Adam Saffa - Хроники Илияса Бэка. Дэвид Нарли: начало

Мары – город на юге Туркмении. Он был основан, как военно-административный центр на месте текинской крепости – поселения расположенного в тридцати километрах западнее от пришедшего в упадок древнего города Мерва. Во время Туркестанского похода генерала Михаила Скобелева в 1884 году после разгрома Геок-Тепинской крепости, Мерв вместе с Мургабским оазисом был присоединён к Российской империи. С тех пор, влияние на дальнейшее развитие Туркмении оказывалось Россией. Эпохи сменялись, и на смену царской России пришёл коммунизм, но это, никак не могло оказать влияния на самобытность туркменского народа.

Наблюдая за проносившейся городской жизнью за окном автомобиля мы, наконец, добрались до места. Настал час долгожданной тренировки в составе городской секции. На тренировках нам приходилось выкладываться в двойне, нужно было наверстать упущенное. Бегли был чемпионом Туркменистана, но в связи со своей травмой плеча, был вынужден оставить профессиональный спорт. Он не смог расстаться с боксом и стал тренером в детских и юношеских секциях. Молодой тренер видел в Мергене больше способностей, чем в других своих подопечных. Не удивительно, что мой друг всегда одерживал победу надо мной в спаррингах, когда мы тренировались в селе. Он больше меня переживал, когда тренировки в школе прекратились, и именно он всегда настаивал на самостоятельных тренировках.

Сила и ловкость Мергена в боксе никак не сочеталась с его слабостью перед гадалками и провидцами. После очередных тренировок, он рассказал мне о неком молодом парне, к которому стремятся попасть абсолютно все. Я слышал эту историю о новом местном оракуле и целителе. Звали его Давуд. Он полгода тому назад вернулся из армии, парень сирота, живёт в нашем селе у приёмных родителей. Шли слухи, что он лечит неизлечимое и может сказать о тебе всё, когда ты ещё не успел промолвить ни слова. Было заметно, что Мерген твёрдо решил посетить Давуда, а я, как всегда, должен был его сопровождать. Я никак не мог понять, как в этом парне сочетается мужество, ловкость, сила с пристрастием ко всякого рода мистике. Вернувшись в село, мы стали собираться к «местному оракулу», на другой конец села.

– Послушай, дружище. Зачем тебе всё это надо!? Этот вопрос риторический и не важно, как ты на него ответишь. Ты уже давно в порядке. Ты делаешь успехи на тренировках. Тренер ведёт речь о твоём участии в соревнованиях по области. Через год в армию. Может пора уже заканчивать с этими похождениями по сомнительным местам?!

– Даже не знаю, что и сказать. По началу, когда умирали близкие мне люди, мне было необходимо это в качестве какой-то надежды, поддержки. Однажды я понял, что когда гадалки говорят мне, что у меня всё будет хорошо в жизни, то мне становится легче на душе. И никто так не мог меня взбодрить. Но позже это осталось, как старая привычка, от которой нелегко избавиться. Умом я понимаю, что в моей жизни всё не так плохо и есть перспективы, но привычка слушать ободряющие слова провидиц, у меня осталась, – несколько печально заметил Мерген.

В какой-то мере, его слова меня успокоили. Теперь я знаю, что мой друг вполне может трезво мыслит и относится к своим «похождениям за будущим» иронично. Было бы ужасно, если бы он относился ко всему фанатично и забивал свою голову предсказаниями всерьёз. Тем не менее, Мерген, всё же, опять нашёл себе нового предсказателя. Я даже заочно стал ненавидеть этого Давуда. Откуда он вообще взялся?! В тот момент я не мог и близко подозревать, что с Давудом больше буду связан я, а не Мерген.

К часам шести вечера мы уже стояли у ворот дома, в котором проживал тот, к кому так рвался Мерген. Мы постучали по двери, но она не была заперта и отварилась. Толкнув дверь, мы окрикнули хозяев. Дружелюбно лая, к ногам подбежала маленькая собачка, в народе такую называли просто «звонок», потому, что они были маленькими, смешными и шумными. Но люди держали их не за забавность, а за их звонкий лай и бдительность по ночам. Порой находились мелкие воришки, которые могли забраться ночью в огороды и сады за съестным. Детвора промышляла этим не из-за голода, а скорее всего им было скучно и хотелось азарта. У всех у них дома и без того всё росло.

К нам на встречу, с широкой улыбкой, подошла пожилая женщина в простеньком одеянии. Платки в сёлах одевали все женщины, как только они достигали своего совершеннолетия, но платок этой женщины выглядел очень изношенным. Не сложно было определить, что эта семья была очень бедной. Подойдя к нам, она неловко поздоровалась, будто это она у нас в гостях. Затем робко спросила:

– Дети, вы к Давуду?

– Да, матушка. Он дома? – спросили мы в ответ.

– Присядьте пока на топчане, детки. Я принесу вам чая, – засуетилась женщина.

Мы не стали ей отказывать в любезности. Мне почему-то показалось, что она очень добрый и приветливый человек, но не так часто принимающая гостей. Увидев толпу людей у времянки, за огородным участком, я понял, что ошибался в нелюдимости этого дома. Человек пятнадцать разместились на небольшом пяточке. Среди них были и мужчины и женщины разных возрастов. Маленький кирпичный домик, принимал посетителей по одному человеку. Места на скамейке не всем хватило, и кто-то сидел на земле, на которой была кирпичная кладка. Я слышал, что люди ехали сюда со всех уголков республики, и должно быть они сильно выматывались. Но на их лицах не читалась обречённость или озабоченность. Все были чем-то воодушевлены. Маленький домик посреди огородного участка, казался островком надежды для приезжающих сюда людей. Людей в поисках ответов на мучающие их вопросы, которых не смущали дальние расстояния.

Вернувшись и принеся с собой горячий чай, хозяйка дома заметила, что нам не скоро получиться попасть к её сыну. Мерген и не собирался уходить отсюда, не попав к нему. Оставалось только расположиться на топчане и наслаждаться чаем. Наплыв посетителей не прекращался, люди шли и хозяйка, казалось, уже не знала, куда их разместить.

– И как часто к вам приходит столько людей? – поинтересовался я.

– Почти каждый день, сынок. Бывало и больше, – спокойно ответила она.

Просидев около четырёх часов, мы двинулись в сторону времянки. Перед нами оставалось ещё два посетителя, которые, судя по всему, являлись родственниками и собирались войти вместе. Войдя, они пробыли там минут десять и вышли вполне счастливыми. Наступил наш черёд.

– Может мне остаться снаружи, – спросил я Мергена.

– Ты всегда присутствовал рядом, думаю, и в этот раз будем держаться вместе, – уверенно ответил он, и мы переступили порог.

В углу комнаты перед окном во двор, стоял стол со стулом, а рядом длинная скамейка для посетителей. Окно занавешено белой занавесью с кружевами. Подоконник заставлен горшками с домашними растениями. Половина комнаты, видимо, была спальным местом и отгорожена от «рабочего места» ширмой. При всей своей скромности, в комнате было очень светло, чисто и уютно. Молодой человек подошёл и пожал нам руки. Предложив нам присесть, он сел напротив и подвинул к нам вазочку с конфетами.