Роман Буревой - Врата войны

Поль... Его губы приникли к ее губам. Ее пальцы скользили по его лицу. Лоб... нос... щеки. Совершенно гладкие, чисто выбритые, ни намека на бороду. И все же она знала, что это Поль. Виктор никогда не обращался с ней так грубо. Одним словом — дикарь. Она испытала оргазм, как только он коснулся ее, еще не овладев...

— Просыпайся. Алена! Пора вставать. Нас ждут мерзкие люди и мерзейшие дела.

Она открыла глаза. Часы показывали шесть утра. В кровати она одна. К тому же одета, вернее, полуодета — в майке, трусиках и в колготках, хотя точно помнила, как ночью разгуливала по ледяному полу босиком. Что же это было? Всего лишь сон?

— Вставай, соня! — Поль постучал. — Может быть, откроешь наконец задвижку?

Алена подбежала к двери — действительно, закрыто изнутри. А ведь она помнит... ерунда, все это только сон. Алена отворила. На пороге стоял Поль Ланьер, чисто выбритый в белой рубашке и в костюме Виктора.

— Скорее! Одевайтесь! — велел «дикарь ». — Я уже сварил кофе. Пора штурмовать «Дельта-ньюз».

Наступил последний день открытых врат. Главный тракт опустел. Виктору казалось, что они одни в этом мире. В одном из вездеходов забарахлил двигатель, пришлось чинить. К счастью, сержант Топ в этом разбирался.

Один из раненых умер этой ночью. Не Лобов. Тот намертво вцепился в жизнь.

Теперь на первом вездеходе ехал Борис. Виктор сидел рядом с ним в кабине, держа наготове гранатомет. Гранаты парализующие — других у них не было. Другие есть у маров. Виктор по-прежнему ничего не слышал. Карту держал прямо перед собой. Они давно миновали дорогу, по которой вышли на тракт. Может, стоило свернуть и не искать мифическую крепость. Ехать прямиком в деревню пасиков. Но они остались на главном тракте. Миновали «Воронье гнездо» — пост наблюдателей на гранитной скале. Сейчас там уже никого нет. На карте отмечено, что скоро должна быть грунтовка. По ней надо свернуть налево.

Плохо, что налево: слева от дороги все время тянулся мортальный лес. Как только врата закроются, находиться в этом лесу нельзя. Успеют они миновать лес и выехать к таинственному белому пятну? Возможно, дорога — тупик... ловушка маров. Поедут, застрянут и сгинут...

Ага, вот и поворот.

Виктор положил руку Борису на плечо. Рузгин остановил вездеход. Остальные машины тоже встали. Виктор вышел.

— Мне не нравится лес, — признался Виктор. Боль в голове не проходила, хотя и притупилась. — Пойду погляжу, что там. Один. Вы ждите.

Ланьер взял с собой только «беретту» и двинулся по обочине грунтовой дороги. Шагал по влажной пружинистой хвое. Она падала не одну тысячу лет. Вечность. И вечность не ступала здесь нога человека. По хвое можно было шагать и шагать часами... углубляясь. Поражала необыкновенная вышина деревьев, непропорциональность. Тяжесть мохнатых лап, недостижимость вершин. Виктор содрогнулся. Неужели и теперь, после закрытия врат, придется ехать через мортал? Вновь испытать муки голода и ужас медленного неотвратимого погружения в небытие? Еще несколько дней назад Виктор был уверен, что сил на подобное у него не хватит.

Стоп! Куда он идет? Зачем? Опасается засады. Её здесь нет.

Виктор остановился. Мары терпеть не могут реликтовые леса. Когда врата открыты, обходят морталы стороной. Ну а зимой... кто знает, что здесь творится зимой? Будем считать — пока безопасно. Мортал не слал никаких предупреждений.

И тут чья-то рука легла Виктору на плечо.

Он вздрогнул и повернулся, автоматически хватаясь за рукоять пистолета. Но оружие так и не вынул. Перед ним стоял Бурлаков.

Григорий Иванович что-то сказал. Что — Виктор не понял. Не угадал по губам.

— Я ничего не слышу. Меня контузило. — Виктор поднес руку к голове.

— Ско-ре-е, — сказал Бурлаков, старательно артикулируя. Во всяком случае, так показалось Виктору.

— Будете у нас проводником? — спросил Виктор.

Бурлаков кивнул и указал на часы.

Они зашагали назад.

— Да, я знаю, они остановятся, как только закроются врата, — отвечал Ланьер.

«Как он здесь появился? — думал Виктор. — Стоял на дороге и ждал? Вряд ли. Он был совсем не здесь. Мгновенно перенесся. Как тогда — у вездехода. Спросить? Но зачем? Я даже не услышу, что он ответит».

Они вновь вышли на дорогу. У поворота их поджидала Терри. Она заговорила, энергично замахала руками.

— Это хозяин крепости. Он вернулся за нами. Ну, теперь не пропадем! — Как всякий глухой, Виктор не говорил — орал.

Терри приложила палец к губам.

Виктор понял и кивнул. Боль тут же вспыхнула с такой силой, что Виктор невольно зажмурился.

— Поторопитесь, — сказал Бурлаков. — Уходим. У вас много раненых?

— Тридцать три, — отвечала Терри. Место умершего на носилках теперь занял Каланжо. Терри посмотрела на Виктора и уточнила: — Тридцать четыре.

— Физраствор есть?

— Хватает. Две сотни манжет.

— Распределите среди раненых. Всем наесться. И в путь. Всю дорогу пить воду маленькими глотками. Особенно часто после полуночи. Старайтесь не спать, если кто-то заснет, тут же будите. Есть тоже не забывайте. Понемногу и часто. Ешьте до того, как почувствуете голод. Хотя бы пищевые таблетки.

Виктору все то же Бурлаков объяснил знаками.

— А лошадей тоже кормить? — поинтересовался «эльф» Орловский.

— Конечно! Овес есть?

— Нету.

— Кормите сухарями, все время. И поите. Иначе сдохнут в мортале.

Его послушались. Мгновенно кинулись выполнять приказания. Бурлаков залез в первый вездеход вместе с Виктором и Борисом. Рузгин что-то бормотал. Может, молился? Потом Виктор разобрал по губам — Борис повторял одну и ту же фразу: «Мортал нас сожрет, сожрет... сожрет...»

— Не волнуйтесь, — Григорий Иванович похлопал Рузгина по плечу. — Я сотни раз проходил мортал. Главное — его надо чувствовать. Вы — верующий?

— Да.

— И крестик есть?

— Конечно. Я — крещеный.

— Покажите.

— Зачем? — удивился Рузгин.

— Покажите, — повторил Бурлаков.

Борис расстегнул ворот, выудил из-под грязного белья серебряный крестик на молекулярной нити.

— Отлично, — Бурлаков улыбнулся. — Только зря носите на такой прочной нити. Лучше обычный шнурок или цепочка серебряная. Если мар с живого крест начнет рвать — шею срежет. А цепочка или шнурок порвутся.

— Я знал, что вы вернетесь, — сказал Бурлаков.

Виктор поразился — он вновь слышал. И боль в голове прошла, как будто не было никакой контузии. Только в ушах мелодично и тихо позвякивало: как будто кто-то рядом звонил в колокольчик.

Они ехали уже давно по лесу. Сколько? Часы стояли. Значит, полночь миновала, ворота закрылись. Теперь уже не определить, сколько времени они в мортале. Наверное, Виктор задремал...