Гордон Диксон - Абсолютная Энциклопедия. Том 1

— Подлинное предназначение Энциклопедии, единственная цель, — продолжал он, — состоит в исследовании непознанного. Достижение этой цели возможно лишь при одном условии: руководить здесь должен человек, понимающий ее сущность и постоянно помнящий о ней. Ты в состоянии справиться с этим. А без тебя вся потенциальная ценность Энциклопедии для человечества может быть утрачена.

У Хэла не было намерений возражать, однако сработали врожденные и сформированные воспитанием инстинкты, и его вопрос прозвучал как бы сам собой.

— Если это настолько важно, то что мешает ждать и дальше, сколько бы времени для этого ни потребовалось? Внутри силовых панелей Энциклопедия неуязвима. Так почему же просто не дождаться, пока появится еще кто-то, способный услышать эти голоса и свободный в своих действиях?

— Точных значений понятий в действительности не существует, мы оперируем лишь их приблизительным смыслом, — резко ответил Там. Повелительный взгляд его потемневших глаз почти физически вдавил Хэла в кресло. — С незапамятных времен люди стали давать словам произвольное толкование. На основе такого толкования они выстраивали логические конструкции, полагая, что подобным образом им удается что-то доказывать применительно к условиям реально существующего мира. Так вот, физическая защищенность не тождественна защищенности абсолютной. Существуют нематериальные способы разрушительного воздействия на Энциклопедию, противостоять которым она бессильна, и один из них — это атака на сознание тех, кто управляет ею. Каким бы чудом она ни была, это всего лишь инструмент, который способен функционировать только под управлением человеческого интеллекта. Убери его — и инструмент станет бесполезным.

— Но это невозможно, — возразил Хэл.

— Не может? — Тон Тама стал еще более резким. — Оглянись вокруг. Что происходит на всех четырнадцати мирах? Ты знаком со старинными преданиями скандинавов, тебе известно значение слова «Рагнарек» [4]? Оно означает конец света. Гибель богов и людей.

— Да, я знаю, — ответил Хэл. — Сначала пришли Инеистые Великаны и настал Фимбульвинтер, а затем Рагнарек — последняя великая битва между богами и великанами.

— Верно, — кивнул Там, — Но ты ведь не знаешь, что Рагнарек, или Армагеддон [5]— подлинный Армагеддон, если тебе больше по душе это слово — грядет уже сейчас?

— Нет, — сказал Хэл. Слова, произнесенные хрипловатым старческим голосом, поразили его; он почувствовал, как в груди сильнее забилось сердце.

— Тогда поверь мне на слово. Это так. Сотни тысяч, миллионы лет понадобились нам, чтобы пройти путь от животного уровня развития до состояния, которое позволяло нам осваивать межзвездное пространство. Безграничное пространство. Пространство, где нашлось бы место каждому. Пространство, дающее любому индивидууму возможность осесть там, где ему захочется, обзавестись домом, растить и воспитывать себе подобных. И мы совершили это. Так возникло несколько Осколочных Культур, таких как экзоты, дорсайцы, квакеры. Но до сих пор нас ни разу не подвергали испытанию как расу в целом, расу, населяющую многие миры. Единственными врагами, с которыми мы сталкивались, были природные силы и мы сами, поэтому нам удалось обустроить наши миры и создать вот эту Энциклопедию.

Там вдруг замолчал и откашлялся. А когда заговорил снова, его голос окреп, обрел чистоту и звонкость, словно помолодел. Но ненадолго. Вскоре он опять стал глухим и хриплым, и Тама одолел новый приступ кашля. Аджела массировала ему шею кончиками пальцев обеих рук, пока приступ не прекратился. Обессилевший, Там полулежал, откинувшись на спинку кресла, и тяжело дышал.

— И вот теперь, — после длительной паузы медленно заговорил он снова каким-то гортанным голосом, — проделанная в течение всех этих веков работа принесла свои плоды — как раз перед самым наступлением мороза. Мы установили, что Осколочные Культуры не смогут выжить сами по себе. Выжить сможет лишь целиком вся человеческая раса. Наиболее обособленные из Осколочных Культур уже погибают. Начался общий социальный распад, который закончится полным крахом. Там, где нас не смогли одолеть физические законы Вселенной, мы сами пришли им на помощь. Образ жизни стал неэффективным и порочным, среди нас начал распространяться новый вирус. Бичом для всей нашей расы являются Иные, они пытаются превратить механизм смешанных браков в инструмент собственного выживания.

Закончив свой монолог, Там со свирепым лицом несколько секунд молча сверлил взглядом Хэла.

— Ну что? Теперь ты веришь мне? — требовательно спросил он.

— Думаю, что верю, — ответил Хэл. Выражение лица Тама несколько смягчилось.

— Ты один из всех людей, — продолжал он, пристально глядя на Хэла, — обязан осознать это. Мы умираем. Умирает раса. Всмотрись, и ты должен увидеть! Но люди еще не понимают происходящего, поскольку процесс протекает исключительно медленно и ощутить происходящее им мешает ограниченное восприятие течения времени и хода истории. Они смотрят вперед не дальше продолжительности человеческой жизни. Нет, даже еще ближе. Они следят лишь за тем, как развиваются события в пределах их собственного поколения. Но мы, находящиеся здесь, охватывая взором колыбель жизни — Землю — и длинную вереницу прошедших столетий, ясно видим начало разложения и умирания. Иные намерены победить. Ты осознаешь это? Они кончат тем, что подчинят себе всю остальную часть расы, словно это домашний скот, и с этого момента не останется никого, кто мог бы бороться с ними. Раса в целом начнет вымирать, ибо она перестанет развиваться, ее движение вперед прекратится.

Там снова помолчал.

— Есть лишь одна надежда. Слабая надежда. Потому что, если бы мы даже могли уничтожить всех Иных, сразу и сейчас, это не остановило бы того, что нас ждет. У расы нашлась бы другая болезнь, которая привела бы ее к гибели. Исцеление должно быть исцелением духа — необходимо проникнуть в некую новую, более обширную сферу бытия всех нас, исследовать ее и внедриться в нее. Только Энциклопедия способна предоставить такую возможность. И может быть, только ты в силах привести Энциклопедию к осуществлению этой возможности, разогнать те тучи, которые сейчас нависли над нами, над всеми нами.

По мере того как он говорил, голос его слабел; последние слова Хэл едва мог расслышать. Там замолчал. Он сидел неподвижно за своим столом, опустив глаза. Аджела стояла сзади, легкими движениями массируя ему шею. Хэл сидел не шевелясь и не говоря ни слова. Рядом с ними все так же весело журчал ручей, по-прежнему голубело искусственное небо над головой, сосновый лес, раскинувшийся вокруг, продолжал радовать глаз зеленью хвои. Но Хэлу показалось, что все краски поблекли и огрубели, словно внезапно состарились.