Фриц Лейбер - Корабль призраков

– Счастья… скажешь тоже! Счастье повернулось к ним задницей, браток. Сюзи видела, как их уволокли.

– Да не Сюзи, – поправил Корчмарь, взяв на себя роль арбитра в споре. – Мейбл. Это она все видела. Но я скажу так: что спившиеся шлюхи заслужили, то и подучили.

– Бессердечный ты все же. Корчмарь.

– Не буду спорить. Поэтому и кровососы на меня не льстятся. Но, если серьезно, ребята, оборотни и ведьмы чересчур вольготно себя чувствуют в Третьем. Совсем распоясались. Всю Спятницу глаз не сомкнул – караулил. Все, хватит, мое терпение кончилось – посылаю жалобу на Мостик.

– Да ладно тебе. Брось трепаться.

– Чтоб мне сдохнуть! Вот те крест. Корчмарь смиренно опустил голову и истово перекрестил левую сторону груди. Этот жест •окончательно убедил пьянчуг. Лопух закружил в обратном направлении и в сторону зеленого угла, постепенно удаляясь от стены. По пути он наткнулся на черный шар Кима, который совершал дозорный облет по периферии, прилежно перепрыгивая с одного каната на другой.

Впорхнув через зеленый люк, мимо проплыло нежное пышнотелое облако, дважды перечеркнутое поперек голубыми полосами – лифчиком и трусиками.

– Доброе утро, Лопух, – прозвучал мягкий голос. – Как поживаешь?

– По-всякому, – отозвался Лопух. Золотистая паутина распущенных волос едва ощутимой воздушной вуалью покрыла его лицо. – Я бросил пить, Сюзи.

– Не будь так жесток к себе, Лопушок. Себя надо жалеть.

Для работы – денек, Для безделья – свой срок. Забавляйся целый день, А другой проспать не лень. Так-то оно лучше.

– Знаю, знаю. Трудельник, Бездельник, Забавница и Спятница. Десять дней – земтябрь, двенадцать земтябрей – солнечник, двенадцать солнечников – звездник и так далее, и так далее – до бесконечности. Правда, с поправками, как мне говорили. Одно жаль – совершенно не ясно, что все эти названия означают.

– Ты чересчур серьезно ко всему относишься, Лопух. Тебе бы надо… О, Господи, какая киска! Ах ты, лапочка!

– Киссска! – большеголовое черное пятно, проносясь мимо, язвительно зашипело: – Я – сссамец!

– Ким – наш новый охотник, – пояснил Лопух.

– Эй, Сюзи, хватит транжирить время на старого беззубого слепого охламона, – окликнул девушку Корчмарь. – Плыви-ка лучше сюда.

Сюзи со вздохом подчинилась и грациозно проскользнула между веревок: ее изящные пальчики легко погладили грубую щеку Лопуха.

– Ах, Беззубик ты мой подслеповатый, бедный Лопушок, – прошептала она. Когда ее ноги проплывали мимо лица Лопуха, в его ушах прозвучал мелодичный перезвон золотых сердечек-слитков, подвешенных к браслетам на ее щиколотках.

– Что у вас слыхать о Пупсике и Очаровашке? – с наигранной кровожадностью спросил Сюзи один из бражников. – Сама-то ты как предпочитаешь – чтобы тебя опорожнили через сонную артерию или через распоротый живот, а?

– Заткнись, недососок! – устало осадила его Сюзи. – Корчмарь, налей-ка мне чего-нибудь!

– На твоем счете одни долги, чем будешь расплачиваться?

– Пожалуйста, не надо разыгрывать из себя дурачка, Корчмарь. Ты ведь и так знаешь ответы на все вопросы, тем более на последний. Пакетик лунной бражки, темной. А вас, господа, прошу потише.

– Истинным леди, Сюзи, мы подаем только в отдельной упаковке. Я обслужу тебя по высшему классу – наверху.

