Дуглас Адамс - Доктор Кто. Пиратская планета

Отец умирал, лежа на улице… кровь текла на горку разбросанных изумрудов. Он поднял взгляд на сына и на капитанскую гвардию, надвигавшуюся со всех сторон, чтобы окончательно его добить. Вот тогда-то он и взял сына за руку и прошептал ему в самое ухо:

– Не позволяй всяким тварям охотиться на твой разум.

После этого Праликс стал очень тихим ребенком. Дальше он стал очень тихим подростком, а потом – тихим молодым человеком. Он жил в непримечательно роскошном дедовском доме. У Занака была одна проблема – его душило богатство. Поскольку у каждого были все деньги, о которых он только мог мечтать, никто не мог себе позволить ничего купить.

Последний раз что-нибудь хоть сколько-нибудь стоило в Первый Золотой Век Процветания. Когда золото в первый раз дождем хлынуло с небес, оно падало в основном на горные склоны да на дальние поля – по чистой случайности жертв оказалось не так уж много, но весь урожай непонятно почему погиб за одну ночь. Города, как следствие, наводнили фермеры, едва передвигавшие ноги под бременем новообретенных богатств. Делать им было решительно нечего, так что они просто принялись скупать все, что попадалось на глаза.

Тем, кто обитал в городах, в одночасье перестало хватать на это средств, но и переезжать им тоже особо не хотелось. Постепенно, как это обычно бывает, ситуация выровнялась, но в настоящий момент вся провинция стояла голая и бесплодная, города были забиты под завязку, и никто не мог приобрести никакого жилья размером больше обувной коробки. Все оказались настолько богаты, что совсем не желали работать и занимались теперь исключительно тем, что набивали свои крошечные жилища драгоценными металлами, расшивали одежды рубинами и прикидывали, чего бы такого слопать со своих платиновых тарелок.

Ответ, как вскоре выяснилось, был очень прост: ничего. Фермеры разбогатели и обленились, а поля упорно отказывались родить что бы то ни было, кроме залежей совершенно несъедобных минералов. В итоге все население Занака очень быстро осознало ту простую истину, что рубины, оказывается, в пищу не годятся, – и начало голодать.

Понадобилось довольно много времени и довольно мало решительно задушенных бунтов, прежде чем был достигнут не слишком человеколюбивый статус-кво. Капитанская гвардия быстренько препровождала смутьянов вон – позаниматься немного ручным трудом в воспитательных целях; власти то и дело возвещали наступление Нового Золотого Века Процветания; эти декларации встречались в лучшем случае взрывом едва заметного энтузиазма – и всё. Люди Занака устали от богатства. Большего уже никто не хотел.

Впрочем, из этой мирной скуки было и несколько исключений. И Праликс как раз собирался стать одним из них.

Он стоял на рыночной площади, наблюдая, как горожане походя пинают попавшиеся под ноги драгоценные камни. Вот из переулка вымаршировал капитанский гвардеец. Горожане обратили на него не больше внимания, чем на драгоценности. Нет, с одной стороны, ему подобные время от времени стреляли в людей. Но, с другой, чем больше ты привлечешь к себе внимания, тем выше вероятность, что стрелять будут именно в тебя. Люди Занака примирялись с царившей над ними тиранией, по большей части игнорируя ее.

Гвардеец, однако, взобрался на платформу и наладил мегафон.

– Жители города! – послушно возвестил он. – У меня тут бумага. Ее подписал Капитан!

Толпа неохотно встала на паузу.

– Я должен объявить вам, – набрав воздуху в грудь, торжественно заорал глашатай, – о наступлении Нового Золотого Века Процветания!

А, пожала плечами толпа. Ну, что ж, совсем не плохие новости. Не распоряжение о принудительных работах, во всяком случае.

Гвардеец тем временем вытащил пистолет и выпалил в воздух.

– Новый Золотой Век Процветания! – повторил он специально для непонятливых.

Приветственные возгласы стали чуть громче прежних – напрочь отсутствовавших. Праликс к ним не присоединился. Он остался недвижим и безмолвен. Ничего необычного в этом, впрочем, не было. Он вообще был очень тихий молодой человек.

А глубоко под землей за Праликсом наблюдали.

Сотни пар глаз набились в Погребальный Чертог. Еще вчера никакого чертога тут не было. На полу кто-то мелом нарисовал два круга – один внутри другого. Пыль во внутреннем начала светиться, отдельные искорки воспарили в воздух… В фосфоресцирующей пыли, мерцая в тусклом свете, вставала картина. Мгновение она любезно повисела перед собравшимися, после чего стремительно замелькала расплывчатыми пятнами. Взор незримого ока метался над поверхностью Занака, над мертвыми полями, над пустыми равнинами, от города к городу, вниз, к копям, и даже – пусть совсем мельком – к самому Мостику. Казалось, пылевой пейзаж скачет от взгляда к взгляду между всеми обитателями планеты.

Потом он слегка замедлился, показал рыночную площадь столицы, Зозазакса, неторопливо покружил над ней, озирая собравшуюся толпу, завис на мгновение за зрачками подметальщика мостовой и, наконец, выбрал точку зрения гвардейца.

Тот потер глаза, которые вдруг слегка зачесались. Речь у него имелась в напечатанном виде, но он все равно выучил ее наизусть. Страж оглядел толпу: вдруг где-нибудь затесался смутьян. С ними всегда так весело. Ему нравилась стрельба в общественных местах.

– Под милостивым руководством нашего Капитана вскоре начнется период доселе невиданного богатства и всеобщего преуспеяния! – немного в нос начал он. – Наши копи снова будут полны сокровищ! Еще более редкие драгоценные камни! Еще более прекрасные одежды! Жидкая каша! Верные и трудолюбивые слуги Капитана ни в чем не будут знать недостатка! Богатства, превышающие самые алчные мечты, станут вашими! Через несколько секунд в небесах явятся знамения, возвещающие, что Новый Век воистину начался!

Со скучающим кудахтаньем люди Занака посмотрели в небо. Некоторые даже подняли на изготовку золотые зонтики. И правда, по мостовой кругом снова забарабанили камни. Попадание в голову неграненого алмаза было весьма распространенной причиной смерти в Занаке: не слишком-то достойный способ уйти, особенно когда знаешь, что кто-нибудь тут же примется копаться в том, что осталось от твоих мозгов, прикидывая, стоит ли отполировать прикончившую тебя драгоценность и оставить себе… и, скорее всего, решит, что нет, пожалуй, не стоит.

Толпа постояла, ожидая обещанных знамений. О, этот головокружительный момент, когда гора начинает мерцать, из нее бьет свет, и само небо пускается в пляс. Несмотря на всю свою пресыщенность, от этого шоу она никогда не уставала.

Вся, кроме одного молодого человека, который вдруг застонал.

А внизу, в самом сердце планеты, колеблющийся пылевой круг сосредоточился на стоящем в задних рядах Праликсе. Несколько человек обеспокоенно следили, как он снова и снова складывает губы в безмолвное «нет». Картинка перепрыгнула на подозрительно прищурившегося на него гвардейца, а потом, наконец, показала мир так, как его видел сейчас Праликс.