Владимир Михайлов - Кольцо Уракары

Когда это мгновение миновало, он расслабился снова. Вновь стал самим собой. И улыбнулся — не той хитроватой и в то же время слегка недоумевающей улыбкой, какая редко сходила с унтерских губ, но той, которую я знал когда-то: понимающей и чуть усталой, и еще самую малость извиняющейся.

— Сукин ты сын, — сказал он. — Подловил все-таки. — Ну и ты хорош, — ответил я и покачал головой. — Столько времени водить меня за нос! — Ладно, извини, — сказал он. — Служба, сам понимаешь. Да, садись, — спохватился он. — Что воздвигся как памятник самому себе.

Я сел на единственный в комнате стул, перед тем сняв с него лихую унтерскую фуражку.

— Давай, — сказал я. — Излагай обстоятельства дела. Он покачал головой:

— Не имею права: не получал такого разрешения. Да ты и сам, в общем, соображаешь — что к чему. Ты в неплохой форме.

Выспрашивать дальше не имело смысла. Если уж Иванос молчал, то он не раскололся бы и при любом воздействии. А влезть в него силой было не в моих возможностях.

Как сене, он всегда был мощнее меня, и в свое время я не мало перенял от него.

— Понятно, — сказал я. — Но все же мне необходимо знать хотя бы одно: ты на чьей половине играешь?

Он чуть усмехнулся:

— На твоей. Или, чтоб уж быть совсем точным, ты играешь за мою команду.

Это означало, что мне не придется принимать к нему крутые меры, и что он, в свою очередь, здесь не затем, чтобы совать мне палки в колеса. Но все же я нуждался в не которых уточнениях.

— Значит, тебе известно, что я делаю и зачем?

Он утвердительно кивнул:

— Можешь не сомневаться.

— Хорошо. Значит, не придется тебе объяснять. Ну, что дальше будем делать? Предупреждаю: в денщиках держать тебя больше не смогу. — Я развел руками. — Понимаю, что неразумно, но совесть не позволит. Слишком многим я тебе обязан.

— Ну, — он прищурился, — тогда я ведь и приказать могу.

Это был пробный шар. Но я не собирался терять свою независимость. Даже и ради союза с Иваносом.

— Не выйдет. Не забудь: я не в Службе. Я легол. «Летучий голландец», легол — так у нас издавна назывались те, кто ушел со Службы, но продолжал работать за свой страх и риск.

— Неужели же я не знаю, — сказал он. — Ладно. Останемся при своих. За тобой дальше — в таком виде — не последую. Но сейчас посодействую. Потому что ты, паренек, уже в прицеле и так просто тебе отсюда не исчезнуть. Как ты, собственно, рассчитывал?

— С чего ты взял, что я?..

— Ну, ну, — произнес он укоризненно. — Ты полчаса тому назад там у себя, наверху, был совершенно раскрыт. Иногда небрежничаешь с защитой. Так что заглянуть в тебя труда не составило. Но полчаса назад у тебя решения еще не было.

— Я и не затруднялся особенно, — признался я. — Рассчитывал на вневремянку — убыть легально, только в другом облике…

— Милый мой! — Иванос только покачал головой. — Ты что, даже не осмотрелся как следует после происшествия? Тебя же пометили. Поставили маячок. Ты что, еще не проверился? Зря. Тебя сейчас ни одна камера ВВ не примет.

Я что-то пробормотал, чувствуя, что еще немного — и я покраснею. В самом деле, я разболтался что-то…

— Ну? — не отставал Иванос. — Что теперь? Я и в самом деле целиком рассчитывал на ВВ и еще не успел подумать о запасных вариантах. А ведь их должно было быть у меня никак не менее двух. Но я не хотел терять лица.

— Не забудь, что у "Т"-властей тоже есть ВВ — независимая…

— Я бы на твоем месте на это не рассчитывал.

— Да? Почему же?

— Потому, что мы на Серпе. И «ураган» здесь уже работает в полную силу. Ты что думаешь — он только на законопослушных влияет, а на кримиков — нет? Разочарую: достает и их, сверху донизу. А вот прививками кримы еще не успели обзавестись: не спохватились вовремя. Не оценили опасности. Так что сейчас на них вряд ли можно рассчитывать: как и все прочие граждане, кроме привитых властей, они сейчас кейфуют на свой лад. Может, в их вэвэшник ты и попадешь; но вот где из него выйдешь — этого тебе ни один ясновидец не предскажет. Темна вода во облацех. Еще что у тебя в запасе?

— Сейчас соображу, — проворчал я. — Раз вневремянка перекрыта, то корабли и вовсе отменяются…

— Суждение корректное.

— Тогда остается только поднять «Веселый Роджер»…

— Вот даже как!

— …завладеть каким-нибудь скоростничком, команду подчинить себе — вряд ли у них там в головах стоят такие уж мощные блоки, чтобы мы с тобой не справились, — и прыгнуть на Топси. Другой лазейки не вижу.

— Браво, браво, — одобрил Иванос, весело улыбаясь. — Ты еще не потерял вкуса к авантюрам, как я погляжу. А пороху хватит?

— Есть еще. Ну а если еще и ты подсобишь…

Он помолчал секунду-другую.

— Вообще-то, — сказал он, — на такие дела я не уполномочен. Но обстановка диктует новые решения. Ладно, помогу. Поскольку, кроме меня, здесь нет никого, кто мог бы это сделать.

Я понял, на что он намекает, видимо, он так и не выпускал меня из поля зрения, а если и терял из виду, то ненадолго. Все-таки Служба — могучий инструмент.

— Спасибо, — поблагодарил я искренне.

— Только не так, как ты только что нарисовал, — предупредил он. — Вернее, не совсем так.

— Объясни, если можешь.

— Ну это-то не секрет. Воспользуешься, как ты и задумал, кораблем с хорошей скоростью и прыгучестью. Только брать его на абордаж тебе не придется.

И, не отвечая на мой вопросительный взгляд, он глянул на часы. У него были часы на руке — старая традиция, большинством давно уже не соблюдавшаяся: внутренние были точнее и безотказнее.

— У тебя все собрано?

— В общем, все. А…

— Через час двадцать мы должны быть на военном космостарте. А пути туда, могу сказать точно — пятьдесят пять минут.

— На военном? Ты в уме?

— Надеюсь.

— Ну а там? Кто нас возьмет?

— Есть и кроме тебя летучие голландцы, — ухмыльнулся Иванос. — Ну, хватай свои бебехи, и помчались.

— Постой. А маячок?

— Машина экранирована, — сказал он, — как и полагается транспорту Ч. и П. А когда они сообразят, что ты уже в Просторе, — будет поздно. Только помашешь им ручкой.

— Ну а ты?

— Я? А что — я? Маленький человек на скромном местечке… Ладно, окончательно решу у трапа, по обстановке. Да ты едешь или будем тут еще толочь воду в ступе?!

Наверное, мои противники все-таки расслабились, уверовав, что вывели меня из игры; только этим могу объяснить, что до военной площадки мы доехали без всяких приключений. На улицах все было спокойно, шпалеры армагских чинкой чуть пошевеливали листьями, прохожих виднелось немного, и все они выглядели умиротворенно-веселыми, безмятежными, никакие тяжкие мысли не мешали им жить. Синерианский «ураган» потихоньку делал свое дело, и похоже было, что очередные грузовики с трюмами, набитыми потуитом под завязку, в обозримом будущем не покинут обширного торгового космодрома Серпы либо же уйдут в балласте — искать новые фрахты.