Джастин Кронин - Двенадцать

Он убрал подушку. Лицо отца осталось почти таким же, как будто переход из жизни в смерть был для него едва заметным изменением в состоянии. Осторожно сунув руку под голову отцу, Гилдер положил подушку обратно. Он не пытался скрыть свое преступление – просто хотел, чтобы у отца под головой была подушка, особенно теперь, когда, судя по всему, ему предстоит еще очень долго так лежать. Гилдер думал, что нахлынут эмоции, боль и сожаление, так долго сдерживаемые. За его ужасное детство. За одиночество его матери. За все его существование, без любви и участия, за утешение, полученное лишь у продажной женщины. Но ощутил лишь облегчение. Это было самое серьезное испытание в его жизни, и он его выдержал.

В коридоре было все так же тихо, ничего не изменилось. Неизвестно, что творится за закрытыми дверьми палат, скольким еще семьям придется делать такой же жестокий выбор. Гилдер посмотрел на часы. С того момента как он вошел в здание, прошло десять минут. Всего десять минут, и как все изменилось. Изменился он сам, изменился мир. В нем более не было отца. И на его глазах выступили слезы.

Он быстро пошел по коридору, мимо пустующей комнаты отдыха, мимо сестринского поста, на котором никого не было, и дальше, навстречу начинающемуся утру.

К концу второго дня, когда они подъезжали к границе Миссури, Грей заметил впереди препятствие. Они находились в сущей глухомани, в милях от ближайшего населенного пункта. И он остановил машину.

Лайла оторвала взгляд от журнала, который читала. На этот раз – «Счастливые родители». Грей нашел ей целую стопку журналов в мини-маркете в Лидо – «Семейная жизнь», «Младенец и ребенок», «Карапуз». За сегодняшний день ее отношение к нему изменилось. Наверное, в силу всех его попыток поддерживать иллюзию того, что они отправились в совершенно обычную поездку. Она разговаривала с ним все более нетерпеливо, так, будто он – несговорчивый супруг.

– Только посмотри на это, – сказала она, бросив журнал на колени. На обложке была розовощекая девочка в малиновом комбинезоне. Заголовок, «Если назначенная встреча пошла не так».

– Что это?

– По-моему, танк.

– Что он здесь делает?

– Может, потеряли, что-то типа того.

– Я не думаю, что они берут и теряют танки, Лоуренс. Типа, извините, вы не видели, мы тут танк потеряли? Он где-то здесь должен был быть.

Она тяжело вздохнула.

– Кому вообще в голову пришло танк на дороге вот так поставить? Они должны его убрать.

– Ты хочешь сказать, что я должен их попросить, – уточнил Грей.

– Да, Лоуренс. Именно это я хочу сказать.

Ему не хотелось, но отказать было невозможно. Уже смеркалось. Он остановил машину.

– Привет? – крикнул он. – Привет?

Поглядел на Лайлу, которая смотрела на него, высунув голову в открытое окно.

– Мне кажется, там нет никого.

– Может, они просто тебя не слышат.

– Давай развернемся. Можем найти другую дорогу.

– Это дело принципа. Они не могут вот так просто перекрывать дорогу. Проверь люк. Я уверена, внутри кто-то должен быть.

Грей в этом сомневался. Танк, похоже, бросили. Но и спорить не хотелось. Он забрался по наружным ступенькам и залез на башню. Наклонился к люку, но внутри было темно и ничего не видно. Лайла уже стояла у борта танка с фонариком в руке.

– Не уверен, что это хорошая мысль, – сказал Грей.

– Это всего лишь танк, Лоуренс. Честно. Иногда вы, мужчины, ведете себя совершенно одинаково, знаешь?

Она дала ему фонарик. Ничего не поделаешь, придется заглянуть внутрь. Грей включил фонарь и посветил внутрь.

Срань господня.

– Ну? Что там?

Грею показалось, что их там было двое. Разглядывать подробнее совсем не хотелось. Выглядело так, будто внутрь танка бросили гранату, и она разорвала солдат на части. Но это наверняка была не граната.

