Баррингтон Бейли - Падение Хронополиса

Старик обвел лабораторию глазами, как будто вспоминая.

— Это было везение — один шанс из миллиона. С этого момента все взял в свои руки Хеватар. Естественно, что в такое открытие он вцепился обеими руками, изучил со всех сторон. Вскоре он нашел одно важное следствие найденного мною эффекта: его можно было использовать для перемещения массы сквозь время. Дальше его было не остановить. Сейчас, конечно, все лавры принадлежат ему, но ничего бы этого не было, если бы я тогда не поставил свой опыт.

— Вам есть чем гордиться.

— Вы думаете? Довольно долго я и гордился, но в последнее время скорее боюсь. Видите ли, мы пользуемся привилегией знать все новости. И я понимаю, что история рвется «а части. Я вижу конец света, но никто не понимает, что само время разваливается, и никто не хочет это предотвратить. Своим экспериментом я открыл настоящий ящик Пандоры. Ваш приход показал мне, что дело зашло слишком далеко.

— А что случилось с тем другим ассистентом Хеватара — Абсолом Хумбартом? Он умер?

Рильке отвернулся и что-то тихо пробормотал — Этон едва расслышал.

— О нем мы уже говорили. Не будем трогать эту тему. Этон с горечью подумал, что из двух человек во всей

Империи, разделяющих его точку зрения, один одержим безумной любовью к трупу, а другой — вот этот дряхлый старик.

— Я рад, что вы согласны со мной, — сказал он Рильке. — Но, как я понимаю, мы мало что можем сделать.

— Есть одна вещь, которую я могу сделать. Или хотя бы попытаться. Я могу отправиться в прошлое и сделать так, чтобы ничего этого не было.

— Можете?

Рильке подвел Этона к большому тускло-коричневому шкафу, который капитан сперва принял за буфет.

— Это действующая машина времени. Самая первая.

Старик открыл дверцу шкафа. Внутри были сиденья и пульт управления.

— Вы действительно думаете, что сможете убедить молодого Хеватара — или самого себя в молодости?

Улыбка Рильке была ледяной.

— Хеватара никто, никогда и ни в чем не мог убедить. Что же касается меня, я тогда был полным энтузиазма щенком и ни за что не отказался бы от шанса сделать величайшее открытие — ни для кого на свете. Кроме того, поймите еще одно: мой рассказ прозвучал бы совершенно невероятной выдумкой. Мы ведь в те времена ничего не знали об Империи.

Ошеломленный Этой попытался это понять.

— Как вообще кто-то мог не знать об Империи?

— Не забывайте, что время очень сильно изменилось. Прошлое, настоящее, будущее — все стало другим. Однако есть один аспект, который и Церковь, и Империя оберегают с особой тщательностью, — самое главное событие, которое привело к возникновению Империи. Святого Хеватара и меня поместили в особые условия, чтобы мы даже не узнали о том, что перемещения во времени уже существуют. Мы работали вое в той же компании «Монолит Индастриз», в которой работали, как предполагалось, до всех изменений. Когда мы установили принцип двигателя времени, нам постепенно открыли все. Мы едва смогли поверить. Даже сейчас все это кажется сном.

— Это логично, — согласился Этон. — Департамент Истории постарался бы избегать парадоксов в таком важном вопросе, как открытие двигателя времени. Но вы говорили о другом ассистенте Святого Хеватара, о Абсоле Хумбарте. Очевидно, он тоже прошел через эту процедуру?

— Разве я упоминал вам Абсола Хумбарта? Нет, он в этом не участвовал, — неопределенно отозвался Рильке. — Возможно, в каких-то ранних повторениях, но не теперь…

Настаивать далее не имело смысла.

— Так что вы предлагаете сделать? — спросил Этон. Рильке вытащил из-под складок своего плаща тяжелый лучевой пистолет.

— Я собираюсь убить самого себя, — ответил он просто. — Это единственный выход. Убить молодого Рильке прежде, чем он поставит свой эксперимент с изоляцией пи-мезонов. Тогда ничего не случится. Не будет ни Империи, ни войн во времени. Мир станет таким, каким был до изобретения машины времени.

— И на что это будет похоже, как вы думаете?

— Не знаю. Кажется, теперь уже никто этого не знает.

— А вам не кажется, что вы в своей преданности идее доходите до фанатизма?

— Кто-то должен что-то сделать. Ничего другого я придумать не смог, а кроме того, я действительно виноват в том, что происходит. — Морщины на лице старика стали резче. — Шесть часов я колебался, принимая решение. Но я его принял и теперь знаю, что мне делать.

— Опять парадоксы, — пробормотал Этон. — Если вы убьете самого себя в молодости, то не сможете дожить до того момента, когда вы это сделаете.

— Ничего не остается — будь что будет. — Рильке решительно выставил челюсть.

— Но зачем вы рассказали обо всем этом мне?

— Для управления машиной времени нужны двое. Один занимается прокладкой курса, другой ведет аппарат. Если со мной что-нибудь случится, вы сможете вернуться сами. Машина запрограммирована на автоматическое возвращение по собственному следу.

— Но если у вас получится, — медленно проговорил Этон, — тогда вопрос о возвращении не стоит. Путешествий во времени не будет. Кстати говоря, я, вероятно, тоже перестану существовать. Мало кто останется из живущих.

— Да. И что из того?

Самопожертвование Дуайта Рильке не вызвало у Этона ни удивления, ни восхищения. По сравнению с тем, что было поставлено на карту, судьба отдельной личности была исчезающе малой величиной. Однако Рильке явно не подумал о другой стороне медали: если мир вернется к первоначальному состоянию, то через несколько сот лет человечество все равно погибнет.

Но на самом деле Этон был уверен, что возврат к прошлому отнюдь не будет настолько полным, насколько старик рассчитывал. Иначе он бы и не подумал позволить Рильке провести свой план в жизнь. Бывший ассистент Хеватара понимал хронотические мутации очень грубо и упрощенно. Он не отдавал себе отчета в том, что исходный мир стерт настолько, что вряд ли может появиться вновь. Из мешанины, в которую превратило время Хронотическая Империя, возникнет что-то новое, очень во многом напоминающее ее.

Это значит, есть хороший шанс, что самоубийственная война, превратившая Землю в пустыню, не случится. Человечество выживет даже и без путешествий во времени.

— Хорошо, я лечу вашим штурманом, — сказал Этой. — Но командовать будете вы.

Этом вошел вслед за Рильке в тесную кабину и рассмотрел верньеры. Это была живая древность, но Этон смог узнать далеких предков привычных рукояток управления.

Рильке закрыл дверь и занялся подготовкой аппарата к работе. Раздался высокий гул ожившего двигателя времени, и Этон понял, что машина мощнее, чем он сперва подумал.

Этон стал смотреть на штурманский экран. Рильке, что-то тихо бормоча себе под нос, отправил машину в страт.