Анатолий Бурак - Белка в колесе

В Приюте царило сонное спокойствие. Первое возбуждение, вызванное открытиями, вывезенными из мертвого мира, давно улеглось, и, как сказал совсем недавно Профессор, начались трудовые будни. Так что наш квартет вызвал своего рода небольшой переполох. Но посвящать кого бы то ни было мы не стали. Пропусков, сами понимаете, у нас не водилось, и пришлось ждать, пока выйдет кто-нибудь знающий нас в лицо. Охранник смотрел телевизор. Как раз передавали новости, и, судя по информационным сообщениям, процесс уже пошел.

«Власти Бразилии, Чили, Колумбии, а также других стран Южной Америки, равно как и правительства ряда стран Центральной Африки, а также Индонезии, Малайзии и Сингапура озабочены развитием странной болезни. Специалисты уже ведут речь о пандемии, унесшей жизни нескольких тысяч людей старше шестидесяти лет. Как ни странно, более молодые люди не подвержены действию неизвестной инфекции…»

«Пока», — мысленно поправил я комментатора. Точно так же происходило в том, другом, обреченном мире. Сразу ушло старшее поколение, затем среднее…

Тут спустился один из «мальчиков на побегушках», имевший звание кандидата наук, и, «опознав» в четырех подозрительных личностях мозговой центр и душу таинственного проекта «Странник», открыл доступ в стены нашего детища.

Инна сразу же стала хлопотать насчет хавки, то есть перекусона. Лена принялась искать Лёньку и звонить Ритке, всё еще околачивающейся на Киан-Туо. И по мере того, как длились гудки, на лице у нее всё сильнее отражалось беспокойство.

Я тронул девушку за руку:

— Не волнуйся, Лен. Ты же знаешь Ритку. Она, едва появились первые сведения об эпидемии, наверняка тут же помчалась предлагать свою помощь.

— Ага. А мобильный в спешке забыла?

— Может, и не забыла. Но когда творится такое, со связью может случиться что угодно.

Отправив голосовое сообщение и включив автодозвон, она сунула трубку в карман и отправилась встречать Виктора.

Профессор тем временем устроился в конференц-зале, жадно уставившись в монитор. Мы не замедлили присоединиться и стали смотреть на ужасающие в своей неприглядности кадры катастрофы, постигшей наш родной мир. Вернее, еще не свершившийся, той, которая только должна произойти, но уже пустившей первые щупальца метастаз в экваториальную зону планеты.

К нашему стыду, должен сказать, что всё происходило намного безобразнее, чем в едином государстве, существовавшем на Земле-2. Как и положено параноикам, никто не подумал об угрозе извне, и все заподозрили соседей. «Аббат» как будто специально записал кадры встреч на самом высоком уровне. И с самого начала звучали угрозы. Сперва завуалированные, потом всё более и более открытые. Где-то через неделю, когда стало ясно, что пандемия охватила всю Землю и количество умерших исчислялось уже миллионами, прогремели первые атомные взрывы.

Подозреваю, что господи «аббат» не сам бегал с видеокамерой, а всего лишь пользовался кадрами информационной хроники. Но зрелище больших городов, снятых с борта самолета, внушало благоговейный ужас. Свят, свят, свят. И огромное спасибо господину «аббату» за то, что не поленился и сходил за нами в Ленкин мир. Вернувшись назад после каникул, устроенных в неторопливом и спокойном Сентвилле, я бы, наверное, точно съехал с катушек. И никакой коридор бы не помог.

— Ну что ж, всё ясно, — подвел черту Генерал, едва кончился очередной диск. — Я думаю, дальше смотреть нет смысла. — И он энергично поднялся.

— Ты куда? — в один голос завопили мы с Ленкой.

— Как куда? — удивился он. — Принимать меры.

— Поздно уже, Виктор, — устало охладила его пыл Лена. — По словам человека, доставившего эту информацию, все пилоты скутеров, едва выйдя за пределы атмосферы, погибнут почти мгновенно.

У Виктора на скулах заиграли желваки.

— Сидеть сложа руки я не могу, — вскипел он.

— Ты и не будешь, — спокойно заверила его Ленка. — Только начнешь действовать не сегодня, а две недели назад.

— Как это, две недели назад? — изумился он, но тут же понял. — А-а, опять ваши парапсиховые штучки.

— Счас в глаз дам, — вяло вякнул я и был угощен Инкиным локотком в бок.

Сэнсэй же и вовсе отмахнулся, как от назойливой мухи, и деловито осведомился:

— План есть?

Я пожал плечами, ибо плана у меня не было, но Лена уже плотно взяла бразды правления в свои руки.

— Значитца, так, — пародируя Глеба Жеглова, начала она. — Первым делом надо скопировать информацию. И копии я возьму «в убежище», чтобы Юрка имел возможность предоставить доказательства. Второе. Все мы сейчас дружно запишем обращение к самим себе и друг к другу, всячески заверяя нас, любимых, что это не бред. Эти материалы Юрка тоже возьмет с собой. И наконец, третье. Предлагаю не ждать трагического завершения событий, а «эвакуироваться». Можно ко мне или к Инне.

— Нет уж, Ленусик, — возразил я, — давай уж все ко мне. Потом, достигнув «точки возврата», я вас вытащу наружу, и мы «разойдемся», согласно прожитому течению времени. Но оставлять вас здесь я просто не хочу. Мало ли что.

Лена не особо упиралась, и только Виктор, которому предстояло проспать всё веселье, проведя его в бессознательном состоянии, слегка набычился. Но Ленка взглянула на него взглядом боярыни Земцовой, потомственной аристократки, чей род управлял людьми не одну сотню лет, и бравый Генерал сразу сник.

— В общем, действуйте, — скомандовала президент транспортной компании.

— А ты куда? — не сдержал любопытства я.

— За Ритой слетаю. Оставлять ее здесь как-то не хочется.

— Тогда и я с тобой.

Она взглянула на генерала, но тот лишь пожал плечами.

— Хорошо, — согласилась она, — давай во двор.

Мы вышли из здания Приюта, и Лена «достала» два скутера. Конечно, по всем меркам это вопиющее нарушение конспирации, но и обстоятельства, согласитесь, из ряда вон. Мы взлетели в небо Подмосковья, нимало не заботясь о том, что о нас подумает тот, кому доведется увидеть два стремительных силуэта, практически вертикально уносящихся ввысь.

Под брюхом катера проносились облака, лохматым белесым покрывалом задрапировавшие полукруглый блин Земли, а я думал. Обо всём сразу и ни о чем конкретном.

Тот, кто никогда не смотрел в глаза смерти, не находился от нее на волосок, не способен понять это ощущение, когда по коже дерет мороз, бросает то в жар, то в холод и прямо-таки видишь тот, последний шаг перед уходом в никуда.

В такое мгновение испытываешь не то что страх или ужас, а какое-то оцепенение. И возникает чувство страшной предопределенности и безысходности, словно ты уже там, по ту сторону, и от твоей воли, твоих желаний ничего не зависит. То есть сознанием ты понимаешь, что ради спасения надо что-то делать, но само собой возникает чувство, что всё предрешено, и нервная апатия подсказывает, что тебе уже всё равно, в какую сторону ты сделаешь этот шаг. Конечно, со стороны это выглядит нелепо и даже забавно. Но только извне, ибо для того, кто находится на этом терминаторе, разделяющем бытие и небытие, очень трудно оставаться в твердом уме да еще и при памяти.