Ты видишь, Грей?

Он дернулся, как от удара током. Голос. Не такой, как в гараже. Этот голос был внутри его головы. Голос Зиро. Лайла смотрела на него, стоя у борта танка. Грей попытался хоть что-то сказать, но из его рта не вырвалось ни звука.

Ты… голоден, Грей?

Да, он голоден. Не просто голоден – умирает от голода. Это ощущение охватило его целиком, каждую его клетку, каждую молекулу его тела, будто все крохотные атомы его тела зажужжали. Никогда в жизни он не ощущал такого сильного голода.

Это мой дар тебе. Дар крови.

– Лоуренс, в чем дело?

Он сглотнул.

– Я… я сейчас.

Он нырнул в люк. Выронил фонарь, но это не имело значения. Внутреннее пространство танка будто осветилось в его глазах, все поверхности сверкали, покрытые великолепной, прекрасной кровью. Чудовищная жажда захлестнула его, и он прижался лицом к холодному металлу, слизывая кровь.

– Лоуренс! Что ты там делаешь?

Он стоял на карачках, вылизывая пол, зарываясь лицом в липкие останки. Как чудесно! Будто он не ел год, десять лет, столетие и лишь теперь попал на лучший в мировой истории пир! Все радости плоти слились в одно чистейшее удовольствие!

Но очарование разрушил громкий удар. Его пальцы были во рту, его лицо было покрыто кровью. Что он делает, черт подери? И что это за звук, будто гром?

– Лоуренс! Иди быстрее!

Снова грохот, еще сильнее. Он бегом вскарабкался по лестнице. С небом что-то не то, все будто озарил яркий свет. Лайла стояла у борта танка.

Глянула на его лицо и закричала.

Над их головами пронеслись два самолета, низко, с грохотом рассекая воздух. Небо снова залил яркий белый свет, а потом Грея ударила волна горячего воздуха, сбросившая его с башни. Он упал ничком, и у него вышибло дыхание. Над головой пролетели другие самолеты, а небо на востоке сверкало вспышками света.

Лайла пятилась от него, закрывая лицо руками.

– Убирайся прочь от меня!

Времени объяснять не было, да и что бы он сказал? Теперь понятно, что происходит. Они оказались в гуще войны. Грей схватил ее за руку и потащил к машине. Она брыкалась, орала и билась, пытаясь вырваться. Ему кое-как удалось открыть дверь и засунуть ее внутрь, но он тут же понял, что просчитался. Оказавшись внутри, Лайла мгновенно нажала кнопку блокировки дверей.

Он принялся молотить по стеклу.

– Лайла, впусти меня!

– Убирайся, убирайся!

Надо найти что-то тяжелое. Грей огляделся, но ничего не увидел. Еще мгновение, и Лайла догадается, что делать дальше. Сядет за руль и уедет.

Нельзя это допустить.

Став у двери с водительской стороны, Грей замахнулся, сжимая кулак, и ударил в окно. Ждал, что руку пронзит боль, что сломаются все кости, но этого не случилось. Его рука прошла сквозь стекло так, будто его не было, и во все стороны полетели мелкие сверкающие осколки. Прежде чем Лайла успела что-то сделать, он открыл дверь и плюхнулся на сиденье. Включив заднюю, развернул машину и вдавил педаль газа. Но время было упущено. Они оказались в самой гуще событий. Над головами проносились все новые самолеты, и перед ними взметнулась стена огня. Грей резко свернул вправо, и они поехали через кукурузное поле. Колеса буксовали в мягкой земле, стебли и толстые зеленые листья хлестали по стеклам. Они уже выезжали с поля, когда Грей увидел кювет, но слишком поздно. «Вольво» рухнул вниз, потом подлетел вверх, оторвавшись от земли, и с грохотом рухнул на колеса. Лайла вопила-вопила-вопила, и тут Грей увидел дорогу. Резко дернул руль и снова вдавил педаль в пол. Они поехали параллельно кювету. Солнце садилось за горизонт, поля погружались в чернильную темноту, а небо все взрывалось вспышками огня.