Али Абев - Миссия сдвига на Фа#

– Теперь, обхватите друг друга в районе пояса руками… Нет, не просто – руки назад, а скрестив локти на животе! Соедините ладони на боках. Левая – держит левую руку партнера, правая – правую. Так, отлично! Раз, два, три, ёлочка, замри! – проговорил Хулиан.

Дождавшись выполнения команды, Нагваль продолжил дирижировать. Он стал рисовать в воздухе размашистую восьмёрку, попеременно вращая раскрытые ладони перед собой. Круг, нарисованный правой, подхватывала левая рука. Взор Хулиана неотрывно следовал, то за одной, то за другой рукой.

«Просто клуб гимнастики Ушу!» – усмехнулся Снопов, косясь глазом на дирижёра, но тут же, осёкся. Поднявшаяся вдоль позвоночника волна изменила своё направление и, вместо головы Константина, стала накрывать голову женщины. Слившийся с волной энергии, Костя ощутил, как подобно дуновению ветра, касается затылка, лба, глаз, губ незнакомки. Опускаясь всё ниже от подбородка к груди и, далее, к животу, он претерпел переворот своего восприятия объекта и субъекта, становясь самой незнакомкой. В следующие мгновенья, словно смотря на мир, попеременно то правым, то левым глазом, Снопов также воспринимал себя, попеременно, то мужчиной, то женщиной.

Психика трещала по швам.

Нагваль столкнул две руки, соединив их вместе громким хлопком.

Костя почувствовал, что стал двулик и четверорук. Он видел всё на 360 градусов, а в двуедином жезле позвоночного столба царила сказочная сила и покой. Единственным неудобством был какой-то сдвиг фазы зрительного восприятия, дающий двоящееся изображение.

– Лети, двуглавый орёл! – скомандовал Дон Хулиан. – Лети на родину, в Константинополь!

Всё вокруг завертелось и сменилось звездночерным покрывалом бесконечности с приближающимся созвездием Малой Медведицы.

Они проснулись, лёжа валетом, в просторной кровати, стоящей в номере Константина. Голова болела у обоих, как после продолжительного застолья. Почему-то предметы двоились и расплывались, словно в глаза закапали атропин. Видимо поэтому, реакция на соседство в одной койке двух голых разнополых тел запоздала. Первая опомнилась гостья.

– Прости, понимаю, вопрос звучит по-идиотски, но как я сюда попала? И-и… где моя одежда?!

– Аналогично, коллега! – еле выдавил из себя, растирающий виски руками, Константин…

– Давай знакомиться, что ли? Как тебя зовут, прекрасная незнакомка?! Меня – Константин Гагарин, – он стукнул себя кулаком в грудь, сморщил от боли лоб, и, еле раскрывая рот, рассмеялся.

Женщина, вторя ему, тоже и смеялась, и заливалась слезами, одновременно.

Когда тихая истерика подошла к концу, она протянула Константину ледяную ладонь и еле слышно проговорила:

– Анна. Будем знакомы!

Кивая Анне, Константин взглянул совиным взором на висящий над кроватью календарь, потом на голую гостью, потом нащупал рукою свои лежащие рядом под одеялом трусы и вновь затрясся от смеха.

– Анна, Анна Сергеевна?! Отель «Атлаунтик», двухкоечный нумер?! Ну, Штольц! Вот, зараза! Подфуропил! Сегодня же 1 апреля! Разыграл, так разыграл!

– Да? Первое апреля?! – удивленно переспросила Анна. А вы откуда знаете моё отчество? И… причём здесь Штольц? Вы знакомы с Александром Викторовичем?

Константин, рыдая, молча, встал и начал одеваться. Слава Богу, его одежда висела на месте!

– Костя, простите, а мы сейчас в какой стране находимся? – Анна смотрела на Снопова взором потерявшейся собаки.

– Стоп, Анечка, хватит играть роль потеряшки-брошенки, скажи, пожалуйста, твоя фамилия Поспишилова?

– Да. Вы и фамилию мою знаете?

