Александр Мазуркин - Житие Иса. Апокриф

— Уразумел, — понуро ответил император, разминая затекшие руки.

— И без глупостей. Ты видел, что делают наши огненные штуки?

— Чего вы хотите? — вопросом на вопрос ответил Лий Восьмой.

— Беспрепятственного выхода.

— Я дам слово.

— Этого, батенька, мало, придется тебе нас проводить до границы, — сказал Зер.

— А если вассалы попытаются освободить меня?

— Прирежем, — невозмутимо ответил Нави.

— Дайте перо, я буду писать.

Императора усадили в кресло и придвинули к столу. Ног не развязывали. Геф и Нави тем временем внимательно обследовали помещение.

— Еще допиши, что все имущество наше должно быть неприкосновенным. И пусть не вздумают подсыпать в запасы отравы — проверять будем на тебе и брате Мисе. Ясно? — вежливо наклонился к пишущему Зер.

Император кивнул — говорить он был не в состоянии.

Когда Лий Восьмой, брызгая чернилами и ломая перья, закончил послание. Зер взял со стола лист, внимательно прочел, удовлетворенно хмыкнул и передал Сиду. Тот тоже прочел и пустил по кругу.

— Можно передавать, — сказал Сид, когда последний из читавших положил пергамент на стол. — Да, Без, когда сунешь лист под дверь, предупреди, чтоб нас не тревожили, когда надо — выйдем сами.

После этого послание было передано указанным способом страже. С выходом, однако, не торопились. Сид словно чего-то выжидал. И — точно! Дотошный Геф, простукивая тихонько стену, нашел пустоту!

— За этой мазней, — кивнул он на почерневший портрет какого-то императорского предка, — тайный ход.

— Куда он ведет, уважаемый Лий Восьмой? — вкрадчиво поинтересовался Зер. — Нет-нет, громко не надо, достаточно вполголоса, — добавил он, зажимая рукой волосатую пасть императора.

— За пределы дворца, в ваш дом, — давясь бородой, просипел монарх.

— Отлично, так даже удобнее. Двинулись. Да развяжите ноги Мису, не на руках же его нести! Нет-нет, руки оставим связанными, да и с государем придется сделать то же самое. И рты заткнем.

В свой дом они проникли через потайной люк — здесь не сделали даже обыска, увлекшись блокадой дворцовой залы. У ворот даже не выставили поста. В вечерней пасмурной тьме крытая повозка беспрепятственно выехала из ворот. На повозке лежали связанными император и первый министр, а над ними склонялся бесстрастный Нави, готовый прирезать их по первому знаку Сида. Их не остановили. И только при выезде из города пришлось усыпить стражников, которые, очухавшись, так и не поняли, что же с ними произошло. Беглецов же хватились только на следующее утро, когда неразумный магнитофон, поставленный под дверью, неизвестно в который раз стал повторять беседу Сида с Лием Восьмым.

—Свернем, нас уже должны хватиться, — предложил до этого молча мокнувший под предрассветным дождем Грез. Сид кивнул, и копыта зачмокали по грязи.

— Рядом замок твоего друга, надо бы дать ему знать о случившемся.

— Да, Сид.

Снова смолкли. Только чавкала грязь да звякала сбруя, тускло и холодно в туманном лесу млели по обе стороны дороги чахоточные деревья. Наконец кованые колеса загремели по подъемному мосту, и беглецы въехали под низкие своды замковых ворот. Мост со скрипом поднялся за ними, оставив между внешним миром и воротами полосу затянутой ряской воды шириной в два копья.

Когда перестал идти пар от развешанных у огня одежд и миски на просторном столе опустели, Сид с хозяином замка, Зером и Грезом поднялись на оборонительную стену, прикрытую острой двускатной крышей. Сквозь узкую бойницу увидели подъехавших ко рву имперских всадников во главе со старым знакомым — офицером, что сопровождал их к императору. На нем были черная кольчуга и шлем без забрала с черными перьями. Было так близко, что Сид без труда узнал их старого знакомца, оставаясь невидимым за узкой бойницей. Их выследили.

— Сколько у тебя людей? — обернулся к барону Сид, ибо вопрос о выдаче отпадал — такое оскорбило бы хозяина.

— Пятьдесят. Десять арбалетов. Луки — на всех.

— Дело. Обрывы у рва отвесны — лестницы не приставить, а плоты под стрелами неуютно строить. Да и долго.

— Да, пожалуй, — сощурился, внимательно разглядывая всадников, Марг, — к тому же они не готовы к осаде. А славно! Наконец-то я смогу поговорить с этой мразью в открытую! Давно мне не терпится всадить в лоснящуюся рожу императорского прихлебателя тяжелую стрелу из доброго арбалета.

— Погоди, у нас есть заложники, может, и сговоримся.

— Эх, доверчивая душа, дорогой мой Сид, неужели ты думаешь, что можно верить слову этих мерзавцев — Миса и императора?

— Они могут послужить шитом.

— Посмотрим, — с сомнением произнес Марг.

Черный офицер бросил поводья и приложил к своему рту, обрамленному бородкой и усами, сложенные рупором ладони в железных рукавицах:

— Именем Лия Восьмого повелеваю опустить мост, открыть ворота и выдать беглецов, совершивших преступление против бога и императора!

— Послушай-ка, рыцарь Лак, — не выставляясь из-за каменного широкого зубца и осторожно выглядывая в бойницу, отозвался барон, он не собирался подставлять себя стрелам, — в эти ворота можно войти гостем, а силой — только через тело хозяина после доброй потасовки. Да и государь с первым министром могут пострадать при этом. Они тоже здесь.

После слов Марга среди преследователей возникло некоторое замешательство, на мгновение задумался и рыцарь Лак.

— Могу ли я переговорить с государем? — наконец сообразил он.

— Сейчас спущусь и спрошу.

Все собрались в зале.

— Что, дадим возможность Лию Восьмому побеседовать с Лаком? — обратился к присутствующим Марг. Никто не успел ответить — в распахнувшуюся дверь вбежал один из воинов барона.

— Сбежали, — задохнулся он и опустил голову. Все, кто был в зале, кинулись на оборонительную стену. Но по ту сторону рва уже никого не было — всадники отъехали, чтоб их было не достать стрелой.

Да, когда все увлеклись переговорами, немудрено было отодвинуть на воротах засов. И император с Мисом бросились вплавь через ров. Лий Восьмой ушел невредимым, а его первый министр — со стрелой в ягодице. Кто-то, хотя и с запозданием, послал ее вслед беглецам.

— Службу надо наладить, а то голыми руками возьмут, — мрачно сплюнул Без.

— Если Марг не возражает, ты и организуй, — бросил Сид.

— Не возражаю, — отозвался пристыженный Марг, — я все-таки больше алхимик, чем барон.

— Ладно, теперь все упростилось, — положил ладонь на кольчужное плечо владельца замка Сид, — что-нибудь придумаем.

Придумывать, однако, было трудно — пока судили да рядили, замок обложили со всех сторон. Уходить было поздно, да и бросить Марга на растерзание имперского воинства было нельзя.