Юрий Манов - Не мир принес

— Ну а драться кто первым начал?

— Какой там драться? Мне, к примеру, бутылкой по бабешки врезали сзади, я и не увидел кто, а Крушилина прямо в очереди смели, он за повтором стоял. И телевизионщики. Сначала их не было, а когда мы фанатов в кучку сгребать начали и рядками укладывать, тут как тут. И во всех комментариях «грифы», группа «ГРИФ». Они-то откуда узнали, мы ж без формы были…

— Так думаешь, по команде фэны работали?

— Скорее по «зову».

— Матерый зверь?

— И не один, вон у Корича два дня башка болела.

— Ладно, — сказал Васинцов, — картина становится яснее.

В это время часы на стене гулко пробили.

— Елы-палы, — Юдин кинулся к лестнице, — наша смена. Командир, не хочешь ли посмотреть свиданьице? Зрелище незабываемое, можешь мне поверить…

Красивая женщина лет сорока сидела на лавочке под яблоней и читала вслух. Крупный серый волчар нерешительно переминался на лапах шагах в двадцати, затем все-таки подошел к женщине и робко лизнул ей руку.

— Вадик, маленький мой, — сказала женщина, отложила книгу и погладила зверя между ушами. Тот радостно забил хвостом по бокам, совсем как собака. — Ну как тебе здесь, не обижают? Папа сказал, если тебе здесь понравится, он домик купит с отдельным вольером где-нибудь у озера. Конечно, тут дорого все, но он дачу может продать и машину. Ему и в банке кредит обещали.

Волчар приподнялся на задние лапы и лизнул мать в лицо.

— Фу, опять зубки не почистил, ну сколько раз обещал.

Зверь проскулил что-то виновато.

— Ну ладно, ладно, только больше не забывай, договорились? А я тебе котлеток твоих любимых принесла, как ты просил, без чеснока. И мармеладу. Нет, сначала котлетки, не перебивай сладким.

Васинцов наблюдал, как мать ласково гладит волка по крупной голове, как нежно целует его в холодный нос, и отвернулся.

— Дороговато здесь обходится зверька содержать? — спросил он Юдина, не выпускающего волчара из прицела.

— Ну не дешево, поселок-то частный, кооперативный. Если в вольерах, то пять тысяч в месяц за клетку плюс по сотке баксов за каждое свидание с контролем. Правда, без контроля уже запретили, тут недавно один юный чикатил папу своего порвал в клочья, пришлось усыплять. Мать приезжала — реву было! И не понять по кому, по сыну или по мужу. А если домик целый покупать, то «штук» двести — не меньше. Про коттеджи я уже не говорю, за «лимон» зашкаливает. Там же охрана круглосуточная нужна.

— А они знают, что вы за ними наблюдаете?

— А то как же. Хотя у меня первое время руки дрожали. Ну как это, видеть зверя в прицеле и не стрельнуть хоть ампулой. Жуткое искушение, а сейчас ничего, привык.

— Ясно, а Пашка где? Почему я его не вижу? В ночной смене, что ли?

— Не, Пашка после первого же дежурства уволился, сейчас у отца Иоанна в охране. Звонил на днях.

Пожалуй, в жизни своей Васинцов еще никогда так не волновался, даже когда шел в одиночку на матерого зверя, он так не потел, как сейчас. А может, все дело и не в волнении, а в этих идиотских прожекторах, что натыканы, куда ни глянь. Тетка с кисточкой закончила обмахивать его лицо пудрой и предложила глянуть в зеркало. Блин, совершенно идиотский вид, словно с бодуна после недельного запоя, глаз почти не видно. И эта «грифовская» парадка, и зачем он ее только надел? Пришел бы в обычной куртке, так ведь нет, начальство настояло. Парадка строгого черного цвета с красного цвета прошивкой жала где только можно, особенно в паху и под мышками. «Жирею, на глазах жирею», — решил Васинцов, вспомнив, что всего полгода назад при примерке она была ему впору, даже чуть свободна. И рубашка белая, когда он в последний раз надевал белую рубашку? Разве что на выпуске в училище. Тем более в белой рубашке со своим африканским загаром он выглядел настоящим негром.

Младшая редакторша, молодая особа в короткой юбке, появилась откуда-то из внутренностей студии, обворожительно улыбнулась:

— Господа, до начала передачи осталось десять минут, занимайте свои места и попытайтесь расслабиться, помните, вас увидят миллионы зрителей, и им не обязательно видеть, что вы сильно волнуетесь. Не переживайте, Елена Антоновна профессионал, всегда держит руку на пульсе передачи, так что, если надо, поможет.

«Как, интересно, она собирается мне помогать?» — подумал Васинцов, усаживаясь в кресло. Неожиданно в кресле он почувствовал себя намного спокойнее, свет хоть и слепил, но терпимо, да и правую туфлю можно чуть снять, а то жмет неимоверно.

Массовка неторопливо занимала места на трибунах, редакторша, активно размахивая руками, объясняла, куда смотреть, когда хлопать. Васинцов, уже совсем освоившись, глянул на своих будущих собеседников и едва не остолбенел: за соседним столом неторопливо наводил глянец на мощные когти Гнашевич Роберт Вениаминович собственной персоной, а за крайним столом просматривал какой-то журнал доктор Танюков.

Свет вспыхнул ярче, заревели фанфары, на стенах загорелась неоновая тема нынешнего шоу «Люди и звери». Ведущая, энергично покачивая крутыми бедрами, вышла на сцену, ослепительно улыбнулась.

— Люди и звери, — загадочно сказала она, — звери и люди. В чем мы похожи, а в чем расходимся. Над этим вопросом задумывались мыслители с глубины веков, но никогда этот вопрос не был так серьезен, как в последнее время. Сегодня гости нашей передачи — удивительные люди, чьи фамилии вы наверняка слышали: социолог, астроном, доктор наук Олег Танюков, ученый, первый рассчитавший точную орбиту кометы Амадея!

— Вааааааааау! — взревел зал.

«Надо же, этот „серый человечек“ еще и астроном», — подумал Васинцов.

— Автор нашумевшего бестселлера «Одиночество в толпе» Роберт Гнашевич! — торжественно выкрикнула ведущая.

— Ваааааааау! — подхватила массовка. — Ууууууу, — загудел зал, когда камера показала крупно звериную морду с мощными белыми клыками без намордника.

— Михаил Тарутин, дипломированный ловец!

— Вааааау!

— И наконец, командир спецподразделения «ГРИФ» подполковник Васинцов.

— Ааааааааааа, — взревел зал еще громче.

— Вот как, а меня, оказывается, любят, — усмехнулся Васинцов.

Васинцов соображал, что на фоне своих собеседников он выглядит совершенным идиотом. Доктор Танюков довольно убедительно вещал о человеческом социуме, неожиданно для себя столкнувшемся с иным социумом, с иной моралью, и о последствиях этого столкновения для человеческой цивилизации. Звероподобный Гнашевич уже дважды давал ведущей и девушке из зала дернуть себя за шерсть и пощупать уши — зрители в зале просто не верили, что зверь может так складно рассуждать о высоких материях и даже цитировать классиков на латыни и французском. Ловец Мишка поражал захватывающими историями о схватках один на один с самыми лютыми зверьми. И только Васинцов отвечал на каверзные вопросы ведущей либо бессвязно, либо односложно. Вот и теперь: