Дональд Кингсбери - Психоисторический кризис

В «Веселое бистро» Ригон вошел как ни в чем не бывало и, обменявшись парой шуток с посетителями, быстро поднялся к себе и заперся на все замки. Маску и перчатки он уничтожил еще на обратном пути — в общественном утилизаторе. Как хорошо, что рядом нет женщин, они так любят задавать вопросы! Он тщательно очистил пам от крови — так, чтобы даже полицейский сканер не мог ничего обнаружить. Там, внутри, находилась половинка человеческой души, несчастный призрак, навечно лишенный света, звуков, запахов, голоса, рук и ног… Он засунул прибор подальше на полку, где лежали новые памы и запасные части.

Но это еще не все. За призраком должен прийти такой же несчастный Эрон Оуза, у которого отняли пам. Но какая ему от него польза? Пам другого человека использовать нельзя — доступ к нему надежно закодирован индивидуальным кодом, сформированным всей сознательной жизнью! Нельзя просто взять и надеть пам, с ним нужно вырасти. Прочесть его память так же невозможно, как память живого человеческого мозга. Капор мертв. Интересно, что же такого опасного они нашли в паме мальчика? Неужели это связано с теми изменениями, которые он внес в него тогда, в стерильной операционной на Ньюхадре? Об этом он никогда уже не узнает…

Ригон улыбнулся. Ректор Хейнис, движимый то ли страхом, то ли гневом, сам уничтожил единственную улику. Слава Космосу, в любом несчастье есть свои маленькие плюсы! Мародер грустно покачал головой. Ему нравился этот мальчик, его порывистость, его энергия. Когда он рекомендовал Хаукуму Кону взять его в ученики, гордясь своим влиянием на психоисторика второго ранга, он верил, что оказывает Эрону услугу. И вот… Он помнил Эрона уже взрослым. Уже освоившись в Лицее, тот часто бывал в бистро и был там всеобщим любимцем. Но став учеником Хейниса, Эрон перестал заходить, и Ригон почти уже не вспоминал о нем. А что же теперь? От страха у него мутилось в голове. Он уже подумывал о том, чтобы продать бистро и убраться из этих мест — если, конечно, останется жив. Что же, во имя Основателя, происходит на Светлом Разуме?

У классической логики, в замкнутом ее варианте, есть один принципиальный недостаток. Как бы вы ни формулировали основные аксиомы, у вас получится логика, которая есть лишь подмножество, входящее в класс всех возможных логических систем. При этом сама попытка достичь самосогласования закрывает возможность перехода к более общим системам — вы заключаете себя в стенах крепости, из которой нет выхода. А за этими стенами, между прочим, вас ждут новые, захватывающие истины! Из последовательного логика, как правило, получается хороший бюрократ, но никуда не годный исследователь. Еретическая непоследовательность — вот единственный путь сквозь стены. Но, выбирая ее, вы берете в проводники самого дьявола! Он может привести вас к настоящим сокровищам, которые лежат снаружи, но чаще всего приводит ко лжи, сумасшествию и гибели. Такова жизнь. Следует всегда искать выход из крепости замкнутой логики, но, оказавшись снаружи, следует позаботиться и об обратном пути.

Выбравшись из лабиринта тайных ходов Пирамиды, Эрон, поглощенный мыслями о древних измерительных приборах, задержался у одной из витрин с древними артефактами. В основном это были обычные безделушки: керамические изоляторы, чашки с ручками и даже примитивный керамический утилизатор, — но особое внимание Эрона привлекла выставка калькуляторов. Толстый широколицый продавец весь светился от счастья в предвкушении выгодной сделки, суетясь и кланяясь чуть ли не до земли. Банты на его косичках трепетали от возбуждения.

В пыльном углу лавки громоздилась гора всевозможных странных приборов, оперировавших числами: аппарат для умножения из красного дерева с медными циферблатами, карманные кремниевые суперкомпьютеры (неисправные), миниатюрные машины Бэббиджа, которые, согласно выгравированным на них надписям, раздавались в качестве сувениров на праздновании десятитысячного юбилея вычислительных машин, различные типы абаков и счетов, инкрустированный кассовый аппарат (поддельный) и многое другое.

Цены, разумеется, бешеные. Эрона восхитил греческий диаграммизмос , древний прибор, основанный на двоичной системе, который первобытные люди применяли, чтобы делить и умножать на 2, 4, 8, 16, 32 и так далее, что имело чрезвычайно большое значение для едва оперившейся торговой цивилизации. Он поиграл с абаком из Междуречья, который умел переводить числа из десятичной в шестидесятеричную систему, но в конце концов остановился на логарифмической линейке в комплекте с шаблоном. Россум № 26 заверил его, что во время постройки коновского ископаемого воздушного дредноута не существовало даже самых грубых электронно-вычислительных машин, и Эрон решил, что логарифмическая линейка может оказаться полезной.

В дневное время Эрон, как правило, работал с инженерами. Это было непросто. Созданная ими виртуальная модель «летающей крепости» отлично себя чувствовала в своей искусственной вселенной — но только будучи оборудована приборами, неизвестными в эпоху механических конструкций. Между тем Кон сформулировал задачу Эрона предельно четко: модель должна быть аутентична, иначе его прибьют вверх ногами к религиозному артефакту. Однако как только инженеры, вняв его уговорам, ограничивались технологией, известной древним, модель входила в штопор и падала на виртуальный ландшафт с прямоугольниками полей, деревенскими сараями, мельницами и деревнями, или же врезалась в небоскребы. Один из инженеров даже выдвинул теорию, что Вашингтонскому государству в войне против Геринга помогали высокоразвитые существа из дальнего космоса. Ведь первобытные сапиенсы были так примитивны…

У себя в офисе Эрон смазал логарифмическую линейку, чтобы она хорошо скользила, и проверил нанокалибратором правильность делений. Инструмент оказался удивительно точным. При аккуратном обращении он с легкостью давал три десятичных знака. Эрон целый вечер решал с помощью линейки физические задачи, затем сделал на репликаторе два десятка копий и наутро раздал их недоумевающим инженерам. Он был самым молодым в команде, но физическая школа Дальнего имела солидный авторитет, поэтому, когда он настоял, чтобы они воспроизвели все свои вычисления на логарифмической линейке, инженеры заспорили, но никто не отказался сразу. В качестве последнего аргумента трое старших инженеров полезли в компьютер и предъявили несколько критических параметров, которые, по их мнению, нельзя было рассчитать с помощью допотопной линейки. В ответ Эрон лишь улыбнулся.