Ким Робинсон - Красная Луна

То есть, очевидно, нас интересует не какое-то конкретное место, а скорее возможность до него добраться. Нас завораживает сам процесс покорения, а не цель. Пожалуй, в этом есть черты нарциссизма. Так вот, в наши дни мы слышим об астероидах, спутниках Юпитера и Сатурна, облаках Венеры и так далее. Теперь наш интерес прикован к этим местам, наше главное побуждение – перевалить за новый холм и посмотреть, что за ним.

В общем, теперь я здесь, на Луне. После того как американцы высадились на ней в двадцатом веке, они покинули ее, и долгое время Луна на небе оставалась такой же пустой, как и во все прежние времена. Кипенно-белый шар из обломков. Без воздуха, иссушенная и замороженная, безжизненная, без извлекаемых ресурсов. Зачем туда возвращаться, если мы уже на ней побывали?

Это вопрос для другой передачи. А пока что могу сказать, что мы все-таки вернулись, как вы увидите в программах, которые я буду транслировать в ближайший месяц. Сначала на Луну устраивали частные полеты, финансируемые «космическими кадетами» и другими людьми, интересующимися космосом. Их усилия вновь разожгли пламя. За этим последовали усилия Китая, поскольку на двадцатом съезде народных представителей в 2022 году китайская коммунистическая партия и ее лидер, председатель Си Цзиньпин, решили, что Китай будет развивать Луну, сделает ее частью китайской мечты. За двадцать пять лет, последовавших за этой резолюцией, Китай сделал на Луне очень многое.

И вот мы снова на Луне. Я обнаружил, что это интересное место. Голое, слабо освещенное и выглядит странно, даже неприятно. Я посетил на Земле двести тридцать две страны, а теперь оказался на Луне. Можно сказать, везде побывал. Но куда бы я ни отправился, я не могу убежать от себя – из страны, которую мало кто в состоянии познать по-настоящему. Может, мы ждем следующего шага, чтобы не смотреть на самих себя. А значит, это не нарциссизм, а попытка забвения потребности и изучения себя в пользу открытий новых миров.

Та Шу остановил запись своей сетевой программы, ощутив, что это замечание снова уводит его в ту сферу, которой он не хочет делиться со зрителями, он приберегал ее только для поэзии. Он не сомневался в том, что мир куда интереснее мыслей старика, и пытался во время рассказов о путешествиях сосредоточиться на мире.

Он ехал на север, по ветке «Зона либрации», и записывал историю своего путешествия, чтобы отвлечься от тревоги за молодого американца, не считая прочих тревог. Как все чаще случалось в последнее время, повествование сошло с намеченного пути. Но позже можно будет что-то вырезать и что-то вставить.

В любом случае, поезд подходил к месту назначения, пора встретиться со старым другом Чжоу Бао в смотровом павильоне, устроенном на гребне кратера Петров. Когда поезд остановился, Та Шу осторожно встал, двигаясь вперед слегка неуклюже, как медвежонок. Он слегка качнулся на ступнях в своего рода замедленном танце. Вслед за провожатыми он направился дальше по залу и вверх по широкой лестнице к павильону. Вся соль была в том, чтобы двигаться медленно, как поток воды.

Его радостно поприветствовал Чжоу Бао:

– У нас есть немного времени до восхода Земли, – сказал он. – Позволь представить тебе кое-кого из моих здешних друзей, тебе они понравятся.

– С удовольствием, – отозвался Та Шу.

Чжоу махнул рукой в сторону открытого коридора и двинулся туда своей обычной походкой.

На Земле он хромал и ходил враскачку. Его голова, большая, лысая, почти круглая, была похожа на шар для боулинга. В маленьких широко расставленных глазах читались недюжинный интеллект и уверенность. Ему и не требуется выглядеть или двигаться как все остальные, говорил этот спокойный взгляд. Здесь, на Луне, его походка выглядела скорее прыгающей. О причине хромоты – давней автокатастрофе, унесшей жизнь его жены, когда они столкнулись с пьяным водителем, давно уже не упоминали. Это было событие из прошлой жизни, прежней реинкарнации, и теперь пора жить сегодняшним днем, говорил его взгляд.

Он повел Та Шу по коридору с окнами на одной стороне и зеленой тканью на другой. Снаружи виднелось другое здание, с двумя длинными окнами, одно над другим, похожее на то, в котором они находились. На крыше лежала гора обломков высотой почти со здание. Обычный здесь стиль, пояснил Чжоу, здания с окнами друг напротив друга, а между ними канава.

Такое расположение предохраняло от радиации и микрометеоритов, а кроме того, здания неплохо освещались. В лунной гравитации можно было положить на крышу здания множество камней, никак его не повредив. Там до сих пор трудились роботизированные бульдозеры и самосвалы, наваливая на здание дополнительный реголит. Чжоу сказал, что подобное строительство происходит во всей прилегающей к южному полюсу области. Работы не полностью автоматизированы. С подобной стандартной конструкцией зданий, автоматизированными работами и сном в центрифугах Луна становится безопаснее для людей, чем в первые дни, хотя прошло всего-то двадцать лет, но кажется, будто то было время далеких пионеров – несомненно потому, что никто из нынешних поселенцев не был здесь в то время.

Чжоу провел Та Шу в комнату с высоким потолком, теплую и влажную. Та Шу быстро понял, что это нечто вроде зоопарка. Или просто обезьянник – в большой стеклянной клетке в центре висели трапеции, крутящиеся колеса и канаты с узлами, а еще там были гиббоны. Похоже, только гиббоны.

– Гиббоны! – воскликнул Та Шу.

Ему нравились эти маленькие родственники человека, он провел многие часы, наблюдая за ними в зоопарках по всей Земле. Их невозмутимые морды напоминали Бастера Китона, но акробатические трюки они проделывали даже лучше него. А еще они были замечательными певцами, если можно назвать это пением. Скорее, они издавали звуки. В этом, пожалуй, они менее всего походили на людей.

– Да, гиббоны, – ответил Чжоу. – А в комнате за углом есть еще сиаманги и другие мелкие обезьяны. Они здесь для медицинских экспериментов. Но мне кажется, еще и скрашивают унылые будни. Учат нас правильно двигаться. Я часто за ними наблюдаю.

– Хорошая мысль, – согласился Та Шу. – Я частенько ходил на них посмотреть в берлинском зоопарке.

– Значит, ты поймешь, какая от них здесь польза.

Из дверей, расположенных на половине высоты стены, напротив окна, где стояли Чжоу и Та Шу, появились две семьи гиббонов. Молодняк немедленно рассыпался по вольеру, и Та Шу вскрикнул, когда обезьяны прыгнули вниз по дуге, как белки-летяги, растопырив руки и ноги. Падали они медленно, но все же летели вниз, и казалось, что приземление будет смертельным, пока они не схватились за веревки, затормозив. По сравнению с тем, что привык видеть Та Шу, это выглядело невероятным, несмотря на то, что гиббоны на Земле могли прыгать на огромное расстояние. Один смельчак схватился за веревку и качнулся по загону, а потом выпустил ее и полетел, закинув ноги выше головы, как прыгун с шестом.