Александр Казанцев - Рассказы

Ришелье поднял с полу тершегося о его ноги кота.

— Итак, ставка, метр? Что у вас есть в Тулузе? Именье, рента, замок?

— Только дом и служба вашему высокопреосвященству.

— Прекрасно! Вы ставите дом, а я… Что бы вы хотели, сударь?

— Свободу узнику Бастилии, старому графу Эдмону де Лейе, давнему соратнику покойного короля Генриха IV.

— Откуда вы знаете об узнике Бастилии? — сердито спросил Ришелье, сбрасывая с колен кота.

— Я провел там ночь как гость Бастилии, ваша светлость, зажатый между дверьми тамбура камеры пыток.

— Что такое? — обернулся Ришелье к Мазарини.

— Должно быть, господин комендант проявил свое обычное остроумие, ваше высокопреосвященство, не желая, чтобы гость переступил хотя бы порог любой каморы.

— Прекрасно! — воспрянул Ришелье. — Тогда распорядитесь, чтобы господин комендант провел в этом же месте предстоящую ночь. — И кардинал поправил фигуры на доске.

— Но ото невозможно, ваша светлость! — запротестовал Ферма.

— Почему? — удивился кардинал. — Ведь я же сказал.

— Он слишком толст, ваша светлость, и двери просто не закроются, пока он не похудеет.

Кардинал Ришелье расхохотался:

— Я должен отдать вам должное, метр, и в легкой игре, и в легкой беседе. Но сейчас и игра, и беседа примут серьезный характер.

— Я готов, ваша светлость.

— Готовы лишиться собственного дома?

— Если вы ставите против него — свободу графу Эдмону де Лейе.

— Ставка сделана. Ваш ход, метр! Пеняйте на себя и не ждите от меня пощады, если ваша семья останется без крыши над головой.

— Такова жизнь, ваша светлость, и шахматы в известной степени отражают ее, — сказал Ферма, разыгрывая начало партии, которое теперь назвали бы вариантом дракона, а в ту пору считали неправильным началом.

— Вы стремитесь во что бы то ни стало выиграть или остаться без крыши над головой. Но вы забываете, что ничья не принесет желанной для вас свободы графу-еретику.

— Потому я и стремлюсь ее добиться.

— Учитываете ли вы все ресурсы моей защиты?

— Шахматы, ваша светлость, единственное средство отгадывать мысли другого.

— Недурно сказано! Слышите, Мазарини? Не снабдить ли нам камеру откровенности комплектом железных фигур для отгадывания мыслей преступников? Но ваши мысли, сударь, я отгадываю и без шахмат, и без камеры откровенности.

— Что вы имеете в виду, ваше высокопреосвященство?

— Вашу судебную практику, метр, заставляющую меня предостеречь вас от излишнего усердия в оказании помощи (даже математической!) простолюдинам в ущерб интересам высокородных господ. В вас не чувствуется, метр, дворянского подхода (впрочем, кажется, вы и не дворянин!), и, может быть, поэтому не понимаете, что взятые вами под защиту люди слишком часто берутся за оружие, причиняя нам с Мазарини немало хлопот.

— Я руководствуюсь в своей судебной практике только соображениями справедливости, как учит наш король и вы, ваше высокопреосвященство.

— Г-м! — задумался, глядя на доску, кардинал. — А не находите ли вы свою активность излишней и неоправданной? Хотя бы в этой партии?

— По крайней мере, в этой партии вы не можете упрекнуть меня в пренебрежении к высокородным фигурам.

— У вас офицер против трех пехотинцев, но они создали моему королю крепость покрепче Ла-Рошели.

У черных действительно было подобие укрывшей короля крепости, а белая пешка, стремившаяся к восьмой горизонтали, надежно контролировалась черной ладьей (96), она не могла двинуться вперед, поскольку белая ладья была под ударом пешки «f».