– Сорока на хвосте принесла. Значит, разыграть меня решили на пару с Сашкой, да?! – поддавшись неумолимой логике восприятия бытия, Константин изгнал из головы память ночного видения, сдвинул брови и строго посмотрел на женщину. – Мы что, много выпили, прежде чем в койку улеглись? Ты что-то подмешала в спиртное, да?

– Я что, дура, подмешивать что-то и самой это пить? Чем я от вас-то отличаюсь?! Господи, как же башка трещит! И вообще, я не понимаю о чём ты, простите вы, говорите, Костя. Какой может быть розыгрыш? Я легла спать у себя в 525-м номере отеля «Истамбул Плаза». Потом, во сне, ко мне заявился какой-то индеец, и я попала к вам на квартиру. Но не сюда, а на другую… За окном лежал снег. Я отлично помню.

– И мы стали спина к спине и полетели? – спросил Константин.

– Ну вот, слава Богу, вы и сами всё знаете!

Анну трясло. Она с головой закуталась в одеяло.

– Значит всё-таки амиго, Дон Хулиан… Ну, Оцео-ла, твою мать! Что же ты делаешь с людьми?! – Хороша шутка! – прорычал Снопов. – Я всё больше начинаю склоняться к той же мысли, что и покорители Дикого Запада: «Хороший индеец – мертвый индеец!»

– Костя, что вы такое говорите?! – Анна укоризненно посмотрела на Снопова.

– Ничего! Нервы, знаете ли, Анечка, нервы! Так. Что мы имеем? Раз мы с вами остановились в одной стране, одном городе и одном отеле, то это значительно упрощает ваше возвращение в свой номер. Только вот вашей одежды нигде не видно… Может я, будучи подшофе, её в окно выбросил, чтобы вы не сбежали?

Ища хоть какое-то логическое объяснение произошедшего, Костя выглянул на улицу.

– Да нет, не похоже. Окна здесь, фиг, откроешь, да и внизу на крыше пристройки никаких тряпок не видать.

Что лишний раз подтверждает очевидное-невероятное: наш совместный перелёт. Не голая же вы пришли?!

Снопов попытался задействовать звенящую, как пустая кастрюля, голову. Но та явно отказывалась варить.

– Так, сделаем вот что! Одевайте из моего гардероба всё, что хоть как-то можно надеть или просто завернитесь в висящий в ванной халат, и мы проследуем на ресепшн, – предложил Константин. – Просто, мне другой ключ от вашего номера не дадут. А вас, будем надеяться, запомнили в лицо. Ну что, пойдём?

– Нет. Вы что, хотите, чтобы надо мной весь отель смеялся? Давайте не будем… – она прикусила губу и попыталась напрячь больную голову, но в голове царил белый шум. Функция мысли была явно утрачена.

– А вы, правда, Гагарин, Костя? – после долгого молчания вдруг спросила Анна.

– Конечно, нет! Снопов я. Константин Дмитриевич Снопов. У нас сегодня с вами встреча назначена, если Штольц меня не обманул.

– Александр Викторович?

– Ну да, он самый. Это я тот страшный ревизор, которого вы ждёте.

При этих словах, Анна ещё больше раскрыла невидящие глаза и замерла.

– Господи, за кого же вы теперь будете меня принимать? – пролепетала она, сгорая со стыда. – Это же надо, а?! Ну, амиго, твою мать! Проститутку из меня делать?! Прибью, собаку!

– Ну, вот вы и сами, Анна Сергеевна, озвучили мысль покорителей дикого Запада!

– Да обалдел он, что ли, идиот, такие фортели вытворять!

– Да-а, не знаю как на счёт Творца, но вытворенец он тот ещё! Уж можете мне поверить, Анечка! Считайте, что сегодня нам крупно повезло. Мы легко отделались от присутствия этого «дорогого мальчика», добежав до своей Канадской границы. Так что, перестаньте переживать! Вы – Терешкова. Я – Гагарин. На том и порешим. Давайте, впредь, не думать друг о друге дурного… И перестаньте дрожать, я… Я не смотрю на вас! – проговорил Снопов, отворачиваясь от незнакомки. – Да и если смотрю, – что толку? Сами знаете – в глазах всё расплывается! Сидим, как два голых филина на свету! Один хрен, – ни вы, ни я ничего не видим дальше вытянутой руки, только пар. Угу?