Алексей Рудаков - Войны Богов

Басовитое жужжание шмеля, то нараставшее до громкого рёва, то истончавшееся в комариный писк, вторгалось в сознание спящего, спеша вырвать его из мягкого и теплого мира сна. Выждав момент, когда вредное насекомое приблизилось максимально близко, Игорь махнул рукой, надеясь сбить настойчивого нахала.

Промах!

То ли он был ещё слишком сонным, то ли шмель имел обширный боевой опыт, но его рука впустую вспорола пространство.

– Ну и чёрт с тобой, – полупроизнёс, полуподумал Маслов, засовывая руку под щеку: – Жужжи себе, мне пофиг.

Шмель, несомненно оскорблённый таким его поведением, немедленно вернулся, принявшись с новой силой терзать его слух, заставляя человека просыпаться.

– Вот же зараза, – постепенно выбираясь из теплого ничего, Игорь, выпростав руку из-под головы, принялся шарить рядом с собой.

Его обидчик несомненно мог праздновать победу – приходя в себя человек вспоминал события своей жизни и сейчас, водя рукой у головы, искал будильник, стоявший в изголовье кровати на скромном армейском табурете. Что поделать, мебель на Базе Портала, было строго армейского образца – простая, местами грубая, но надёжная.

– И куда же ты делся? – Сонным голосом, не открывая глаз, так можно было хоть чуть-чуть оттянуть момент пробуждения, произнёс он и довольно всхрапнул, когда его ладонь наткнулась на нечто твёрдое.

– Попался! – Пальцы скользнул вверх, отыскивая широкую клавишу отключавшую зуммер, но вместо плоскости верхней крышки, они продолжали ползти вверх, словно будильник, созданный трудолюбивыми руками китайских рабочих, вдруг встал на попа.

– Во же….! – Ёмко и нецензурно охарактеризовав и часы и рабочих, Игорь, понимая, что проиграл этот раунд, резко сел встряхнув головой.

Табуретки не было.

Так же отсутствовала кровать, стены и потолок – он сидел посреди заснеженной равнины практически на опушке тёмного, практически чёрного, леса.

– Ничего себе! Это я где?!

То, что он был не на Земле стало понятно стоило только ему поднять голову к прорехам в низких серых облаках – сквозь дыры проглядывало непривычное, голубовато-зеленое небо с двумя тусклым шариками светил.

– Что за бред?! – Вскочив на ноги он огляделся по сторонам, но никаких следов товарищей не было.

– Это неправильно! Я же только… – Воспоминания последних часов, словно проломив преграду в его сознании, встали перед ним и Игорь, прижав руки к массивному шлему, повалился на колени захваченный вновь обретенной памятью.

– Капитан? Чум? Дося? – Стоя на коленях он покачнулся, выставил руку вперёд и замер, уставившись на неё. Ладонь, была затянута в тонкую серебристую перчатку, бывшую одним целым с оранжево красным рукавом. Скосив глаза и боясь пошевелиться, он посмотрел на вторую руку – её облачение ничем ни отличалось от первой. Тоже самое было и с ногами – яркие штаны переходили в короткие сапожки, металлическим блеском наводившие на мысль об одинаковости материала и на них, и на ладонях.

– За-ши-бись! – Продолжая стоять на коленях он поднял руки к голове, ощупывая массивный шлем с широким прозрачнымокошком перед лицом.

Откуда-то из глубин сознания пришло понимание конструкции замков и Игорь, положив пальцы на небольшие рычажки по периметру жесткого воротника, принялся отщелкивать их желая избавиться от столь массивного украшения.

– Стой! Сдурел?! Снаружи минус семьдесят! Сдохнешь! – Появившийся где-то рядом голос был полон даже не страха – ужаса: – Тебе может и плевать, – продолжил голос возникая то справа, то слева: – А я – создание уникальное! И дохнуть от твоей глупости не собираюсь!

Голос был не мужской, не женский – определить его пол было так же сложно, как и определить пол ежа, встреченного вечером в саду.

– Ты? – Маслов хотел было сказать, выразить своё недоверие к уникальности говорившего, но горло сжал спазм, и он торопливо начал сглатывать тягучую слюну, пытаясь смягчить горло, терзаемое возникшей сухой резью.

– Конечно я. Не ты же! Вас, Странников, толпы, а я…

– Странников? Я – Странник?

– Ну не я же! Я, в отличии от тебя, создание не только уникальное, но и совершенное во всех смыслах! Не то что ты, вот же мне не свезло! С такой кучей костей в одной упряжке оказаться!

За его спиной что-то тихо лязгнуло, вздрогнул ранец, а вместе с ним вздрогнул и Игорь, вдруг получивший очередное знание.

У него был ранец!

И в нём, он словно наяву увидел обтянутый лимонно желтой тканью плоский короб у себя за спиной, было что-то очень важное, жизненно необходимое для его выживания.

– Эй! Не спи, замёрзнешь! – Появившийся перед ним объект более всего походил на небольшое, блестящего металла, яблоко, в которое шутник-огородник воткнул матово-сиреневую линзу фотоаппарата. Дополняя образ плода вниз из шарика торчала суставчатая веточка-плодоножка с небольшими сетчатыми овалами-листочками, вращавшимися в разные стороны.

– Ну? Как я тебе? Совершенство! Молчишь? В шоке? – Изламывая ножку шарик закрутился перед ним, демонстрируя сверкавшие даже в этот пасмурный день бока.

– Эээ… Ну…

– В шоке. – Констатировав таким образом мычание человека, шарик сложил листочки, и ветка начала втягиваться в рюкзак складываясь как телескопическая удочка.

– Не буду тебя больше мучать, – с явным удовлетворением произнёс голос исчезая из поля зрения Игоря: – Я же не зверь, понимаю, что осознание своего несовершенства и уродства принесёт тебе боль. Но – не вешай нос, Странник! Всё не так плохо – я с тобой. И, как высшая форма жизни, несу ответственность за тебя.

– Мы в ответе за тех, кого приручили, – поднимаясь на ноги тихо пробормотал Маслов, но шарик его услышал.

– Да-да-да. Именно так. И вот ещё что. Запомни свои обязанности, организм. Ты должен полностью мне подчиняться, выполнять все мои приказы и…

– А не слипнется? – Поинтересовался Игорь, похлопывая себя по телу и подпрыгивая – холод начал проникать под его костюм заволакивая окошко шлема морозными узорами: – Я, знаешь ли – свободный человек.

– Свободный, – не стал спорить шарик: – Но, глупый. Что, низшая форма, холодно?

– Сейчас согреюсь, – продолжая подпрыгивать шмыгнул носом Маслов: – Костёр разведу.

– Здесь атмосфера из инертных газов, – тут же доложил его спутник: – Упс… Промашечка с костром-то.

– П-п-придумаю, что ни. ни будь, – холод, празднуя победу, уже пробовал его на зуб, сотрясая тело человека крупною дрожью.

– Ты? Придумаешь? Не смеши меня!

– Зе-землянку выкопаю! – Протерев стекло шлема – ветер забрасывал его пригоршнями снежинок, он посмотрел на черневшие деревья с острыми яркими кончиками ветвей: – Шалаш сделаю. Главное – эту бурю переждать!