41. е7? fg 42. е8Ф Kf8+ 43.Kpd8 Л : е8 44.Кр : е8 Ке6 45.Cc1 f6, и у белых нет никаких надежд на выигрыш, а победа Ферма была необходима. И он сделал «невероятный ход»!

41.Лg1!

— Что такое? — изумился кардинал. — Вы подставили туру?

— Нет, это дар взамен свободы узнику Бастилии.

— В Бастилии, метр, крепкие стены. Да воздается дающему по заслугам, — и кардинал со стуком поставил свою ладью на место взятой: 41 … Л : g1.

Но Ферма, ждавший этого, предложил новый «подарок»:

42. Се5+!

— Вы, кажется, метр, на деле демонстрируете свое пренебрежение к дворянскому сословию, отдавая офицера, — проворчал Ришелье, забирая слона.

— Я верю в скрытую силу пешек, ваше высокопреосвященство.

— Не слишком надейтесь на вновь обретенную королеву. Одиникая, она не справится с крепостью, которую вы, вместо того, чтобы разрушать, еще больше укрепили: 42 . . de 43 е7 Л : g5!

А вот и неучтенная вами вилка!

— Почему же неучтенная, ваша светлость? Ее можно предотвратить: 44. Kd5 Kf6+ 45. К : f6 Kp : f6.

Ришелье смело шел на размен, справедливо считая, что ферзь окажется бессильным перед ладьей с четырьмя пешками.

Последовал ошеломивший кардинала ход Ферма:

46. е8К, мат!(98)

— Это как же?! — непроизвольно воскликнул Ришелье. — Мат на середине доски одним конем, к тому же превращенным! Вы ловко отвлекли меня разговорами, чтобы завлечь короля в пешечный лабиринт и закрыть оба выхода из него моими же фигурами! Учти я это, жить бы прокурору Массандру в вашем доме.

— Однако теперь ему придется отказаться от обвинений графа Эдмона де Лейе.

— Разумеется, — сердито сказал Ришелье. — Я всегда плачу по своим обязательствам. И всегда взыскиваю, строго взыскиваю.

Советую вам, метр, не сделать в жизни такой ошибки, какую я допустил, взяв вашу туру.

— Вы не ошиблись, ваша светлость. Отказ от взятия приводил к проигрышу.

— Тогда проверим, метр. Власть словам не верит.

— Извольте, ваше высокопреосвященство:

41 .. Kf8+ 42.Крс6 Л : е6 43.С : d6 (99) — Что делать черным?

— Например, развязаться, разменять вашу последнюю пешку, — предложил Ришелье. — 43. f6.

— Тогда: 44. Kpd5! Ле8 45.gf+ Kp : f6 46.С : f8 Л : f8 47.Kd7+(100), и белые выиграли!

— Гм! Разве мне так уж и нечем ходить? Если двинуть в королевы пешку «f»? — 43. f4.

— Получится любопытный конец, ваша светлость: 44. Kd5 f3 45.Kf6 f2 46.Лh1(101) Ле1 47.С : f8+ Kp : f8 48.Лh8+, и неизбежный мат.

— Значит, жертву необходимо принимать? До сих пор я был знаком с вашими математическими этюдами, а теперь я вижу, что вы создали этюд на шахматной доске? Он позабавит короля, когда я покажу ему эту позицию. Что же касается вас, метр, то вы искусный игрок и опасный человек. Отдаю вам должное и как математику, и как юристу. Мазарини проводит вас и скажет вам отеческое напутствие. Учтите, он скоро станет кардипалом. Отнеситесь к нему по-сыновьи. Кстати, Мазарини, отдайте все нужные распоряжения в Бастилию и не забудьте проверить, уместится ли комендант в тамбуре «камеры откровенности». Так не забудьте, метр Ферма, о чем я говорил вам: о защите привилегий дворянства.

— Слова вашего высокопреосвященства звучат для меня как призыв к Справедливости.

— Справедливости! — сердито буркнул Ришелье и сделал знак рукой Мазарини.