В кормовом углу раздались испуганные причитания, вскоре переросшие в душераздирающий возмущенный вопль. В проеме кормового люка бледнокожая нимфа в алых трусиках и лифчике – нет, в чем-то более широком – кувыркаясь и лягаясь, яростно билась с невидимым препятствием, как бабочка, ненароком угодившая в паутину.

Вероятно, забыв в спешке о правилах предосторожности, стройная девица некоторыми не в меру подвижными частями, прилипла к клейкому краю люка.

Неистовые усилия, сопровождаемые выкриками щедрых на советы пьяниц, наконец принесли желаемые плоды, и освободившаяся девушка, задевая по пути ванты и канаты, нервными рывками устремилась к ротонде.

Звонко хлопнув бедром о титановое покрытие стойки, она затормозила у цели, одной рукой подобрала болтающиеся полы своего алого наряда, а другой ухватилась за расшатанный поручень бара.

Дрейфуя за ее спиной, Лопух услышал:

– Двойную лунную настойку, Корчмарь. Да поживее.

– С наипрекраснейшим утром, несравненная Риксенда, – приветствовал ее Корчмарь. – С удовольствием могу предложить тебе разве что порцию золотистой водички… понимаешь ли, одно маленькое обстоятельство… – он с наигранной растерянностью развел булками рук. – Граф не любит, когда его девушки посещают «Приют Летучей Мыши» без него. В последний раз он строго-настрого наказал мне…

– Не морочь мне голову! Я пришла сюда по поручению Графа: нужно разыскать одну вещицу, которую он потерял. Короче, – двойную настойку, и покрепче! – девушка ударила кулаком по стойке так решительно, что сила отдачи невольно начала поднимать ее легкое тело под потолок, и только с помощью Лопуха (чье старание, впрочем, осталось неотблагодаренным) ей удалось водвориться на прежнее место.

– Не суетись, Рикси. А что потерял Граф?

– Маленький черный футляр. Такой вот, – она развела свои гибкие руки с сомкнутыми пальцами. – Он посеял вещицу здесь вечером в прошлую Забавницу. А может, ее украли…

– Лопух, ты слышал? – спросил Корчмарь.

– Никаких маленьких черных футляров, – быстро откликнулся Лопух, – зато, Риксенда, ты вчера вечером оставила здесь большой оранжевый чемодан. Сейчас принесу, – с этими словами он нырнул в глубину ротонды.

– Черт с ними, с этими чемоданами, футлярами, будь они неладны! Дай мне двойную! – агрессивно потребовала девушка. – Мать твою Землю!

Даже привычные ко всему бражники, и те чуть не поперхнулись. Всплеснув руками. Корчмарь взмолился:

– Только без богохульства, пожалуйста. Такой утонченной девушке это совсем не к лицу. Да и чем ты заплатишь? Разве что этим?

Булкой-рукой Корчмарь коснулся запястья Риксенды, обвитого желтым, плотно прилегающим кольцом.

– У тебя есть золотишко, – его голос вибрировал. Изюминки глаз снова исчезли, на этот раз от жадности.

– Ты прекрасно знаешь, что браслеты спаяны, так же как и на ногах.

– А эти? – его рука подплыла к золотистой искорке, посверкивающей у виска.

– Тоже припаяно. Граф проколол мне уши.

– Но…

– О, Господи, будь ты проклят, несчастный продукт распада! Только смотри, не пожалей! Пусть, пусть будет по твоему! – последние слова переросли в крик гнева и боли. Она ухватила рукой золотую каплю и резко рванула. Брызнула кровь. Риксенда протянула Корчмарю сжатый кулак и потребовала:

– А теперь выкладывай! Золото за двойную лунную настойку!

Корчмарь тяжело вздохнул и молча начал рыться в ящике для настойки, видимо, понимая, что в своей шутке переступил грань дозволенного. Сюзи с холодным равнодушием добавила: