Владимир Ильин - Профилактика

Эскалатор закончился, и я сошел с него и двинулся по переходу на соседнюю станцию, с любопытством вглядываясь в лица женщин, торгующих газетами, очками, косметикой и прочими жизненно необходимыми товарами. Никого из старых знакомых я не обнаружил, но и это был не показатель: мало ли что могло приключиться за те два года, что я отсутствовал? Наверное, те, кого я знал, поувольнялись, а на их место пришли другие...

И тут я остановился, как вкопанный.

Вальяжно помахивая дубинкой-шокером, навстречу мне вразвалочку шествовал сержант Миша. Все такой же, каким я его знал, только заметно располнел да взгляд его стал ещё суровее и бдительнее. Фуражка небрежно сдвинута на затылок, пухлощекое лицо светится служебным рвением.

Bот и проверим, узнает ли он меня.

Однако Миша лишь скользнул по мне беглым взглядом и, видимо, не найдя ничего подозрительного в человеке, одетом вполне прилично и даже при галстуке, отвернулся.

— Привет, Миш, — сами собой произнесли мои губы, когда сержант поравнялся со мной. — Ну, как служится?

Миша развернулся всем корпусом ко мне и оглядел меня с головы до ног.

— Не понял, — протянул он. — Это вы мне, гражданин?

— Тебе, тебе, — подтвердил я. — Не узнаешь, что ли? Алька Ардалин я, когда-то дежурил у эскалатора нижней станции...

Миша нахмурил белесые брови.

— Извините, — пожал он плечами, — не припоминаю. Вы меня, наверное, с кем-то путаете.

Рассказать ему, что ли, как зовут его жену, где он живёт и прочие подробности его личной жизни, чтобы доказать, что я не ошибаюсь? А зачем? И так ясно, что он меня никогда раньше не видел.

— Возможно, — согласился я. — Во всяком случае, вы очень похожи на одного моего знакомого милиционера...

И пошел дальше.

Спиной я чувствовал на себе прожигающий до костей взгляд своего бывшего знакомого. Еще, чего доброго, попросит документики предъявить — наверное, я ему показался очень подозрительным типом.

Но Миша меня не окликнул.

Выйдя из автобуса, я спустился в подземный переход, чтобы перейти улицу, — и тут меня ждал еще один сюрприз.

Стоя возле стены со своим неизменным магнитофончиком, слепой старик пел про горную лаванду, и стояла перед ним все та же кепка с россыпью сердобольной мелочи.

Вот тебе наглядное подтверждение того, что мир тут все-таки чуточку изменился. Только как определить, до какой степени? Если допустить, что изменения эти связаны только с тобой, то при чем тут он, этот слепой певец, не имевший в твоей прошлой жизни к тебе никакого отношения? Неужели твоя и его судьбы связаны каким-то мистическим образом, и выходит, что в его смерти в том мире виновен ты? Нет, косвенно ты, конечно, виновен, потому что не остановил вовремя подонков с ножом, не вспугнул их, не заорал, не затеял драку. Но ведь не ты же воткнул старику нож под ребро!..

Черт знает, что отсюда следует. По этой версии получается, что я-прошлый влиял на все, что меня окружало, и теперь, когда я стал другим, то и люди, с которыми я когда-то соприкасался, тоже стали другими?

Я покрутил недоверчиво головой, но, проходя мимо старика, не удержался и бросил ему в кепку-дароносицу крупную купюру. Словно тем самым пытался замолить свою вину перед ним, выпросить прощение за то, что не заступился перед ним в другой своей жизни.

На другой стороне улицы, рядом с автобусной остановкой, имелись прозрачные пузыри телефонов-автоматов, и я нашарил в кармане телефонную карту, приобретенную загодя в метро.

Раз пошла такая пьянка, то почему бы не позвонить по тем номерам, которые сохранились в памяти из прежнего круга бытия?

Первой в этой очереди была, разумеется, моя сестра Алка.

В трубке долго слышались гудки вызова, потом ответил старушечий голос:

— Алло?

— Извините, — несколько обалдело сказал я. — А Алла дома?

— Какая еще Алла? — раздраженно прошамкала трубка. — нет здесь никакой Аллы и никогда не было!

— A это номер 340-79-80? [3]— уточнил я.

— Да, но Аллы здесь нет, — сердито отрезала трубка. — Советую вам обратиться в справочную, молодой человек! Или позвонить на телевидение!

— Зачем? — слегка офигел я.

— Там вам скажут номер Аллы Пугачевой! — послышалось в трубке, и сразу пошли гудки отбоя.

Оказывается, бабульки тоже способны на приколы.

Зачем я позвонил в компьютерную фирму, где директором был Лелик.

Ответил мне приятный женский голос:

— Здравствуйте, фирма Пэ-Тэ-Эс, служба технической поддержки.

— Извините, а Ксюшу можно?

— Одну минуточку, сейчас я вас переключу.

Мелодичная заставка, потом — знакомый голосок:

— Алло?

— Ксюша, привет, — сказал я. — Это я, Алька Ардалин.

— Простите, кто? — вежливо удивились в трубке.

Все было ясно, и можно было бы не продолжать разговор, но я вспомнил, как тот же милый голосок говорил когда-то: «Он и раньше отличался нечестностью, но такой подлости от него я никак не ожидала».

— Дело в том, что у меня компьютер забарахлил, девушка, — сказал я.

— Обратитесь в службу технической поддержки.

— А вы мне не можете помочь?

— Ну, я не знаю, — засмущалась Ксюша. — А что именно у вас не работает?

— Память, — сказал я. — Видно, «мозгов» не хватает...

— А в чем это проявляется?

— Никто меня не узнаёт, — сказал я.

И повесил трубку.

Чем ближе я подходил к дому — своему _настоящему дому, а не тому, который считался здесь моим местом жительства, — тем все больше испытывал странное волнение. Будто вернулся сюда после длительного отсутствия. А ведь, если вдуматься, еще вчера я безвылазно жил здесь и, наверное, закончил свое первое пребывание на этом свете.

Дверь квартиры оказалась не такой, какой она была у меня. Обычная деревянная и довольно обшарпанная дверь.

Наверное, не имело смысла звонить. Наверняка здесь живут люди, которые никогда не слышали об Алике Ардалине.

Но, повинуясь безотчетному импульсу, я все-таки трижды нажал кнопку звонка.

Дверь долго не открывалась, а когда все-таки открылась, я оцепенел.

— Ну, что уставился, будто не узнаешь? — спросила Алка.

И в самом деле — не узнаю, хотел сказать я, но губы мои словно склеились.

Она была не той благополучной обывательницей, которой я привык ее видеть раньше. На ней были какая-то грязная желтая футболка с дыркой под мышкой, юбка дерюжного цвета, затасканные шлепанцы. Мешки под глазами, нездоровый цвет лица, всклокоченные, давно не мытые волосы... И сигарета в манерно отставленной руке.

— Ну, заходи, коли пришел, братан, — усмехнулась она.

Я вошел в прихожую (бывшую _мою прихожую), и в нос ударил запах несвежего белья и чего-то несъедобного, явно подгоревшего в процессе приготовления.

Нет, все-таки это была не моя квартира. Мебель здесь была совсем другая, только телевизор, который остался от родителей, имел место под пыльной серой салфеткой.