Фриц Лейбер - Странник (The Wanderer)

– Он параноик, – ответил Пол, глядя на Дылду, который шагал за кроватью, справа от него шла Ванда, а слева – худая женщина. – Кто эти две женщины, его ученицы, опекунши? – поинтересовался он.

– До определенной степени он действительно параноик, – начала объяснять Рама, – но не считайте, что только у нормальных людей есть монополия на правду. А те две женщины – это… как бы это сказать… две его жены. Чарли принадлежит к секте, признающей многоженство. Ох, Пол, вы, наверное, нас всех считаете ненормальными?

– Нет! – запротестовал он. – Хотя я чувствую себя уверенней, зная, что большинство людей думает так же, как я.

– Большинство – это значит, те, у кого есть деньги и власть! – кивнула Рама. – Ну, не хмурьтесь – с одной стороны большинство, а с другой

– безумцы, но все стремятся к одному и тому же: к удовлетворению основных потребностей. Мы возвращаемся в домик на пляже, потому что знаем, что там нас ждет кофе и бутерброды.

Во главе шествия аналогичный разговор происходил между Хантером и Марго.

– Я начал ходить на такие собрания, потому что проводил социологические исследования, – рассказывал ей Хантер. – Я встречал там разных людей, ненормальных «визитеров», таких, как Чарли Фулби, трезвомыслящих, таких, как Рама Джоан, а также совершенно обычных людей, каких можно встретить на каждом шагу. Я поставил себе цель исследовать определенное общественное явление и написать несколько статей. Но вскоре сам втянулся.

– Почему, мистер Хантер? – поинтересовалась Марго, прижимая к себе кошку. Ей было холодно без куртки, а Мяу грела словно грелка. – Это увлечение, так же, как и ваша борода, должно было доказать, что вы современны и отличаетесь от других?

– Зовите меня Росс. Нет, я так не думаю. Хотя немалую роль тут сыграла, наверное, кичливость, – он погладил рукой бороду. – Просто я встретил людей, которые чем-то увлекались и делали что-то совершенно бескорыстно. Это неслыханная редкость в нашем материалистическом, эгоистичном мире, где в счет идут только деньги и положение в обществе. Я увлекся этим настолько, что захотел внести свой вклад в общее дело – какие-то доклады, дискуссии и все прочее. Теперь я подхожу ко всему этому с таким же запалом, как и Брехт, который совершает чудеса, продавая рояли

– он достиг в этом деле совершенства, чтобы иметь возможность посвящать остальное время летающим тарелкам и женщинам.

– Брехт – холостяк, а вы, кажется, говорили, что у вас есть семья? – несколько иронично напомнила ему девушка.

– Да… – с неохотой признался Хантер. – В Портленде осталась миссис Хантер и двое мальчиков, которые считают, что их папочка слишком много времени проводит среди фанатиков летающих тарелок. А следовательно – пишет слишком мало научных статей и совсем забросил карьеру.

Он хотел добавить, что они теперь наверняка не спят и думают, почему папочки нет дома, когда небо преобразилось, а летающие тарелки перестали быть фикцией, но процессия достигла забитого досками пляжного домика. Он увидел все еще горящую зеленую лампу, а рядом с ней столик с небольшим конвертом, в котором находились программки, пустые кресла, расставленные рядами… Получит ли когда-нибудь Доддси деньги, отданные в залог за эти кресла в прокатном бюро, которое содержали в Окснарде поляки? Он увидел также забытый кем-то плащ, а под ним – картонные коробки, брошенные во время всеобщей суматохи. Невдалеке торчал сложенный зонтик, воткнутый в песок – часть примитивной астролябии, при помощи которой Брехт впервые пытался исследовать движение Странника.

Разглядывая все это на фоне Тихого океана, словно забрызганного огоньками фиолетового и желтого цвета, Хантер почувствовал неожиданный прилив радости и облегчения. Он вдруг понял, почему они, вынужденные убегать от лавины, прогнанные от ворот убежища офицером-службистом, вернулись на это место.

Это место было для них домом – здесь они собрались вместе, здесь они стали свидетелями перемен, которые произошли на небе. Каждый в глубине души чувствовал, что, быть может, это его последний дом.

Ванда, худощавая женщина и Гарри Макхит соорудили из коробок подобие стола.

Войтович и Коротышка опустили на песок кровать с Рагнароком, прикрытым курткой Марго.

Войтович осмотрелся, потом указывая на зонтик, решительно сказал:

– Это, пожалуй, самое подходящее место, если вы не имеете ничего против? – Он адресовал вопрос Профессору, который всю дорогу от Ванденберга шел в молчании рядом с Доддом.

– Это для меня большая честь, – хрипло ответил Профессор.

Они перенесли кровать поближе и Брехт вытащил зонтик из песка. Из-под матраса Войтович вытащил лопату и начал копать могилу.

– Ничего удивительного, что мне всю дорогу что-то давило в бок, – крикнула с террасы Ванда при виде лопаты.

Войтович прервал работу и сказал:

– Вы должны быть благодарны за дармовую езду во время вашего так называемого сердечного приступа.

– Я хорошо знаю, когда у меня случается сердечный приступ! – ответила со злостью женщина. – И хорошо знаю, когда он у меня проходит!

– Пусть будет так, – бросил Войтович через плечо и снова принялся копать.

Песок тихо скрипел под лопатой. Худощавая женщина и Макхит вытирали кружки от песка и ставили их на стол. Остальные смотрели на Луну, появляющуюся из-за Странника, который медленно опускался в океан.

Луна приняла форму деформированного конуса. На ее диске вместо плавных контуров «морей» можно было различить тонкие линии, которые иногда отражали цветной свет Странника. Зрелище было отталкивающее, оно наводило на мысли о коконах с яйцами паука.

«Законы рождения, – думал Фулби. – Белая Дева, оплодотворенная Испаном, возрождается в муках – и будет возрождаться снова и снова. И я не знаю – зачем?»

«Я сожалею, что назвала ее девкой, – думала Марго. – Дон…»

– Ее жених на Луне, правда? – шепнула Рама Джоан Полу. – Так что теперь можете считать ее своей девушкой. Я думаю, что для этого есть все основания.

Войтович выпрямился.

– Глубже копать нельзя, – охрипшим голосом обратился он к Додду, – там вода.

Они подошли к кровати. Додд отцепил поводок от тяжелого толстого ошейника и, посмотрев на Марго, поднял куртку, прикрывавшую тело пса. Девушка отрицательно покачала головой и Додд, грустно улыбаясь, снова прикрыл тело Рагнарока. Вместе с Войтовичем и Брехтом он положил овчарку в могилу. Кошка, лежащая на руках Марго, подняла голову и с интересом рассматривала происходящее.

Висящий над Тихим океаном Странник выглядел так, словно оделся в праздничные одежды. В противоположность деформированной Луне он представлял собой идеальный шар. Желтое пятно с западной стороны планеты исчезло из поля зрения и теперь рисунок на диске напоминал фиолетовую голову чудовища с раскрытой пастью и желтым глазом.