Валерий Большаков - Другие правила

И танкер, и кратер отражались в огромном полированном шаре «Хазри». Космический крейсер замыкал юроватую Плоскую долину, лишая ее пустырности.

— В космосе я чувствую себя как мой древний предок на море, — шевельнулся маленький жесткий рот Славина. — Ему, чтобы добраться из Константинополя в Новгород, требовались недели и недели пути. С тех пор Земля будто сдулась. Как воздушный шарик после праздников. Так теперь космический рейс длится неделями… Сидишь в каюте и терпишь, терпишь эту чертову необъятность. Летим поза… нет, два дня назад, а с Фобоса передают, что Локи захватил Сырт. Через шесть часов — я уже спать лег — доходит приказ из Совбеза: «Вам поручается…» Короче, заложников освободить, террористов изловить, изолировать и ждать дальнейших указаний. «Есть», — передаю и переворачиваюсь на другой бок. Нам еще лететь и лететь… А вчера скачали пакет новостей с Марса— ого! Какой-то собкор ВВ шпарит «клером» — на «Большом Сырте» собрано ополчение, командир — Жилин. Всего их там сорок человек, а уже успели три бота пурпуров сбить, а паскудного Тхакура твоего спалили вместе с танком высшей защиты!

— М-молодцы! — сказал Эдик с воодушевлением, ударился с размаху локтем и сморщился от боли в «электрической» косточке.

— Это точно… Сейчас дождемся только автозаправщика и сразу стартуем. Пойдем на тройном ускорении…

— Надо весь флот вызывать! — развоевался Эдик. — И пр-рямой наводкой!

Славин покачал головой.

— Какой флот? — спросил он. — У меня под командованием вот этот крейсер и еще два эсминца. И все! И это на всю Систему! Вон у Евроамерики пара крейсеров — «Терра» и «Гея» плюс суперкрейсер класса «Джон Браун». И у Австралазии два крейсерка — «Янцзы» и «Эдокко». Одни мы как бедные родственники! И это после «Востока», после «Ареса» и «Хиуса»! Дурость какая-то — выбьемся в лидеры и ждем чего-то, отстаем и опять вдогонку бросаемся…

Чувствовалось, что эта тема для Славина была весьма болезненной.

— Подождите, подождите… — растерялся Эдик. — Это что же получается — в космосе, что ли, мы самые слабые?

— Что ли, — кивнул флагман. — А вы думаете, почему на меня опять «бочку покатили»? Именно поэтому — что не хочу «космической Бизерты»! Хожу, хожу, убеждаю, убеждаю! Нельзя так относиться! Флот — единственная защита не то что Евразии — Земли! Планеты! А они мне хором: «Да здравствует мир во всем мире!»

— Политики… — вздохнул Эдик. — Теперь они заткнутся еще лет на десять. Космические пираты — это вам не что-нибудь…

Флагман фыркнул.

— Скажут, что мы все сами же и организовали. Вот увидите! — Славин поднялся и посмотрел на часы. — Ладно… Пойдемте сменим вахтенных — пусть тоже потанцуют, а то скоро все девушки разлетятся! Заодно познакомитесь с экипажем. Я вас поселю в третьем жилом отсеке, там есть лишняя койка…

Тяжелые, гулкие шаги в жилом коридоре. Они топчут приятное сновидение.

— Группа, подъем!

Антон сел и чуть не треснулся головой о низкий закругленный потолок. «Бора»?! «Соам»?..

— Вставай, Антон, — слышится бодрый, хрипловатый голос Васи Вожжеватова, и Стажер держит удар. Он в техкуполе, в секторе «Г». В казарме.

Возвращаются вчерашний страх, вчерашняя тоска и наваливаются, гнут, давят… Хочется сбежать и спрятаться. А нельзя!

Антон сползает с верхней полки, нащупывая босой ногой подножку, едва не срывается и ступает на холодный пол. Какой неуют… Подушка притягивает с силой восьми "g".

Вася, встрепанный, с красной полоской на щеке, уже почти одет. Из пластмассового шкафчика он достает сапоги и, покряхтывая, обувается.

— Давай шевелись, — пыхтит Вожжеватов, — скоро контакт!

Задвинув койку, Вася расстегивает ширинку и семенит в закуток санблока. Быт определяет бытие… Потянувшись как следует, поприседав, Антон очухался и убрал в стену спальное место.

Казарма когда-то служила общежитием для строителей города-порта и представляла собой жилой блок с широким коридором и двумя вереницами модулей. На тонкую перегородку Вася повесил «живые» постеры. Один плакат, до этого пустой и темный, осветился, и в него вошла юная девушка в бикини. Расстегнула лифчик, уронила его, приподняла ладонями груди, начала было снимать трусики, но вдруг замерла, ушла из окна и вернулась к началу цикла.

Коридор полнился звуками — шарканьем, кашлем, стуком задвигаемых кроватей, гоготом. Тянуло запахом сигарет и нестираных носков. Из санблока донеслось хриплое урчание разрегулированного унитаза-автомата.

— С отливом! — поприветствовал Васю агент Родин.

— Не копайся, — строго, командирским тоном сказал Вася и застегнул ширинку.

Антон кинулся к своему шкафчику, мигом натянул комбез, обулся, умылся, воспользовавшись выдвижным умывальником, и причесался перед зеркалом. Зеркало кое-где отлипло от стенки, вздулось пузырями, как обои на брошенной даче, но заспанную физиономию отражало один к одному.

— Я готов! — доложился Антон.

— Пошли! Не закрывай, а то уборщику не забраться…

Вожжеватов повел Антона на таинственный «контакт».

— Ты смотри, — поучал он «салагу», — поосторожнее с нашими. Толкнут — надо дать сдачи. А то и опомниться не успеешь, как тебя отовсюду повыталкивают! Короче, как себя поставишь, так и жить будешь.

В коридоре их догнал распределитель питания. За ним ехал транспортный кибер с тележкой, груженной пищевыми рационами.

— Вожжеватов Василий, Родин Антон, — сонливо сказал Цыпленок. Сунул каждому по пакету на завтрак и погнал робота дальше — тот тормозил и упирался.

— Мы, конечно, не БГ, — говорил Вожжеватов, — но что бы они без нас делали! Я не спорю, на абордаж или там в десант, идут они. А кто готовит им боты? Мы, Производственная Группа! Кто программирует киберов? Опять мы! Кто следит за броней? А кто же еще, кроме нас? Пришли, — утишил он голос. — Я к своим, а ты здесь будь.

Антон осмотрелся. Вася привел его в бывший лабораторный блок — круглый и довольно просторный. Нейтринный микроскоп был сдвинут к вогнутой стене и накрыт чехлом. А вот все остальное — столики, пара громоздких хемостазеров, экспресс-лаборатории, камеры биофак-импульсов — лежало сваленное в кучу.

Пурпуры из ПГ, в одинаковых белых комбинезонах вершителей, толпились перед большим экраном. Антон расковырял свой рацион, достал пластет с колой и приложился к соску.

— Эй ты! — послышался глумливый голос, и Антона довольно неучтиво ткнули в спину. — К тебе обращаются!

Антон обернулся. На него уставился Зигги Римайер, вершитель седьмого разряда. Сравнив свои кулаки с кулаками Зигфрида, Антон горько пожалел, что не занимался субаксом. Но сдачу отсчитать все равно придется…