Джастин Кронин - Город зеркал. Том 1

– При всем уважении, я совершенно не понимаю, какое отношение это имеет ко мне.

– Это имеет к вам самое непосредственное отношение. По крайней мере, я надеюсь на это. Ваше положение уникально. Вас уважают военные. Вас любят люди, особенно переселенцы из Айовы. Но это лишь две ножки треножника. Третья – цеховики. Для них это просто праздник будет. Может, Тифти Лэмонт и мертв, но ваши прежние отношения с ним дают вам доступ в их иерархию. Прекратить их деятельность мы не сможем, даже если попытаемся. Пороки есть часть жизни – уродливая, но часть. Вы же знакомы с Данком Уизерсом?

– Мы встречались, – сказал Питер, кивнув.

– Более чем встречались, если меня правильно информировали мои источники. Я слышала про клетку. Это был очень рисковый ход.

Она упомянула о том, как Питер только повстречался с Тифти в его подземном убежище в северной части Сан-Антонио. В качестве катарсиса и развлекательного мероприятия главы отрядов гангстеров выходили на рукопашный бой с Зараженными, а зрители делали ставки. Данк отправился в клетку первым и разделался с нариком относительно легко. Следом пошел Питер, который выбрал себе в противники полноценного драка, чтобы выбить у Тифти согласие отправиться с ним в Айову.

– Тогда это было необходимо.

Санчес улыбнулась:

– И я о том. Вы человек, который делает то, что должно быть сделано. Что же до Данка, он, конечно, и вполовину не настолько умен, как Лэмонт. Хотела бы я, чтобы он был с нами. Наше соглашение с Лэмонтом было простым. Ему достался один из лучших сохранившихся военных складов, какие мы за все годы видели. Без него мы не смогли бы нормально вооружить армию. Держи под контролем самые худшие из ваших дел, сказали мы ему, поставляй нам оружие и боеприпасы, и мы не будем мешать тебе заниматься твоими делами. Он понимал, что в этом есть смысл, но я сомневаюсь, что Данк это понимает. Он чистейший оппортунист, да и с червоточинкой.

– Так почему вам его попросту в тюрьму не посадить?

Санчес пожала плечами:

– Мы можем, и, может статься, к этому придет. Генерал Апгар считает, что нам следует окружить бóльшую их часть, захватить бункер и игорные залы и положить этому конец. Но чернила высохнуть не успеют, как на его место придет кто-то другой, и мы снова там, где начали. Это вопрос спроса и предложения. Спрос останется. Кто обеспечит предложение? Игра в карты, бухло, проститутки? Мне всё это не нравится, но я предпочитаю иметь дело с известными факторами, а в настоящее время это Данк.

– Значит, вы хотите, чтобы я поговорил с ним.

– Да, в свое время. Важно держать подпольный бизнес в рамках. Также важно заручиться полной поддержкой военных и гражданских в процессе. Вы единственный человек, который имеет опыт работы со всеми. Черт, вы бы, наверное, вполне справились с моей работой, если бы захотели, хотя я бы такого злейшему врагу не пожелала.

У Питера возникло ощущение, что он уже наполовину согласен на нечто, что ему предлагают. Он поглядел на Апгара. Поверь, и со мной такое бывало , было написано на лице Гуннара.

– О чем именно вы просите?

– Пока что я хотела бы назначить вас особым советником. Посредником между заинтересованными сторонами, если вам угодно. Какой-то особый титул мы можем придумать и позднее. Но я хочу, чтобы вы были на переднем крае, чтобы вас все видели. Ваш голос – то, что люди должны слышать в первую очередь. И обещаю вам, что каждый день вечером вы будете дома ужинать с вашим мальчиком.

Искушение было столь сильно. Больше не надо будет каждый день потеть, стуча молотком. Но он чувствовал усталость. Не осталось в нем энергии, совершенно необходимой для такого. Он уже достаточно сделал и теперь желал спокойной и простой жизни. Отводить мальчишку в школу, весь день честно трудиться, укладывать мальчишку спать, а самому проводить эти восемь счастливых часов в совершенно ином мире. Там, где он был счастлив по-настоящему.

– Нет.

Санчес дернулась. Она не привыкла, чтобы ей так напрямую отказывали.

– Нет?

– Именно. Это мой ответ.

– Наверняка я могу предложить что-то, что заставит вас передумать.

– Польщен, но пусть этим займется кто-то другой. Извините.

Санчес не выглядела разозленной, лишь озадаченной.

– Понимаю.

На ее лице снова появилась обезоруживающая улыбка.

– Что ж, я должна была спросить.

Она встала, следом встали и все остальные. Теперь настала очередь Питера удивляться. Он ожидал, что она будет упорнее. У двери она пожала ему руку, прощаясь.

– Благодарю, что нашли время встретиться со мной, Питер. Предложение остается в силе, и я надеюсь, что вы передумаете. Вы можете принести много пользы. Пообещайте мне, что подумаете над этим.

Наверное, нет ничего плохого, чтобы согласиться, подумал Питер.

– Хорошо, обязательно.

– Генерал Апгар вас проводит.

Так вот в чем дело. Питер ощутил легкое удивление и, как всегда, когда закрывается дверь, задумался, правильный ли выбор он сделал.

– И, Питер, еще одно, – сказала Санчес.

Питер развернулся в дверях. Женщина уже вернулась за стол.

– Хотела спросить. Сколько лет вашему мальчику?

Безобидный вопрос на первый взгляд.

– Ему десять.

– Его Калеб зовут, да?

Питер кивнул.

– Чудесный возраст. Перед ним вся жизнь. Если задуматься, ведь всё, что мы делаем, мы делаем ради детей, не так ли? Пройдет много лет, нас не станет, но наши решения, которые мы примем в ближайшие месяцы, определят, в каком мире им жить.

Она улыбнулась.

– Что ж. Это вам пища для размышлений, мистер Джексон. Еще раз благодарю, что пришли.

Питер вышел следом за Гуннаром. На полпути по коридору Питер услышал, как тот тихонько усмехнулся.

– Хороша она, а?

– Ага, – согласился Питер. – Очень хороша.

У Майкла в мешке было три вещи. Первая – газета. Второй вещью было письмо.

Он нашел его в нагрудном кармане формы капитана. Конверт не был надписан, его не собирались отправлять. Письмо, неполная страница, было написано на английском.

Мой дорогой мальчик.

Я знаю, что ты и я никогда в этой жизни не встретимся. Топливо на исходе, последняя надежда дойти до убежища пропала. Прошлой ночью команда и пассажиры устроили голосование. Решение было принято единогласно. Никто не хочет умирать от жажды. Сегодня мы провели последний день на этой земле. Упокоившись в усыпальнице из стали, мы будем дрейфовать, несомые течениями, пока Господь всемогущий не смилостивится и не отправит нас на дно.

Конечно же, у меня нет никакой надежды на то, что эти мои последние слова когда-нибудь достигнут тебя. Могу лишь молиться о том, чтобы погибель миновала тебя и твою мать и вы выжили. Что же ждет меня теперь? В священном Коране сказано: «Все чудеса земные и небесные во власти Аллаха всемогущего. И решение в Судный Час быстро, как мгновение ока, и даже быстрее, ибо Аллах имеет власть надо всем сущим». Мы во власти Его, и к Нему возвращаемся. Вопреки всему тому, что произошло, я верую, что моя бессмертная душа пребудет в Его руках и что, когда мы наконец встретимся, это случится в раю.