Сергей Лукьяненко - Чистовик

Проснулся я уже на выезде из Курска. Водитель остановил «волгу» на заправке, сходил в магазинчик и купил пару банок холодного кофе. Остановка разбудила меня лучше любых колдобин на трассе Орел—Курск. Я заворочался, щурясь посмотрел на вернувшегося водителя. Булькал бензин, наполняя бак. Булькала упакованная в жесть кофеиносодержащая жидкость – назвать ее «кофе» язык не поворачивался, – стекая по пищеводу и наполняя желудок. Вкус вынуждал думать об этом напитке исключительно в скупых медицинских терминах.

– Будешь? – спросил водитель. Похоже, он убедился, что я не собираюсь нападать на него с целью завладеть машиной, – и подобрел.

– Тут туалет есть?

– Там, в магазинчике.

– Пойду ноги разомну…

Вернувшись, я взял предложенный кофе, открыл, сделал глоток. Мы вывернули с заправки на трассу. Начинало светать. Я закурил, опустив стекло до отказа. Воздух был прохладный и свежий – здесь зима еще не вступила в свои права, я снова вернулся в позднюю осень.

– Странный ты, – буркнул вдруг водитель. – Вроде и наш… и не наш. Не бандит, а деньги швыряешь не считая. Уснул вот… А если бы я тебя по голове тюкнул – и в кювет?

– Я же вижу, что не тюкнешь, – сказал я.

– Видел он… – Водитель хмыкнул. Машина неслась по ночному шоссе. Потряхивало – отремонтированная весной дорога к зиме уже была разбита.

Откуда я знаю, когда чинили дорогу? Откуда знаю расстояния между городами?

В конце концов, откуда мне известно, что жену водителя зовут Оксана, она моложе его на десять лет и проводит остаток этой ночи в постели соседа – с молчаливого попустительства своей матери, живущей с ними…

А вот имени водителя я не знаю.

Какие-то остаточные способности функционала? Проявляющиеся случайным образом?

– Странный ты, – вновь повторил водитель.

– Знаю.

– Тебе что важнее, парень, быстрее до Харькова добраться – или не чувствовать себя лохом?

Я хмыкнул:

– Вопрос… Хорошо бы, конечно, и то, и другое. Но добраться – важнее.

– Тогда я тебя высажу в Белгороде на автовокзале. И даже до местного таксиста доведу. У них на границе все схвачено, провезут быстро. А нас с тобой будут часа три мурыжить. Обойдется тебе удовольствие рублей в пятьсот.

– Ага. – Я кивнул. – Понял. И за сколько бы ты меня до Белгорода довез? Если бы я сразу так договаривался?

– Да тыщи за три – легко! – с нескрываемым удовольствием произнес водитель.

– Ясно. Ну, будет мне наука.

Некоторое время мы ехали молча. Потом водитель сказал:

– Пожалуй, пятихатку в Белгороде я за тебя заплачу.

– Почему? – поинтересовался я. – Не требую же…

– Я таксист, а не хрен с горы. – Водитель вытянул из пачки «Кэмэла» сигарету. – Это моя работа, я в ней хочу честным быть. Ну… – он искоса глянул на меня, – поторговаться, денег зарядить побольше – это все правильно. Хохлу – так я бы еще накинул… Но раз ты не ругаешься, денег назад не требуешь, то и я поступлю по совести. Я вот думаю, что если у нас все люди начнут работать увлеченно, с уважением к своей профессии – все наладится.

Мне захотелось рассмеяться. Но я промолчал, даже кивнул, соглашаясь с этим достойным настоящего функционала лозунгом.

Странное дело – вот такие короткие знакомства. Обычно они происходят в дороге, но порой ждут нас и в родном городе. Мы с кем-то встречаемся, говорим, едим и пьем, иногда ссоримся, иногда занимаемся сексом – и расстаемся навсегда. Но и случайный собутыльник, с которым вы вначале подружились, а потом наговорили друг другу гадостей, и скучающая молоденькая проводница, с которой ты разделил койку под перестук колес, и, в более прозаичном варианте, катавший тебя несколько часов таксист – все они осколки неслучившейся судьбы.

С собутыльником вы разругались так, что он зарезал тебя. Или ты – его.

Девушка-проводница заразила тебя СПИДом. Или же – стала верной и любящей женой.

Таксист так увлекся разговором, что въехал в столб. Или же – застрял в пробке, ты куда-то не успел, получил выговор от начальства, пришлось менять работу, уехать в другую страну, там встретить другую женщину, разбить чужую семью и бросить свою…

Каждая встреча – крошечный глазок в мир, где ты мог бы жить. И ловкий чиновник Саша, и провинциальный водитель, которому по ночам жена наставляет рога, – это все твоя неслучившаяся судьба. Мне они интересны.

Особенно когда я узнал, как легко стираются из жизни наши судьбы.

Зябко заложив руки в карманы (все-таки даже здесь, на юге, было холодно), я шел по утреннему, только просыпающемуся городу. Как обидно, что я не спросил у Василисы адрес… Хотя откуда я мог знать, что он мне понадобится?

В какой-то забегаловке с легким налетом украинского колорита я заказал себе порцию вареников, полтарелки борща, кофе и, поколебавшись, рюмку коньяка – согреться. Как ни странно, но вареники оказались ручной лепки и вкусные, к борщу прилагалась аппетитно пахнущая чесноком пампушка, кофе был приличным эспрессо, а коньяк (или скажем честно – украинский бренди) не вызывал рвотных позывов. К тому же в кафе стали забегать молоденькие девчонки какой-то повышенной по сравнению с Москвой симпатичности. Я всегда считал, что в Москве живут очень симпатичные девушки, но Харьков явно был вне конкуренции. На пятой или шестой девчонке, вызвавшей сильное желание с ней познакомиться, я счел за благо допить кофе и выйти под мелкий противный дождик.

Впрочем, улица облегчения не принесла. Поблизости явно был какой-то крупный институт или университет (а есть ли в Харькове университет? Не знаю… интуиция ничего не подсказывает), куда и шли на первые лекции студенты. Через минуту я поймал себя на том, что откровенно заглядываюсь на идущую параллельным курсом девушку, а та вполне благожелательно улыбается мне в ответ, – и резко свернул в переулок, пробормотав: «Жениться тебе надо, барин…»

К сожалению, я сюда не за невестой приехал. И не за галушками-варениками.

Я присел на лавочку во дворе старенького трехэтажного дома – облупившаяся штукатурка, подпертые обрезками рельсов маленькие балкончики с пузатыми выщербленными балясинами, редкие белые клеточки стеклопакетов на фоне старых серых рам. Что-то в здании было неуловимо московское – от старой, послевоенной Москвы. Наверное, и впрямь построено московскими строителями? Харьков во время войны разрушили почти до основания, он несколько раз переходил из рук в руки. Так что отстраивали его заново, всей страной, и получился он местами похожим на Москву, местами – на другие города…

Как мне найти женщину по имени Василиса? Когда я сам был таможенником, у меня было чувство направления, которое помогало вернуться к спрятанному в старой водонапорной башне перекрестку миров. Но чужие порталы я не чувствовал даже тогда. Да и функционалов узнавал лишь при встрече лицом к лицу.