Паоло Бачигалупи - Алхимик (сборник)

– Не получится так, – шептала она.

– Если не получится, ты должна будешь уйти без меня.

– Не уйду. Ничего хорошего из этого не выйдет.

– Ты любишь Джайалу? – спросил я.

– Конечно.

– Тогда верь мне. Верь мне так, как все те годы, когда я отчаянно трудился и в конце концов довел нас до нищеты.

– Это безумие.

– Я сотворил безумие – и я обязан его прекратить. Если не смогу, ты должна бежать. Возьми заклинание для здоровья Джайалы и беги как можно дальше. Потому что если мой план сорвется, Скацз будет гнаться за тобой до края света.

Утром Пайла ушла, унося с собой поцелуй и медный знак моей преданности, привязанный к запястью. Небольшой кусочек мастерской, ушедший вместе с ней.

Несколько недель подряд я днем лихорадочно работал, а ночью шептал Пайле на ухо формулы и необходимые процедуры. Она внимательно слушала, длинные черные волосы щекотали мне губы, как перышки, блестящие черные пряди закрывали нас от мира, и мы вели интимные игры и работали над своим спасением.

Мои детекторы разошлись по городу, изрыгая скверный дым и покрывая Каим своими реагентами, и снова потекла по улицам кровь. Скацз был очень доволен и дал мне право выйти из камеры.

Я так ослабел, что запыхался, просто поднявшись по лестнице из подземелья. И ахнул, когда увидел город.

Огни детекторов горели повсюду, синие светлячки рассылали пахучий дым, который прилипал ко всему магическому. Мост в Малый Каим горел поразительным светом – маяк магии в сгущающейся тьме.

– Ты выковал красоту, – сказал Скацз. – Теперь Каим прославится как Синий Город. И отныне мы будем расти.

Он указал в небо, и я увидел задел замка, прилепившегося к собравшимся облакам.

От удивления я ахнул.

– Чертовски трудно вызывать и собирать облака, – сказал Скацз. – Но все усилия увенчает невиданная прежде красота.

У меня возникло чувство, будто передо мной легендарная Джандпара. Я почти слышал музыку и ощущал радость вина со склонов Сены, которое попробовал когда-то давным-давно.

Когда ко мне вернулся голос, я сказал:

– Ты должен доставить ко мне все старые балантхасты, чтобы я их подрегулировал. Надо будет переделать камеры сгорания под ту мощность, с которой они вскоре заработают.

Скацз улыбнулся и потер руки:

– И тогда я смогу всерьез потрудиться над замком. Уже можно будет не сдерживать силу.

– Магистр Синего Города, – сказал я.

– Воистину.

– Мне бы очень хотелось увидеть его, когда он будет готов.

Скацз задумчиво кивнул.

– Если эти балантхасты зарабатывают так, как ты говоришь, алхимик, то самое меньшее, что я смогу для тебя сделать, – дать тебе имение над землей.

– Воздушная тюрьма?

– Все ж лучше, чем подземная. И вид оттуда будет потрясающий.

Я рассмеялся в ответ.

– С этим не поспоришь. Я изо всех сил постараюсь приблизить этот момент. – Повернувшись уходить, я вдруг остановился, будто вспомнил: – Когда пришлешь балантхасты, к ним нужно еще несколько побегов терновника. Чтобы проверить и убедиться, что все сделано правильно.

Скацз кивнул рассеянно, все еще разглядывая мысленно свой замок во всем его великолепии.

– Что?

– Терновник, – терпеливо повторил я. – Для испытаний.

Он махнул рукой в знак согласия, и стражники повели меня обратно в подземелье.

Через несколько дней я попросил Джаиску пригласить Скацза для окончательных испытаний, а сам выстроил в ряд несколько горшков с терновником.

– Возле терновой стены получилось бы лучше, – ворчал я, – но и так сойдет.

У одной стены я поместил все балантхасты города. Каждый был заново отрегулирован, трубки и камеры переноса изменены под увеличенную мощность. Взяв один из сверкающих приборов, я ткнул его сопло в горшок с терновником. Ветви растения зловеще задрожали, будто понимая, какую судьбу я им уготовил. Когда шевельнулся горшок, застучали сухие стручки.

Я зажег спичку, приложил к камере сгорания. Сейчас зажигание происходило куда проще и быстрее.

Глухой взрыв. Растение вздрогнуло – и исчезло в клубе едкого дыма. От него просто ничего не осталось.

Я засмеялся в восторге:

– Видите?

Скацз и Джаиска смотрели, оцепенев. Я повторил опыт, смеясь, и на сей раз Скацз и Джаиска тоже засмеялись.

– Отлично, алхимик! Отлично!

– И заряжать его теперь можно гораздо быстрее, – сказал я. – В этих камерах наверху смешиваются ингредиенты, и они всегда готовы. Открываем клапан, и…

Я зажег спичку. Взрыв. Дым из отдушин. Побег терновника впитал яд балантхаста и исчез в визге горящего сока и клубящемся дыме.

Я улыбался во весь рот, повторял процесс снова и снова, совершая нечто более великое, чем магия. Джаиска притоптывал ногой и посвистывал. Улыбка Скацза превратилась в ошеломленный жадный оскал. А я, хохоча в экстазе, опьяненный успехом, схватился за терновник голыми руками.

Глупо, беспечно. Миг невнимательности – и погублен мой гений.

Я отдернул руки, будто от огня, но волоски-нити уже вцепились в голую кожу. Руки онемели от сонных токсинов, расходящихся как пожар. Я упал на колени, попытался встать. Споткнулся, налетел на балантхаст, опрокинул. Он разлетелся вдребезги.

– Кретин! – заорал Скацз.

Я снова попытался встать, но рухнул назад, запутавшись в терновнике. В меня воткнулись колючки, нити прилипли к коже, жадно пуская яд, заливая сон в сердце, сжимая легкие.

Глаза заволокло тьмой – пугающе быстро. Я отполз, одурев от токсинов, потянулся через решетки. Скацз и Джаиска отшатнулись от моих покрытых нитями рук.

– Прошу тебя! – прошептал я. – Вылечи меня, спаси! Включи магию!

Скацз покачал головой, стараясь держаться от меня подальше.

– От тернового сна магия не помогает.

– Пожалуйста! – прохрипел я. – Джайала! Прошу тебя, позаботься о ней.

Он посмотрел на меня с презрением:

– А какой теперь в этом смысл?

Мои конечности превращались в воду. Я рухнул на плиты пола, все еще протягивая руки за решетку. Скацз оказался далеко-далеко, расплываясь у меня в глазах. Окинул меня задумчивым взглядом.

– А наверное, так даже лучше, алхимик. Все равно в конце концов пришлось бы отрубить тебе голову. – И обратился к Джаиске: – Как только он перестанет дергаться, собери балантхасты. И не будь так глуп, как он.

– А с телом что делать? Доставить его жене?

– Нет, брось в реку вместе с прочими.

Я уже слишком далеко ушел, чтобы ужаснуться. Терновник остановил мне сердце.

Когда тебя жгут синим пламенем – это не самый приятный способ проснуться. Но по сравнению со смертью – улучшение заметное.

Еще один порыв огня обдал меня с головы до ног, загорелся в крови, опалил легкие, пробился к сердцу и вытащил обратно в жизнь. Стало невыносимо горячо, я задергался, пытаясь вздохнуть.