Нурлан Кемешов - Обратно в рай. Планета Сирот

***

Длинный хвост волочился за кометой долгие годы. Он растянулся на тысячи километров в просторах космоса. Солнечный свет растапливал лед с грязью на ее скалистой поверхности, питая блестящий хвост кометы. Во всей красе ее можно было разглядеть с планет, мимо которых она прошла. Скоро комета обогнет жаркое Солнце, затем по орбите полетит в обратном направлении.

В противоположную сторону неподалеку от нее летел старый космический корабль. Он состоял из двух сегментов аккуратно пристыкованных посередине. Сбоку на корабле проглядывались поблекшие зеленые буквы «Антарктида». Время потрепало фюзеляж корабля, слегка покрыв ее ржавчиной. Такие корабли не бороздили просторы Солнечной системы сотни лет.

Корабль почти не двигался на фоне раскинутых по космосу бесчисленных звезд, замерших во мраке. Единственный признак, выдававший перемещение корабля – его активные двигатели. Один из самых крупных располагался в задней части корабля, другие два были установлены на стабилизаторах в хвостовой части сегмента. Они выбрасывали сине-красную реактивную струю из сопел, сжигая огромное количество топлива.

Корабль летел в заданном направлении. На его борту находились два пассажира. В каждом одноместном модуле спали по одному человеку. В одном из них пробудился ото сна мальчик. Он лежал на специальном кресле, напоминавшем ложемент космонавта. Его черные волосы слегка отросли. Звук от работающей электроники показался ему на секунду чрезмерно громким. Гудение приборов сменилось относительной тишиной, после того, как слух привык. Мальчик с синими глазами еле приподнял вялые веки. Он не понимал где находится, куда летит. Его руки и ноги двигались с трудом, организм утомился от длительного полета на корабле.

Попытки вспомнить прошлое не принесли никого результата. Он не смог вспомнить даже своего имени. Ему на минуту показалось, что он не жил до этого момента, а родился прямо сейчас в кресле. Он знал, что мыслит на определенном языке, названия которого не знал. В памяти еще хранились необходимые навыки и обрывки смутных воспоминаний.

В иллюминаторе он увидел застывшую на месте комету. Из корабля она выглядела безобидной. Он смотрел на нее в течение нескольких минут. «Может она ему намекнет о том, кто он или расскажет о его прошлом», – подумал мальчик. Комета только молчала, направляясь не спеша в том направлении, откуда держал путь корабль, оставляя за собой, лишь протоптанную дорожку изо льда и пыли.

Приборы контроля модулем выводили информацию на мониторы. Электронная цифра «восемьдесят» сменилась на «семьдесят девять дней» с одновременным сопровождением короткого звукового сигнала. Мальчик обернулся на источник звука. Его испачканное грязью лицо слегка отражалось на экране. Потом его взгляд ненадолго приковало к изображению Красной планеты, которая кружилась вокруг своей оси над этой цифрой. А снизу бегала надпись: «Обратный отсчет до места прибытия».

Данные общей диагностики корабля демонстрировались на экранах. Они так же показывали схему его внутреннего строения. По ней он разобрался, что корабль поделен на одноместные отсеки. По показаниям индикаторов в каждом находилось по одному пассажиру. Под желтой кнопкой мальчик заметил надпись: «Связь со вторым отсеком». Палец потянулся к кнопке в надежде связаться со вторым пассажиром. Компьютер не отреагировал на команду. На экране сразу замигал текст: «Внештатное пробуждение». Мальчик услышал шипение, напоминавшее звук спускающегося дырявого колеса. Компьютерная программа активировала баллон с усыпляющим газом. Мальчик даже не успел понять, откуда доносился шум, как его веки потяжелели. Он невольно опустился на спинку кресла, погрузившись в сон.

***

Черно-синее небо светлело с каждой минутой при приближении восхода солнца. Бледные лучи просачивались между высокими небоскребами, заливая светом лабиринты улиц. Ночная темнота, окутавшая единственный на этой Красной планете город, отступала под натиском нового дня. Здания, как дикие сорняки, густо заполонили город. Будто подсолнухи, они поворачивались за светом ленивым движением, вращаясь на своих фундаментах с подшипниками. Каждое начиненное фотоэлементами окно абсорбировало энергию солнца, преобразуя ее в электричество.

По узким улицам передвигались магнимото*. Часть из них спускалась в недра города, чтобы продолжить путь по подземным трассам. Еще глубже располагалась система коллекторов по доставке товаров. Над городом повисла масштабная транспортная сеть ортем*. Он состоит из непрерывно тянущихся труб, напоминая горки из аквапарка. По ним передвигались поезда, которые могли подбирать пассажиров прямо с балконов домов своими вытягивающимися сиденьями. Трубы ортема огибали высокие здания, а где-то переплетались в тугие узлы или объединялись в общую трубу. Это один из самых популярных видов общественного транспорта среди горожан. Ортем покрывал город такой густой паутиной труб, что казалось, где-то между зданиями терпеливо сидит гигантский паук в ожидании добычи.

Над городом нависал искусственный небосвод. Он состоял из прочных стеклянных шестиугольных пластинок. Его высота достигала полутора километров. В этом городе-теплице проживало около миллиарда человек. Стеклянный небосвод защищал жителей от губительных лучей и создавал внутри благоприятный для жизни климат.

Солнечные лучи проникли сквозь большое – во всю стену – окно, расположенное на пятидесятом этаже. Минуя длинную лоджию, утреннее солнце осветило темную, просторную, овальную комнату. В ней с трудом можно различить хоть какую-то мебель, умело спрятанную в стенах, кроме кровати. Двадцатилетний юноша повернулся на другой бок, прячась от солнечного света.

Он не любил вставать рано. Всю прелесть утреннего сна он осознавал именно в эти минуты, когда нужно вставать в школу. Всегда хотелось вернуться в теплую постель, чтобы снова заснуть. Вечером сон не кажется таким прекрасным как утром. «Только утром можно оценить всю прелесть сна», – подумал он. Поздний подъем, в свою очередь, также не приятен. Это вызывало плохое настроение из-за появления чувства труднопреодолимой усталости. После долгой многочасовой спячки кажется, что высыпаешься, но позже снова тянет ко сну. Поэтому этот юноша часто ставил будильник на такое время, чтобы проснуться бодрым.

Напротив кровати автоматически включился голографический экран у поверхности стены с изображением электронного циферблата. Когда секундная стрелка достигла красной линии, зазвенел будильник, издавая усиливающиеся звуки прибоя моря, пения птиц, а затем под конец громкое кукареканье петуха. Одиннадцать часов утра.