглядки.

Дракулеску молча кивнул, выбираясь первым под бладенское солнце. Он был спокоен – приборы не фиксировали ничего подозрительного, да и серый песок под ногами уже казался симпатичным после того, что произошло только что. Всё-таки Скайстон силён – бегать по такому грунту с такой нагрузкой… Григораш даже перешёл на форсажное дыхание, чтоб не отстать – кажется, ему самому ещё не приходилось так развлекаться не на тренировке. И лендер, похоже, в этот раз гнал гораздо быстрее, хотя капитан вёл его одной рукой – другой он крепко держал запястье девушки, почти лежавшей рядом на пассажирском сиденье. Роль молчаливого охранника не доставила сейчас никаких хлопот – хотя и стоило ожидать подвоха ежеминутно на этой земле, видимо…

Лендер лихо закатился по аппарели внутрь «Демона», она тут же взялась закрываться. Дракулеску поймал себя на том, что ощущает себя ещё спокойнее, и, быстро избавившись от бронекомба и оружия, помчался на мостик. Проверка его даже обрадовала – за время их отсутствия ничего не произошло, и ничего, похожего на погоню, датчики не фиксировали. Только бладенское солнце намекало, что собирается лихо завалиться за горизонт, да появился некий вечерний бриз, что ли – совсем не сильный, но десяти минут его вполне хватит, чтоб заровнять следы на песке. В сумерках же сам «Демон» станет похож на одну из дюн. И ведь никакого шума в эфире, ещё бы так с пару часиков, право. Что там за шум в риддерике? Вроде как голос спасённой пленницы, что-то о том, что седины у Скайстона прибавилось. Но ведь это значит, что… Обернувшись, Григораш так и застыл, не шевелясь и радушно улыбаясь.

Капитан появился в своём обычном виде, не забыв пришнуровать плащ, но синюю повязку с золотыми крестами со лба не снял. Он аккуратно нёс свою добычу на руках, распакованную от комба, и его лицо казалось освещённым каким-то ярким светом – вечно хмурый владелец «Демона», оказывается, умеет улыбаться, хоть и только глазами. Ого, а леди Оранта и вовсе настоящая принцесса, что бы там не говорили – такой красивой женщины раньше наблюдать не приходилось. Скайстон говорил ей что-то успокаивающее, совсем тихо, но полным нежности голосом, и Григораш счёл нужным быстро сделать вид, что занят показаниями приборов. Тем временем Темпл упаковал девушку в пассажирское кресло, и удалось расслышать:

– Хорошо, хорошо, останешься тут и будешь видеть меня. Когда мы выберемся отсюда, ты совсем успокоишься, а пока глотни вот и перестань уже дрожать. Раз я изменился, значит, настоящий, логично? Что? Моя личная, на выпускном курсе все разрабатывают себе аксессуары, это входит в программу. Мало ли чего ты обо мне не знаешь, больше знаешь – крепче пьёшь. Потом расскажу как-нибудь, – и капитан без спешки, но быстро очутился в своём кресле.

Стажёр позавидовал этой его аристократичной грации в обычных движениях – в знакомых ему ранее пилотах ни следа величия не было, скорее некая заполошность и резкость присутствовала. Те же торговцы, что временами появлялись на базе у республиканцев, держались нарочито брутально, даже сверх всякой меры вежливости. Капитан тем временем очень спокойно и с деловитой быстротой работал, вскоре глянул на второго пилота с вежливым вопросом во взгляде. Григораш с готовностью кивнул, подтвердив готовность, и с удовольствием расположился на своём месте. Скайстон ровно выпрямился, плавно кивнул ему, и, застыв ровным взглядом на секунду в никуда – сейчас этот взгляд излучал спокойствие, а не тревогу, как раньше – и аккуратно потянул штурвал на себя. «Демон» тихо вздрогнул и всплыл над поверхностью планеты, уходя едва ли не прежним курсом на ночную сторону. Стало ясно, что в кровавых бладенских сумерках он сейчас похож на некую нереальщину заката – из тех, о которых не хочется думать, что же это на самом деле такое. Кроме того, его могут принять даже за местный эклекар, на котором пьяная вдрабадан солдатня вздумала проветриться под вечер – так что есть огромная доля смысла в известной директиве «поспешай медленно!».

Действительно, полдюжины геликоптеров шатались в полутыще километров от места старта, но отчего-то совсем не заинтересовались «Демоном» и его пассажирами даже связисты, чья работа была наблюдать, кто и зачем выходит на орбиту с превышением второй космической скорости. Темпл вдруг быстро левой рукой набрал что-то на нижней панели, почти на уровне колена – и Григораш заметил, что корабль резко потерял неплохую массу, но что за балласт был сброшен, приборы не фиксировали вовсе.

– Что это, капитан? – осторожно полюбопытствовал стажёр.

– Мигрень для Генриха Фолькенау в качестве презента, – бесцветно усмехнулся в ответ капитан. – Жаль, лично встретиться не получилось – он сейчас вовсе не на Бладене прохлаждается. А так хоть немного испортим кхаргам удовольствие. Загремит через несколько минут, что-то слишком тихо мы взлетели, кабы не помешали нам, право.

– Как, диктатор не в столице? – изумился Григораш. – А как же празднества?

– Он не так прост, как его сторонники, – спокойно разъяснял Темпл, не отрываясь от работы. – Полагаю, сейчас он как раз по уши занят – например, встречается лично с новой порцией собственной армии, которую ему подогнал Ормандо. Это, видишь ли, очень волнующе – присягнуть диктатору в день его рождения, ха-ха. Ну, или смотрит, кого и что тему на этот раз привезли воры и жулики, как это добро можно приспособить для себя.

Дракулеску почувствовал себя дурно, но изо всех сил овладел собой. Томаш, Анжель… там же кхарги! С их ужасными чёрными ритуалами, от которых воротит так, что сил никаких нет…

– Как, Ормандо отправляет ребят диктатору? – упавшим голосом проговорил он. – Вы это знали, капитан?

– Как не знать, если мне был предложен чин полковника? – Скайстон улучил момент, чтоб участливо подмигнуть собеседнику. – Не грусти, ваша база последняя в списках, до неё очередь может и не дойти.

Григораш вовсе не обрадовался, хоть и очень хотел бы. Почему капитан отказался – он уже понимал, хоть и смутно.

– Почему же Вы сочли нужным мне это сказать, капитан? Я не обязан был знать это, так ведь?

Скайстон посмотрел на него серьёзно и уважительно, будто на равного себе.

– Потому что крещёному там делать нечего – на части разорвут. В лучшем случае.

И в этот момент стало совсем не до разговоров – как раз по проложенному курсу нарисовался штурмовик Лиги… «Шквал», понял Дракулеску, а это настоящие неприятности, тем более лобовая атака. Капитан смотрел на изображение корабля скорее с любопытством, невозмутимо слушая стандартное требование, и с усмешкой пробормотал себе под нос: «Нарисовался, как по заказу, надо же». Он слаженно подобрался, полностью переходя на ручное управление, и неожиданно сам заговорил в эфир, обращаясь к пилоту противника: