Дуэйн Джеймс - Восхождение

Все произошло так стремительно, что никто даже толком понять ничего не успел. Вообще-то трапы так быстро не поднимались.

Редер метнулся к ней, и один взгляд на кровь, струящуюся по борту «спида», все ему рассказал. Прямо на бегу он выхватил свой ремень. Затем он затянул его у нее на руке, используя как жгут.

– Голдберга сюда! – заорал он. – Живо!

Синтия очнулась в темноте, тишине и медицинском запахе лазарета. Она подняла веки, которые почему-то показались ей очень тяжелыми, и вздохнула.

– Вот вы и проснулись, – сказал низкий голос возле нее. Роббинс удивленно вздрогнула и повернула голову. Ей улыбался Падди Кейси. – Как вы, милая?

– Мм, – произнесла она, затем облизнула губы и попыталась снова. – Вы должны звать меня лейтенант, – велела ему Роббинс стараясь выглядеть холодно и неприступно.

– Как вы, милый лейтенант? – повиновался Падди.

Как Синтия ни пыталась, улыбки она сдержать не смогла. А затем она кое-что вспомнила. Рука казалась слишком тяжела на подъем. Тогда она повернула голову и посмотрела. Культя была в повязке, но она различала контуры дооперационного блока нервной регенерации. Этот блок должен был заботиться о том, чтобы нервы ее запястья оставались функциональными и восприимчивыми, а также блокировать болевые импульсы. Без него такая синтетическая рука, как у коммандера Редера, была бы невозможна.

Глаза ее наполнились слезами. Тогда Синтия их закрыла, силясь взять себя в руки, но рыдания все-таки поднялись из ее груди и вырвались наружу. Падди мигом присел к ней на койку. Огромными лапищами он взял ее за плечи, а потом нежно погладил по волосам.

– Как славно поплакать, – сказал новоирландец. – Сейчас для вас самое то. Поплачьте, милая. – Он уронил поцелуй на ее макушку. – Вот и хорошо.

Синтия так удивилась, что даже перестала рыдать и вместо этого заикала. Затем она шмыгнула носом и жалобно произнесла:

– Вы не должны…

– Милый лейтенант, – тут же исправился Падди. Ослабив хватку, он широко ей улыбнулся. – Буря была, но недолгая, – добавил он.

Синтия сперва растерялась, затем взяла себя в руки.

– Не последняя, надо думать, – сказала она, отстраняясь. Тогда Падди встал с койки и сел рядом на стул. – Что вы здесь делаете, старшина?

– Падди, – поправил он.

– Старшина Падди, – с легким намеком на улыбку сказала Синтия.

Кейси ухмыльнулся.

– Вы потрясающая женщина, лейтенант. Я здесь вот почему. Просто мне показалось, вам сейчас может захотеться, чтобы рядом был друг.

Она какое-то время его поразглядывала. Полные надежды голубые глаза, кудрявые рыжие волосы, курносый нос, заразительная улыбка и… какой же он все-таки огромный!

– Да, – сказала Синтия. – Мне и правда этого хочется.

– У меня уже создается впечатление, будто наш диверсант сам желает, чтобы его поймали, – сказал Редер капитану. – Лейтенант Роббинс была его лучшей защитой. Пока все думали, что она диверсантка, он мог гораздо свободнее свои делишки обделывать.

Каверс сжал губы и сложил руки домиком.

– Кое-кто сможет вам возразить, что мокаки – фанатики, способные практически на все. – Он внимательно оглядел Редера; неделя в регенерационных резервуарах прекрасно позаботилась о радиационном заражении. Теперь он всего лишь выглядел лет на десять старше, чем ему полагалось, но это должно было скоро пройти.

– Калечить себя без необходимости и тем самым устраняться от возложенных на тебя обязанностей, сэр, никакой не фанатизм, а предельная глупость, – мрачно заметил Редер. – И я совершенно убежден, что если бы шпион знал о механизме открывания дверцы трапа, этот механизм тоже бы не работал. Нет, просто наш приятель все кровожаднее.

Каверс подался вперед.

– Похоже, вы знаете, кто это, – медленно заключил он. – Или так вам, по крайней мере, кажется.

Редер кивнул.

– Когда Синтия окончательно вышла из-под подозрения, осталась только одна персона. Но поймать эту персону с поличным будет непросто.

– И все-таки у вас есть план, – предположил капитан.

– Так точно, сэр. Проблема должна быть в ведомстве квартирмейстера. Мои люди слишком пристально друг за другом наблюдают; никто ни на секунду наедине ни с одной деталью не остается. А если и остается, то эту деталь потом берут на инспекцию. Следовательно, мои люди этих деталей не ломали.

– Так проблема с дефектными запчастями решена? – спросил Каверс, удивленно приподнимая брови.

– Сэр, уже довольно долгое время нам ни одной не попадалось.

– Тогда почему вы решили, что проблема в ведомстве Ларкина? Быть может, диверсант – кто-то из ваших людей, но он просто не хочет на какой-то мелкой проделке попадаться. Как вы уже сказали, наш приятель все кровожаднее.

– Верно. Но наши самые серьезные проблемы всегда были связаны с искаженными программами. Доступ к которым может быть получен только путем прямого подключения к компьютеру «спида».

– Но с камерами слежения… – начал Каверс.

– Сэр, их легко одурачить. По-настоящему толковый шпион, как этот, будет к ним готов.

Капитан кивнул. Более бдительный шеф контрразведки мог бы установить что-то лучше защищенное от постороннего вмешательства. Но Бут был слишком далек от служебного соответствия; только и мог, что гоняться за теми, кого он с самого начала преследовал.

– Что у вас на уме, коммандер? – наконец спросил капитан. – Вы бы сюда не пришли, если бы чего-то от меня не хотели.

– Так точно, сэр. Мне нужно, чтобы вы собрали совещание всего персонала квартирмейстера, включая его самого.

– И что? – спросил Каверс, разводя руками.

– Зал заседаний будет оборудован прибором ультрафиолетового излучения. Он высветит порошок, который я распылил по всему компьютерному интерфейсу того самого «спида». В этом самая суть нашей проблемы. Когда ультрафиолетовый свет загорится, шпион будет у нас в руках.

– А как насчет ваших людей? – резонно спросил Каверс. – Они все это время должны были касаться тех же самых поверхностей. А кроме того, что, если диверсант просто руки помоет?

– Все поверхности, к которым нужно получить доступ, чтобы изменить программу, находятся внутри панели управления, – сказал Редер. – Для этого есть специальная клавиатура, и она находится под замком. Этот замок можно открыть отмычкой, я вас уверяю. Но все же доступ туда совсем не так прост. И законным правом этого доступа располагают всего четыре человека: я сам, лейтенант Роббинс, старшина ар-Рашид и Ларри Тоу, наш компьютерщик. Ни у кого из нас на руках этого порошка нет.

– Даже у вас? – недоверчиво спросил Каверс.

– Даже у меня, сэр. Я всякий раз перчатки надевал. Я также ни с кем этим планом не делился.

Каверс отхлебнул немного кофе.