Сергей Гончаров - Наверху рушились города…

– Знаете, – поднялась Марина с кровати. – Мы можем бесконечно гадать, что произошло и почему это произошло, а правда всё равно окажется страшнее догадок. Оно так всегда и бывает. Я, собственно пришла не за этим. Мы с Володей едем в город. Искать выживших, пополнить различные запасы. Оборудование мне кое-какое ещё необходимо. Конкретно вам что-нибудь нужно?

– Книги, – сразу выпалил Костя.

– Тампоны, – почти одновременно с ним сказала Тома. – И ещё… вы не могли бы заехать ко мне домой, вдруг там…

Марина покачала головой.

– Даже не надейся, – похоронным тоном произнесла она. Посмотрела в глаза фельдшера и повторила. – Даже не надейся.

Спустя час после ухода Марины, Костик с Томой услышали, как зарычал мощный двигатель грузовика. У Костика возникло дежа вю, как он также сидел, в маленьком домике со столом и кроватью, а к нему приближался рёв мотора.

На этот раз звук удалялся. У обоих возникло чувство, что они остались одни на этом свете.

Тамара отказалась играть в карты. Она взяла крышку двигателя от газонокосилки, вынесла её ко входу. Установила возле стены и осталась на ней сидеть. Костик выглянул в окошко. Фельдшер просто смотрела в небо, на её левой щеке блестел мокрый след.

Остаток дня прошёл в тревожном и грустном бездействии. Костик рассмотрел весь садовый инструмент, даже развесил его по местам. Вытрусил одеяло и застелил кровать. Навёл порядок на верстаке. Затем открыл дверь и выкатил офисный стул на улицу. Тамара сидела в той же позе, что и несколько часов назад. Только мокрая дорожка на щеке высохла.

Костик уселся на стул. Скрипнула спинка, когда он на неё опёрся.

– Неправильно всё это, – тихо произнесла Тамара.

– Неправильно, – согласился Костя, даже не уточняя, что именно. Сам знал ответ – неправильно всё, начиная от произошедшего в Москве и заканчивая их вынужденным прозябанием в садовом домике.

До самого вечера просидели в молчании, и практически не двигались. Костик чувствовал, что у него затекли ноги, но ему это казалось даже приятным. Он ни о чём не думал, ни о чём не беспокоился, и ему нравилось это состояние. Все проблемы, которые мешали жить совсем недавно, показались смешными и нелепыми. Купить квартиру в Москве? Да пожалуйста! Даже покупать теперь не надо – как в том «Простоквашино», заходи и живи. Сменить машину? Легко! Даже спецтранспорт «ОМОНа» раздобыть не проблема. Где заработать побольше денег? Да пожалуйста – иди, бери. Они теперь нафиг никому не нужны.

Солнце повисело в зените и медленно начало опускаться. Костику неожиданно пришла в голову мысль: а вдруг такое уже случалось в истории человечества? Он не единожды слышал о странных археологических находках, относившихся к тем эпохам, когда людей не существовало. Эта мысль показалась ему смешной и нелепой. Какая теперь разница, что было в истории человечества?! История нужна лишь политикам, чтобы убеждать собственные народы в необходимости войн. Война – это единственный способ быстрого сверхобогащения. Это знают все сильные мира сего, начиная от каменного века и заканчивая сегодняшним днём. Именно поэтому историю проходят во всех без исключения учебных заведениях, чтобы человек с детства привыкал: война это нормально. Именно поэтому большая часть страниц уделена именно тем или иным военным действиям, а культурному развитию эпох отводятся лишь жалкие несколько абзацев. Наличие истории во всех без исключения учебных заведениях прикрывается благими намерениями, мол, чтобы не повторяли ошибок прошлого, чтили героические подвиги предков. Во всех этих событиях фигурируют, опять же, властьимущие, которые ценою миллионов жизней завоевали те или иные земли, увеличили СВОИ империи.

Если бы люди действительно хотели не повторять ошибок прошлого, то войны остались бы лишь в фантастических романах, играх и фильмах.

Если бы люди действительно хотели чтить память предков, то не проливали бы кровь друг друга – единственно верный источник генетической памяти, придуманный для нас природой.

Но мысль о быстром сверхобогащении чужим имуществом за счёт чужих жизней никогда не давала людям покоя. Если врага не было, его придумывали, если люди отказывались идти убивать, то им сочиняли разные мотивы: патриотизм, главенствующая нация, требование религии и множество других.

Пока есть страны – будут существовать и их правители, а значит, будут продолжаться войны. Как показывает история, которую учат во всех без исключения государствах: мужики – это бестолковое стадо, перед ними главное тряпку повесить правильную, а бабы вообще дуры – перед ними даже вешать ничего не надо, они и так нарожают пушечного мяса.

Костик сидел, смотрел в голубое небо и размышлял о грустном изобретении природы – человеке. Зачем она его таким создала? Может, природе это надоело, и она забрала у человека всю эту мерзость – разум?

– Ты чего с таким кислым лицом сидишь, словно всю жизнь лимонами питаешься? – вырвал его из раздумий голос Тамары.

– Меня всю жизнь дерьмом кормят, – сказал Костик.

– Не поняла? – немного расширились глаза фельдшера.

– Да это я так… – удручённо махнул рукой бывший редактор. – Задумался.

Он втянул носом воздух и неожиданно понял, как вкусно пахнет макаронами и сосисками. Моментально живот отозвался бурчанием.

– А Марина с этим волкодавом однолапым так и не приехали… – отстранённо произнесла Тома. – Не случилось бы чего…

– Мне кажется, всё нормально, – Костик и вправду чувствовал уверенность в том, что с врачом и бывшим спецназовцем всё хорошо. – Я когда выбрался из больницы, ночевал в вагончике охранников. Слышал ночью выстрелы. А утром приехали они. Мне кажется, что они всегда так уезжают – на несколько дней. Видела же какие там заторы. Пока всё это объедешь…

Фельдшер ничего не ответила, лишь вздохнула.

Вскоре начало смеркаться. Молодые люди вначале услышали шаркающие шаги. Вскоре на дорожке между кустиков показался Фёдорыч с большим стальным подносом.

– Эй, больница, – он остановился на том же самом месте, что и утром. – Пожрякаете, подносы и тарелки тут составьте, я позже приду, заберу. А то на вас посуды не напасёшься.

Когда стемнело, он так и не пришёл. Спать Тамара легла на кровать. Костик протёр верстак влажной тряпкой и застелил. По размерам тот не уступал кровати. Как подушка сгодился здоровый кусок пакли, найдённый в одном из ящиков.

– Спокойной ночи, – произнесла Тома.

– Спокойной, – хриплым голосом ответил Костик.

Он лежал и смотрел в окно. Полная луна заползала на тёмное небо, освещала кусты, между которых скрывалась гравийная дорожка. Поднос с посудой выделялся на ней тёмным пятном. Спать не хотелось, в глаза, словно спички вставили. Мысли ворочались, как клубок сонных змей. Перед глазами мелькали картинки, как сидел в кабинете, за столом, читал тексты переводчиков.