Джон Браннер - Человек из Великой Тьмы

Корабль с такой стремительностью вынырнул из области мрака, словно все исчадия ада, поселившиеся на планетах Великой Тьмы, гнались за ним. Капитан громоздкого транспорта поймал его след на экране, недоверчиво глянул на приборы — неужели какое-либо космическое средство способно развить такую скорость? — и затем с облегчением перевел дух. Хвала галактике, что он не стал рисковать, спрямляя путь между Батирой Дэп и границами Кларета! Нет уж, лучше следовать привычным маршрутом через Малимамеди, который охраняется патрульными судами, чем попасть в руки пиратов.

Сколько понадобилось времени, чтобы признать, что он, хозяин транспорта, является мудрым человеком? От силы несколько секунд, а этого, ошпаренного, выскочившего из Великой Тьмы, и след простыл!

Каким еще может быть корабль, появившийся из этого черного облака диаметром в сотню световых лет — этакого огромного провала, поглотившего не один десяток звезд на небосфере между Кларетом и ближайшим спиральным рукавом галактики, — как не пиратским!

Должно быть, он охотится на очень жирную добычу.

Следующим звездолетом, отметившим на экранах следящих систем мчавшийся сломя голову корабль, был боевой патрульный катер, приписанный к Кларету. Он возвращался после обычного рандеву с подобным же катером из Малимамеди и столь же привычной словесной перепалки с этими торгашами. Уже в течение пятидесяти лет все патрули с Кларета и Малимамеди занимались подобным обменом любезностями. Более серьезной работы для них пока не предвиделось…

К тому времени пилот, вырвавшийся из туманности, по-видимому, проскочил мимо цели и изменил курс на сто десять градусов относительно прежнего.

Пилот таинственного корабля, заметив всплеск на экране локатора и последовавший вызов, крепко выругался, до упора отжал ручку и с удвоенной скоростью помчался в сторону планеты, где правили пристаны. В ту пору Кларет по своему значению уступал в галактике только королям Аргуса.

По немыслимо закрученной траектории, почти на пределе возможностей корабль ворвался в атмосферу. Возможность катастрофы, по-видимому, мало беспокоила пилота — он неумолимо и круто снижал корабль. Вслед ему на островах огромного архипелага в южном полушарии неслась огненная буря. На десятках квадратных километров заполыхали леса. Наконец скорость снизилась до посадочной, и уже обугленной головешкой корабль устремился к бетонной площадке в последнем из пятидесяти с лишком космопортов, который до сей поры еще обеспечивал нерегулярное сообщение по прежним имперским маршрутам. За оплавленными иллюминаторами смутно обозначился большой лесистый остров, затем полуразрушенные причальные и ремонтные башни — и все! Корабль мягко встал на опоры…

Документов у пилота не было, зато в избытке имелось имперских монет, которые в нынешние времена мало кому доводилось видеть на краю галактики. Это и решило дело. Местный начальник порта намекнул, что за отправку с планеты хозяин корабля должен заплатить двести монет. Лучше сделать это немедленно, и пусть спокойно гуляет по местным кабакам. Пилот не стал спорить и уже через полчаса совершенно исчез из поля зрения. Его корабль несколько дней бельмом на глазу торчал на посадочной площадке, и спустя пять суток начальник с верными ребятами решил проинспектировать, что там на борту. Подобные «инспекции» за двадцать лет службы настолько обогатили его, что чиновник подумывал о досрочном выходе на пенсию. Хватит тянуть лямку!

С этим почерневшим чужаком ему пришлось повозиться: то ли замки оказались оплавленными, то ли это была какая-то неизвестная конструкция?..

Святая галактика! Лучше бы он не ступал на борт этого призрака — в одной из кают был обнаружен искалеченный труп девушки. Естественно, пилота найти не удалось. Он буквально растворился среди населения планеты.

Ближайшая к космопорту таверна была сляпана из фрагментов полуразрушенных зданий, каких во множестве было в округе. Последний рейд мятежников случился несколько лет назад, и никому в голову не приходило разбирать руины. Кроме нескольких самых отчаянных и предприимчивых голов, одна из которых догадалась возвести возле самых ворот подобную забегаловку. Казалось, стоило свежему ветерку задуть с океана, и эта халупа тут же развалится. Ее посещение было связано со смертельным риском, однако Терак никак не мог справиться с аппетитными запахами, долетавшими оттуда. Они просто донимали его — точнее, его желудок, уже который день скучавший по еде.

Он осторожно поднялся по шаткой лестнице, отворил дверь. В таверне находились трое. Все сидели за одним столом, на всех троих были кожаные куртки и такие же штаны. И шуточки были похожи как три капли воды…

В углу еще один посетитель. Был он очень бледен, весь в черном — с невыразимой ненавистью заглядывал в кружку и что-то бормотал про себя.

На скрип открываемой двери обернулись все разом. Что можно сказать о человеке, который вошел в таверну? Роста он был среднего, но плотный или, если угодно, кряжистый. Поверх была надета мятая рубашка из велианского шелка — когда-то она стоила больших денег. Ниже — грубые, не первой свежести брюки. Вот лицо и волосы у него были запоминающиеся. Локоны курчавые, цвета медной проволоки, а лицо смуглое. Из-за правого плеча торчала рукоять клинка — совсем по леонтинской моде. Ловкие ребята эти леонтинцы. Они умели одним движением выхватить подвешенный таким образом меч и с ходу пускать его в дело.

Терака позабавили брошенные на него оценивающие взгляды. Если, конечно, что-то могло позабавить его в нынешнем безвыходном положении… Он подошел к стойке — походка у него была загляденье, мягкая, упругая — и постучал кулаком по столешнице. Из кухни выглянула женщина в грязном фартуке.

— Да?

— Что-нибудь поесть. И что-нибудь запить…

— Что-нибудь?! Что можно получить на Кларете, кроме жаркого из тора. Это рыба такая… Или вы желаете, чтобы вам приготовили отдельно?

— Давайте жаркое. Еще хлеб и кувшин ансинарда.

Женщина посмотрела на него с таким выражением, словно собиралась плюнуть ему в лицо, однако не плюнула. Поворчав, налила кувшин ароматной, бордового цвета жидкости, поставила перед незваным посетителем и исчезла в кухне. Появилась через несколько секунд с деревянной тарелкой в руках. Там парило свежее жаркое, на краю лежал ломоть черного хлеба грубого помола.

— Пятнадцать зеленых, — объявила хозяйка.

Неожиданно у Терака между пальцев появилось несколько имперских монет. Он потер их и спросил:

— Сколько это в настоящих деньгах? Какой у вас местный курс?