Василий Криптонов - Летящие к Солнцу. Книга 1. Вопрос веры

Большой палец Джеронимо скользнул по экрану, и фото сменилось. Теперь Вероника явно не догадывалась, что позирует. Стоя в трусиках цвета хаки посреди комнаты, стены которой увешаны автоматами, она обеими руками держалась за нижний край водолазки.

Палец дважды ткнул в область головы девушки, и картинка резко увеличилась. Я увидел профиль Вероники, смог различить даже легкий пушок на шее.

– Она мне руку вывихнула, – сказал я.

Еще один свайп. Вероника подняла край водолазки почти до груди, обнажив плоский живот.

– Покатаешь меня – покажу остальные, – сказал Джеронимо. – Там еще около сотни фоток и четыре видео. Сможешь вывихнуть вторую руку.

– Да это же просто смешно! – отвернулся я. – К сведению: вчера передо мной отплясывала Кармен, во всем своем 5D-великолепии и с намеком на продолжение, а ты хочешь сбить меня с толку невинными фотографиями своей чокнутой сестры?

Шестым чувством я ощутил третий свайп по экрану, и таинственная сила повернула мою голову.

Водолазки уже нет. Вероника, спиной к фотографу, складывает одежду. Двойной тап, увеличение… Я смотрел на спину Вероники и не находил ни намека на лифчик. Зато увидел крошечную родинку под левой лопаткой.

– А какой именно самолет? – спросил я, равнодушно зевнув.

***

Разумеется, я умел управлять реактивным самолетом. Так же как вертолетом, снегоходом и даже канувшим в Лету легковым автотранспортом – на всякий случай. Мой отец был из тех. кто никогда не теряет веру (он скорее заслужил такого сына как Джеронимо, чем меня), и несмотря на то, что отсутствие у меня дара – очевидный факт, не жалел ни сил, ни времени, чтобы научить всему тому, что любой Риверос впитывает с молоком матери.

Я спешил по мрачному коридору вслед за Джеронимо и пытался представить, как он выглядит сбоку. Дело в том, что лишь теперь я разглядел у него на спине внушительных размеров зеленый рюкзак, сводящий на нет смысл белого комбинезона. Спереди же висела пресловутая лампа. Должно быть, в профиль он походил на…

На всей скорости я врезался в Джеронимо, но он даже этого не заметил. Мы стояли возле одной из камер, разбивая темноту жалким клочком света. Я крутил головой, а Джеронимо рылся в рюкзаке.

– Слушай, – сказал я, судорожно сглотнув, – а ты боишься зомби или призраков? Просто так, на всякий случай спрашиваю. Потому что если боишься, то лучше побежали дальше.

Джеронимо посмотрел на меня с удивлением, потом перевел взгляд на решетку. И улыбнулся. Я перевел дух. Значит, это внезапно выплывшее из темноты желтое сморщенное заросшее бородой и усами лицо – это не страшно. Ну и слава богу. Я прислонился к стене и приготовился ждать.

– Maestro! 14 14 Учитель! (исп.) – Джеронимо подошел к решетке, протягивая призраку бумажный сверток. – Это в последний раз. Мне жаль. Если хотите, я могу открыть клетку.

Тот, кого Джеронимо назвал учителем, смотрел на него, будто не узнавая. Джеронимо ждал, и вот бородатое лицо озарилось улыбкой.

– Chico 15 15 Малыш (исп.) , – прошептал учитель. – Я уж черте сколько лет назад должен был сдохнуть. На том свете мне с тобой не расплатиться. Просто иди. Я рад, что ты нашел пилота.

– А, да. – Джеронимо посмотрел на меня. – Это Николас Риверос, мой друг, я о нем рассказывал. Ник – это мой учитель истории, исторической географии, биологии и древней литературы – сеньор Эстебан.

Ник?! Я поежился. С такой фамильярностью мне еще сталкиваться не приходилось. Разумеется, я не настаивал, чтобы меня величали сеньором Риверосом, но, кажется, простого «Николас» было бы достаточно.

Эстебан ощупал меня взглядом.

– Риверос, – кашлянул он. – Вот уж не думал, что увижу одного из вас в этих подземельях. Ты уж позаботься о моем chico.

Я кивнул, поднял руку, привел в действие нужные мимические мышцы и невербально заверил старика, что Джеронимо со мной в полнейшей безопасности. Сеньор Эстебан, кажется, остался доволен.

– Возьмите еду, учитель, – настаивал Джеронимо, потрясая свертком.

– А смысл? Протянуть дня на три дольше? Мне конец, Джеронимо. Я с этим смирился, смирись и ты. Еда вам больше пригодится. Не плачь! Не смей! Перед тобой просто полудохлый старик! Преисполни душу презрения и отвернись. Убирай свой сверток. Если хочешь сделать напоследок приятное учителю, утоли его духовный голод.

– Да-да, конечно, – засуетился Джеронимо. Он спрятал еду в рюкзак, вытащил из кармана комбинезона смартфон.

– Вот, maestro, ваши любимые. – Джеронимо листал перед стариком снимки.

– А-а-а… El bella flor! 16 16 Прекрасный цветок! (исп.) – всхлипнул Эстебан, и его руки на прутьях решетки задрожали. Я тоже вздрогнул. Хотя Вероника, мягко говоря, ничего хорошего мне не сделала, вряд ли она заслужила подобное отношение.

«Как только Джеронимо передаст мне свой смарт, удалю весь альбом, – решил я. – И фото, и видео. Не глядя. Николас Риверос знает, что такое благородство, пусть даже Альтомирано забыли об этом!»

– Прекрасная маленькая роза, – шептал старик, пока я сдерживал рвотные позывы. – А эти капли на ее нежнейших…

– А это сразу после того как я опрыскал ее, сеньор Эстебан. Вот азалии, крокусы, герань…

– Ах, хватит, перестань! – Старик, рыдая, отпрянул от решетки. – Все погибло, Джеронимо. Позволь и мне умереть!

Джеронимо быстро убрал смартфон, но я успел заметить на экране снимок мелких бледно-розовых цветков. Что делать? Пришлось устыдиться своих мыслей.

– Нам уже пора, – сказал Джеронимо голосом, дрожащим от слез. – Я буду вспоминать вас, maestro!

– Лучше обрати свой взор к востоку, chico, – отозвался Эстебан из мрака темницы. Лети к солнцу, отважное дитя! И никогда не останавливайся.

Джеронимо молча закинул рюкзак на спину. Я напоследок ответил решетке вежливый поклон, коснувшись лба пальцами, но единственным ответом стала боль в плече.

Ориентироваться в переплетении коридоров, которыми уверенно вел меня Джеронимо, я даже не пытался. Мы поворачивали то налево, то направо, то спускались вниз, то поднимались вверх. Тюремные камеры уже давно закончились, коридоры стали у́же, по бокам тянулись трубы, в которых иногда с грохотом проносилась вода.

Наконец, выбравшись из очередного подвала, мы остановились перед деревянной дверью.

– Значит, так, – перевел дыхание Джеронимо. – Сейчас мы войдем в ангар. Его патрулируют. Нам придется двигаться короткими перебежками по моей команде. Наша цель – самый дальний самолет.

– Почему дальний?

– Потому что на ходу только он.

– ?

– Это не совсем ангар, – признался Джеронимо. – Скорее ремонтный цех. Мне пришлось немного прикормить мастера, и он помог мне подлатать одну из самых безнадежных моделей, которую списали на запчасти.

Я закрыл глаза и вздохнул.