Екатерина Крупина - Шагнуть в себя. Идущие сквозь время

Да, да, он помнил именно восторженное ощущение какой-то сказочности происходящего с ним, внутреннего чувства какой-то нереальной реальности, манящей и прекрасной… Что связывало тот уже далекий февральский день и пережитое им сегодняшним утром видение? На этот вопрос он не нашел ответа. Не потому, что его не было, а потому, что он, перейдя из своего мира в мир своих грез, в конце концов, уснул…

Будильник пением птиц вывел Тима из страны снов и грез, где они с Дарой бродили, взявшись за руки, по берегу маленького, заросшего вдоль берега крупными лотосами озера. Картина сна какое-то время была настолько яркой, что стояла перед его глазами, не исчезая из сознания, как это бывает при пробуждении. Лотосы были такими огромными, что Дара могла бы уместиться в одном из них как Дюймовочка. Казалось, небесно-голубая гладь озера в его центре тянулась к небу и разливалась по нему, уходя за горизонт. Или это небо смотрелось в озеро как в зеркало и заполняло собой его чашу?

Им было очень хорошо вместе, а под ногами вдоль кромки озера, по которой они шли, лежали не просто обыкновенные песок и галька, они шли по окатанным за долгое время водой самоцветам, разноцветным, прозрачным и просвечивающим на ярком солнце, которое стояло в зените, но почему-то совсем не слепило глаза. Камешки были различных цветов и оттенков, какие только можно себе представить. И Тим точно знал, что это были именно драгоценные камни, а не разноцветные стеклышки, хотя он не видел в жизни ничего подобного. «Если бы такие камешки лежали в сундучке на дне моря, то это был бы клад», – подумал Тим.

Почти в одно и то же мгновение, когда он услышал будильник и подумал о кладе, он осознал все, что вчера произошло, и, быстро соскочив с кровати, начал собираться. Ему нужно было обязательно успеть попасть к Даре в больницу до посещения института, куда ему нужно было идти на консультации перед практикой. Важно поддержать ее на то время, когда он снова придет к ней, чтобы сидеть у ее кровати до вечера, пока не закроют на ночь дверь.

В последнее мгновение, выходя из комнаты, он вспомнил о кристалле, вернулся, взял его с подоконника и положил в сумку к учебникам. Он не мог не поделиться с Дарой тем, что произошло с ним ночью. Мама на ходу сунула ему с собой бутерброды, он чмокнул ее в щечку и вышел из квартиры. Лифт стоял на этаже, и уже через минуту Тим выходил из подъезда. В воздухе пахло свежестью, которую он вдохнул полной грудью и зашагал к остановке. По мокрому асфальту кучкой ходили белые голуби в поисках крошек. Дворники убирали с улиц невесть откуда принесенный вчерашним ветром мусор.

Было еще рано, и автобус, в который сел Тим, был совсем пустой, не считая пассажира с чемоданом, видимо ехавшего с вокзала. Вид этого человека заинтересовал Тима тем, что казалось, он был одет совершенно не современно и был больше похож на межгалактического путешественника, каких изображают в фантастических фильмах, чем на обыкновенного горожанина.

Да и чемодан, стоявший вдоль сиденья, на котором сидел единственный пассажир, его хозяин, впечатлял своей величиной. Он был просто огромен, с такими выступают на манеже клоуны, только в отличие от их легких чемоданов этот был на первый взгляд очень тяжелым, с металлическими скобами и замками. Материал, из которого он был сделан, походил на грубую кожу, сильно потертую временем, которая, скорее всего, тоже придавала ему тяжести, и Тим осознал вдруг, что просто не может смотреть на что-то другое, кроме него.

Тима очень заинтересовал его вес, и ему не терпелось увидеть, как пассажир, выходя из автобуса, сможет его поднять и волочь на выход. Он подумал, как будет жаль, если этот странный пассажир поедет дальше больницы, возле которой Тиму нужно было выходить. На чемодане он увидел множество надписей в виде наклеек, больших и маленьких, все были написаны понятными и знакомыми словами, но, сколько бы Тим ни пытался их читать, он не понимал, что в них написано, совершенно не видел никакой логики и смысла, хотя на первый взгляд они были просты.

Когда Тим пытался усвоить очередную абракадабру на примечательном саквояже, пассажир встал, взял как пушинку свой впечатляюще огромный чемодан и выскользнул плавно и бесшумно на очередной остановке. Последнее, что запечатлелось в сознании Тима, это надпись, которую читал Тим перед тем, как пассажир поднял чемодан и пошел на выход. Она врезалась в его голову и крутилась там как сломанная пластинка. Надпись гласила: «Зачем в реке видимость горения?» «На самом деле, зачем?» – думал Тим.

Он не понимал и все остальное, но эта надпись, не поддающаяся логике и осмыслению, крутилась и крутилась у него в голове. Тим пытался представить картинку реки, с какой-то видимостью горения, но у него ничего не получалось. Он, размышляя о странном пассажире, его одежде, его чемодане и этикетках на нем, и не заметил, как в окне появилась его остановка. Он быстро вышел в открывшиеся двери и побежал в сторону приемного покоя.

В палате ничего не изменилось со вчерашнего вечера, когда его попросили покинуть больницу, так как на ночь нужно было закрывать дверь. Дара лежала с широко распахнутыми глазами, которые только и было видно из повязки на ее лице и голове. Она на миг зажмурила глаза, а когда ресницы распахнулись, Тим увидел в них улыбку и радость, оттого что она увидела его. Он был счастлив! Ведь только вчера, когда он вынужден был ехать домой, глаза его любимой отражали лишь боль и страх, а сегодня, видимо, волнения улеглись, подействовали обезболивающие препараты, и она успокоилась, покорившись обстоятельствам.

Левая рука Дары свободно лежала поверх простыни, и Тим, сев на краешек кровати, заключил ее маленькую теплую ладонь в свою ладонь, большую и сильную. Он готов был сидеть так часами, не двигаясь и ничего не говоря. Ему казалось, что он чувствует свою любимую каждой клеточкой тела, его сердце билось в такт с дыханием той, кто была ему роднее всех на свете. Но время было неумолимо, нужно было бежать, когда он вспомнил о том, что хотел рассказать ей о своем видении и показать кристалл, с которым оно было связано.

Вынув камень из сумки, Тим поставил его на край тумбочки так, чтобы Дара в случае желания могла его достать левой рукой. Он сказал ей, что когда придет, она услышит чудесную историю, которая с ним приключилась. Они обменялись взглядами, и Тим быстрыми шагами направился к выходу. Вспоминая свое ночное приключение, чудесный и красивый сон, странного пассажира из автобуса, Тим всю дорогу не мог думать больше ни о чем, как только о присутствии или появлении в его жизни чего-то непонятного и загадочного.