Георгий Мартынов - Незримый мост

— Зато… вот это… даже слишком любезно… — Голос капитана Аксенова прерывался от волнения. — Товарищи… смотрите же!

Все обернулись.

Рядом с тремя машинами, в двадцати шагах, там, где уже не было столь часто и тесно расположенных пней, как ни в чем не бывало стояла только что исчезнувшая “волга”.

— Ох, — сказал Хромченко. — Чтобы их! Да уж, ничего не скажешь!

— Где они прячутся, черт возьми? — с негодованием воскликнул майор. — Если они тут и все видят и слышат, то почему прячутся от нас?

— Быть может, совсем и не прячутся! — сказал Саша и, повернувшись к Аксенову, спросил: — Вы думаете, они это сделали из любезности? Чтобы нам не возиться с краном?

— Так выходит! Для чего же еще? А вы имеете основание думать иначе?

— Кажется, имею! А ну-ка, браток, — сказал Саша, подходя к “волге” и обращаясь к водителю, — тронь-ка машину, как делал недавно. Или пусти меня, если сам не можешь.

— Как это так — не могу! Вот, пожалуйста!

Он взялся за руль и поставил ногу на педаль так, как делал уже два раза после таинственной замены двигателя. Но машина не двинулась с места!

Саша молча уверенным и твердым жестом указал на ключ зажигания. Водитель посмотрел на него диким взглядом. Видимо, он понял, что имел в виду младший лейтенант.

— Ключ… не нужен, — запинаясь сказал он, — системы зажигания… нет… однако! И бензина… тоже нет!

— Забудь об этом! Действуй, как всегда!

Водитель послушно повернул ключ…

И мотор заработал. Заработал, как всегда. И легкая дрожь корпуса подтверждала это!

— Стой! Не двигай машину!

Саша рывком открыл капот. ДВИГАТЕЛЬ БЫЛ НА MECTEI А ящик серебристого металла с изображением черепа бесследно исчез, словно его и не было никогда.

— Ну это шалишь! — сказал Горюнов. — Все осталось на наших пленках! Все! Никуда не денется!

Полковник Хромченко сам отвинтил пробку бака. Ведь двигатель “волги” не мог работать без бензина, как серебристый ящик. БАК ОКАЗАЛСЯ ПОЛНЫМ ДО КРАЕВ!

— Вот это я понимаю! — воскликнул Хромченко. — Если и не любезно, то вполне порядочно! Но выходит, что у них есть бензин. Так зачем же им понадобилось сливать прежний?

— Был или теперь есть! — заметил Саша.

— Ну это вы уж слишком! — сказал майор. — Если заменить мотор за четыре часа невозможно, то произвести анализ горючего и синтезировать его из местных материалов за те же четыре часа невозможно вдвойне!

— А как же быть с обратной заменой “их” двигателя снова на наш? Ведь это заняло “у них” даже не четыре часа, а попросту несколько секунд? — спросил Саша.

Как признались впоследствии все присутствующие, эти слоев оказались для них неожиданными. Видимо, все же сказывалось утомление от всего пережитого.

— Послушайте, молодой человек! — сказал старший из ученых. — У вас явно есть какое-то предположение или даже гипотеза по поводу всех этих происшествий. Так поделитесь с нами! Не заставляйте зря ломать голову!

— Я все скажу в городе. Честное слово, у меня язык скоро примерзнет к зубам.

— Правильно! — поддержал Сашу Хромченко. — Все обговорим в Н…ске. По машинам!

Волей-неволей пришлось подчиниться этому решению. Хоть и очень неохотно, но все стали садиться в машины.

Полковник дотронулся до руки Саши Кустова. Его лицо было немного смущенным, но глаза улыбались.

— Пожалейте старика! — шепнул он. — В двух словах, в чем тут дело?

— Я думаю о разном восприятии времени, — так же тихо ответил Саша. — Помните рассказ Уэллса “Новейший ускоритель”? Так вот, вроде этого.

Как ни тихо обменялись фразами полковник Хромченко и Саша Кустов, кое-кто их услышал. И не успели четыре машины тронуться с места, ответ молодого офицера уже знали все.

Разное восприятие времени! Да, это многое объясняло!

— Ох и молодец парень! — воскликнул ученый-физик. — Пришло же такое в голову!

— Должно было прийти и нам. — недовольным тоном отозвался старший из ученых. — Напрашивается само собой. Ведь таким их свойством — не “восприятием”, разумеется, а убыстренной в сравнении с нашей жизнедеятельностью — можно объяснить почти все!

— Почему “почти”?

— Потому что среди здешних событий есть требующие объяснений с других позиций.

— Например?

— Ну хотя бы пленка той девочки. Или невидимая завеса в поликлинике.

— Совершенно разные вещи! Восприятие субъектом времени, или, как вы уточнили, убыстренная относительно нас жизнедеятельность — явление физическое и биологическое, тогда как пленка и завеса — область техники!

— Судя по тому, что произошло за эти два дня, — сказал третий ученый, — их техника намного выше нашей.

— Не только техника. Не забывайте случаев с начальником Н…ской милиции и с воскрешением быка.

— Если у них, — сказал физик, — время как бы замедлено, то не здесь ли следует искать причину того, что, ясно показывая нам свое присутствие, они не идут не личный контакт с нами? Ведь для них мы попросту неподвижны. Кстати, этим и объясняется, как им удалось остановить нашу машину на полном ходу. Просто подошли к “неподвижной” машине и выключили мотор.

— Вопрос, где они это сделали, у нас иди у них?

— Только у нас. Не укладывается в голове, что наша машина и мы сами могли мгновенно перенестись на расстояние в три с половиной миллиарда километров. А затем с такой же скоростью совершить обратный путь. И мы, и машина — материальны! А ничто материальное, как вам отлично известно, не может передвигаться быстрее света. А для того чтобы мгновенно оказаться у них, нам и машине нужно было двигаться в двенадцать тысяч раз быстрее.

— Все правильно, но почему мгновенно? Мы “отсутствовали” четыре часа.

— А о том, что эта же самая машина и ее водитель исчезали вторично, вы забыли? Если мотор заменяли снова на наш на их планете, то путь туда и обратно занял секунды.

— Но ведь и они не могли совершить путь к нам мгновенно?

— А им и не требовалось. Полчаса они нашли бы всегда. Этого достаточно, чтобы не нарушать законы природы.

— Значит, вы твердо уверены, что “они” здесь?

— Либо здесь, и тогда все, что происходит, надо объяснять, исходя из этой предпосылки, либо все наши знания о времени глубоко ошибочны. А вообще-то мы вряд ли узнаем что-либо точно. “Они”, судя по всему, не собираются делиться с нами своими знаниями.

Хромченко понимал, о чем шел разговор. Именно об этом говорили в машине по пути из аэропорта. Новость, которую сообщили ученые, давно стала бы известной всем, если бы то, что произошло с бежевой “волгой” и ее пассажирами, не отвлекло внимания.