Джон Браннер - Престол Эсконела

«После катастрофы невообразимое количество миров оказались в подвешенном состоянии. Скажем так, в пустоте, между блистательным прошлым и суровым, внушающим ужас будущим. Грядущий упадок не заставил себя ждать и был назван Долгой Ночью. Большинство обитаемых миров, чье существование полностью зависело от галактической торговли, скатились к варварству. Они не смогли сохранить свое население. Другие, более удачливые, сумели устроить свои дела. Им удалось хотя бы в какой-то мере сохранить частички прежнего процветания. Правда, по большей части за счет безжалостного ограбления соседей и практически полного ограничения индивидуальной свободы. К таким мирам, например, относится Меркатор, завоевавший ближайшие к нему звездные системы. Редкими счастливцами оказались миры — в их числе и Аргус, галактическая столица, — где удалось ослабить неблагоприятные тенденции, со временем приспособиться к упадку и в какой-то мере сохранить прежние права личности».

От двери ощутимо повеяло сквозняком. Лежащие перед Спартаком бумаги зашевелились — он вспомнил, что его ждут. Еще раз жестом предупредил — теперь недолго, и торопливо, чтобы не забыть, закончил мысль:

«Цель этой работы состоит в том, чтобы дополнить имеющиеся в настоящее время документы, относящиеся к смутным эпохам, а также обрисовать перспективы стоящего на повестке дня нового покорения галактики, на которое нашей расе предстоит скоро отважиться. Оно не должно зависеть от чьих-либо благодеяний или тайной поддержки. На этот раз мы все должны сделать сами! Я не утверждаю, что подобная экспансия обязательно состоится, может случиться так, что мы очень быстро растратим доставшиеся нам ресурсы и окончательно войдем в полосу упадка и деградации. С другой стороны, меня не оставляет уверенность, что подобная тенденция может быть переломлена. Зачатки нового, более светлого будущего следует искать на окраинах освоенной человечеством сферы, подалее от гнилостного влияния Аргуса. Там, где сообщества людей живут по более справедливым законам, где еще не погас свет истины. Я имею в виду такие планеты, как Лудор, Кларет и, наконец, предмет изучения, которому посвящена эта работа, — мой родной Эсконел».

Он отложил в сторону микрофон — шум магнитофона мгновенно утих. Спартак повернулся в кресле и вопросительно глянул на послушника.

— Простите, брат Спартак, — сказал тот. — Брат Ульвин послал меня… У ворот стоит человек, который требует немедленной встречи с вами. Он утверждает, что он ваш брат.

Хозяин кельи едва успел скрыть возглас изумления и дрожащими руками пригладил спутанную, нестриженую бороду. Ее цвет был под стать рясе — такая же неопределенно-мрачная, бурая… Некоторое время ученый помалкивал, потом бодро сообщил посланцу:

— В этом нет ничего невозможного. У меня же есть братья, почему бы одному из них и не добраться до Энануорлда? Каким бы невероятным ни казалось это известие. Как, говоришь, его зовут?

Лицо у молодого послушника стало совсем несчастным. Он отвел взгляд в сторону, пошаркал подошвой сандалии по плите, которыми был устлан пол в коридоре и келье, и уныло ответил:

— Боюсь, что брат Ульвин не назвал мне его.

— Хотя бы на кого он похож? Ты видел его?..

— Так, — умирающим голосом сказал послушник, — мельком. Сквозь щелку в воротах. Ну, он не такой высокий, как вы. А волосы у него рыжие. И длинный шрам через всю правую щеку. Такое впечатление, что его мечом рубанули.

Последнюю фразу паренек произнес куда более живо и весело.

— М-да, немногим ты мне помог, — не разделил его радости Спартак. — Все три мои брата рыжие. Все ниже меня. Когда я покидал родину, никто из них не был помечен рубцом на лице. Правда, я давным-давно уехал из Эсконела…

Посланец задумался, потом пожал плечами:

— Ничего такого, чем бы он походил на вас, я не заметил.

— Ну, от этого наблюдения вовсе никакого проку, — усмехнулся Спартак. — Впрочем, называя их братьями, я не совсем точен. У нас только отец общий. Хм… Едва ли это может быть Ходат, который правит на Эсконеле, стало быть, это либо Викс, либо Тиорин. Неужели?.. Но, собственно, чего ради я сижу и гадаю? Почему бы тебе не проводить его сюда?

— К несчастью… — Лицо послушника опять искривила неподдельная горечь. — К несчастью, брат Ульвин не смог позволить ему войти во двор. Понимаете, у него оружие, и он ни в какую не желает расставаться с ним.

Спартак довольно усмехнулся и тут же осадил себя — разве не давал он клятву забыть о насилии и обо всем, что с ним связано!

— Это, должно быть, Викс, — веско произнес он, потом спросил послушника: — Послушай, он не угрожал сжечь это место, если не откроют ворота?

— Полагаю, что да, — скромно потупил глаза послушник. Видно, хотел скрыть довольную улыбку. — Однако брат Ульвин убедил его не делать этого.

— Тогда это точно Викс, — пробормотал Спартак и поднялся. — Очевидно, он совсем не изменился за эти десять лет. Хорошо, пойдем узнаем, что ему надо.

Они миновали сумрачные холодные коридоры — единственным источником тепла здесь служила открытая дверь в пекарню, — добрались до посыпанной гравием дорожки, петляющей мимо геометрически правильных лужаек, невысоких деревьев и клумб, засаженных цветами. Повсюду можно было видеть группы новичков, одетых в серые рясы, между ними попадались и прибывшие с других планет студенты. Эти были в скромных гражданских нарядах, выглядящих в этом саду удивительно вызывающе. Студенты группировались вокруг наставников — те, как было принято в университете, носили шоколадно-бурого цвета робы. Здесь, в саду, и проходили занятия. Здесь обсуждали спорные моменты истории рода человеческого. Редкие обрывистые фразы доносились до Спартака, составить на их основе впечатление, какие же именно вопросы волновали молодежь, было невозможно. Он и не пытался! Что ни говори, а приезд брата, пусть даже сводного, — это событие! Ведь они не виделись десять лет!..

Однако появление Викса оказалось событием не только для него. Для брата Ульвина тоже — у него от негодования губы тряслись, а для смотрителя ворот, человека старого, невозмутимого, круглолицего, это было настоящим потрясением.

— Этот бандит!.. Этот головорез!.. — Смотритель выпучил глаза и бессильно сжал и разжал пальцы. — Он угрожал мне оружием. Мне! И всему Энануорлду!.. Успокой его, Спартак. Уговори утихомириться, тогда он сможет войти сюда, иначе я за его жизнь и грошика не дам. Слышишь эти крики? Это крестьяне из ближайшей деревни собираются возле ворот. Переполошил всю округу. Ох, намнут они ему бока!..

— Для этого позволь мне выйти, — спокойно предложил Спартак. — Думаю, мне удастся уладить все миром.

— Но прежде угомони этого нахала, потом пусть он заходит во двор, — настоятельно попросил брат Ульвин и достал из связки, висящей на поясе, нужный ключ. — Знаешь, — поделился он со Спартаком, — если бы скважина была побольше, он непременно вытащил бы меня через нее.