Грег Бир - Академия и хаос

— Последний прыжок, — сказал капитан и посмотрел на Лодовика. — Я действительно доверяю вам, советник, но еще больше я доверяю самому себе. Ни Император, ни Линь Чен не станут разбрасываться людьми моего ранга. Я до сих пор знаю, как заново собрать наши двигатели, если они вдруг развалятся. Теперь мало кто из капитанов звездолетов такое умеет.

Лодовик кивнул. Это было правдой, но для защиты вряд ли годилось.

— Умение наилучшим образом использовать главные человеческие качества и при этом не злоупотреблять ими — тоже почти утраченное искусство, капитан. Считайте это честным предупреждением.

Капитан сразу посерьезнел.

— Намек понят, — кивнул он и уже развернулся к двери, но тут услышал нечто необычное. Он оглянулся через плечо на Лодовика. — Вы ничего не почувствовали?

Корабль вдруг снова вздрогнул, но на этот раз послышался писклявый скрежет, от которого капитан невольно стиснул зубы. Лодовик нахмурился.

— Почувствовал — вот это. Но что это было?

Капитан склонил голову набок, слушая доклад кого-то из подчиненных, звучавший в наушнике.

— Какая-то неполадка, какой-то сбой при последнем прыжке, — сказал он. — Это не так уж нетипично, когда выныриваешь поблизости от звездных скоплений. Пожалуй, вам лучше вернуться в свою каюту.

Лодовик отключил видеоаппаратуру и встал. Он улыбнулся капитану Тольку и похлопал его по плечу.

— Из всех, кто занимает важные посты на имперской службе, я более других желаю, чтобы вы провели нас через все рифы, капитан. Как бы то ни было, приходится выбирать. Вот и выбирайте, капитан Тольк. Подумайте о том, что с собой мы можем взять лишь минимум в сравнении с тем, что может быть сохранено в подземных склепах.

Лицо Толька помрачнело, он опустил глаза.

— Моя собственная фамильная библиотека, на Алое Кваде, она…

Сигнализация взвыла, словно стая огромных раненых зверей. Тольк, инстинктивно защищаясь, вскинул руки, закрыл ладонями лицо. Лодовик упал на пол и с необычайным проворством сгруппировался.

Корабль вертелся, словно волчок, в искривленном пространстве, куда он не должен был по идее попасть. В каком-то болезненном, нервическом вращении, издав звук умирающего великана, звездолет совершил непредвиденный асимметричный прыжок.

Вынырнул он в безбрежной пустоте статической геометрии обычного, нерастянутого пространства. Гравитационные системы корабля мгновенно отказали.

Тольк парил в нескольких сантиметрах от пола. Лодовик распрямился и схватился за подлокотник кресла, в котором сидел всего несколько мгновений назад.

— Мы вышли из гиперпространства, — пробормотал он.

— Само собой, — обескуражено проговорил Тольк. — Но во имя всего святого, хотел бы я знать, где?

Лодовик мгновенно догадался о том, чего не мог знать капитан. Их захлестнула межзвездная приливная волна нейтрино. За все столетия своего существования он не сталкивался с подобной атакой. Для тонких и необычайно чувствительных микросхем его позитронного мозга поток нейтрино был подобен рою надоедливо гудящих насекомых, а вот для самого корабля и для его команды нейтрино совершенно неощутим. Единичный нейтрино, самая юркая из элементарных частиц, мог беспрепятственно преодолеть твердое тело протяженностью в целый световой год. Нейтрино крайне редко вступали в какие бы то ни было реакции с материей. Но в ядре сверхновой немыслимые массы материи были сжаты и вырабатывали по одному нейтрино на каждый протон, и этого оказалось более чем достаточно для того, чтобы год назад наружная оболочка звезды взорвалась.

— Мы на границе ударной волны, — сказал Лодовик.

— Откуда вы знаете? — спросил Тольк.

— Поток нейтрино.

— Но как… — Кожа капитана приобрела землистый оттенок, ее пепельный отлив стал еще более заметен. — Ясно, вы просто предполагаете. Логическое предположение.

Лодовик кивнул. На самом деле, конечно же, ничего он не предполагал. Капитан и команда через час будут мертвы.

Даже на таком огромном расстоянии от Кейла расширяющаяся сфера нейтрино обладала вполне достаточной мощностью для того, чтобы вызвать трансмутацию нескольких тысячных долей процента атомов в конструкции звездолета и организмах находившихся внутри людей. Нейтроны превратятся в протоны в количестве, которого хватит для того, чтобы вызвать некоторые органические изменения, спровоцировать выработку токсинов, блокировать сигналы нервной системы…

От потока нейтрино эффективной защиты не существует.

— Капитан, сейчас не то время, чтобы я что-то скрывал от вас, — сказал Лодовик. — Я не высказываю догадок. Я — не человек и потому подобное воздействие ощущаю непосредственно.

Капитан, не веря собственным ушам, не мигая, смотрел на советника.

— Я — робот, капитан… Некоторое время я сумею сохраниться в целости, но это меня нисколько не утешает. Во мне заложена потребность в защите людей от любой опасности, но вам я ничем помочь не могу. Все люди на этом корабле погибнут.

Тольк поморщился и покачал головой. Нет, он не в силах был этому поверить.

— Похоже, мы все сходим с ума, — сказал он.

— Еще нет, — возразил Лодовик. — Капитан, прошу вас, пройдемте на мостик. Быть может, нам еще удастся кое-что спасти.

Линь Чен без труда мог бы стать самым могущественным человеком в Галактике — и с виду, и на деле, — стоило бы ему только этого пожелать. Вместо этого он избрал для себя теневую позицию и наиболее удобный и безопасный пост — пост Председателя Комитета Общественного Спасения.

Древний аристократический род Ченов существовал уже несколько тысячелетий, и Линь унаследовал от своих предков исключительную осторожность и дипломатичность. Именно благодаря этим качествам Чены были полезны многим Императорам. Чен не имел намерений подменять ни самого нынешнего Императора, ни мириады его министров, советников и консультантов, не желал он и становиться мишенью для нападок молодых горячих голов. Его нынешняя известность и так была слишком велика, на его вкус, но, по крайней мере, он был скорее объектом насмешек, нежели неприкрытой ненависти.

Последние ранние утренние часы Линь Чен посвятил просмотру отчетов от губернаторов семи беспокойных звездных систем. Три системы объявили войны своим ближайшим соседям, невзирая на угрозу имперского вторжения, и Чен был вынужден прибегнуть к использованию приказов с Имперской печатью для отправки десятка боевых кораблей с целью поддержания безопасности. Еще в тысяче систем наблюдались те или иные проявления беспокойства, но на фоне упадка последних лет система связи так страдала, что была способна передать и обработать лишь десятую часть сведений, поступавших с двадцати миллионов планет, номинально входивших в состав Империи.