Гордон Диксон - Абсолютная Энциклопедия. Том 2

Ему потребовалось сделать шесть шагов, чтобы дойти до конца коридора, и у него было такое чувство, словно он заранее знал, что это будет ровно шесть шагов, ни больше и ни меньше. Кухня оказалась больше, чем в доме Аманды, а ее стены, в отличие от Фал Моргана, были обшиты, так же как и во всем доме, темными панелями. Стол — не круглый, а восьмиугольный — был больше того, за которым они с Амандой сегодня утром завтракали. На этом различия обеих кухонь заканчивались.

Минуту Хэл стоял не двигаясь. Смотреть особенно было не на что, да и слушать тоже, но ему казалось, что в комнате звучит гул голосов, впитавшихся, подобно времени, в деревянные панели. Хэл словно ощущал присутствие людей, давно ушедших или умерших, которые сидели когда-то за этим столом и рассказывали друг другу о своих делах и мыслях.

Наконец он стряхнул оцепенение и подошел к двери в северной стене кухни. Дверь открылась при первом же прикосновении, и он вышел на залитый утренним солнечным светом задний двор Гримхауса. Здесь находились хозяйственные постройки: конюшня, несколько складских построек, амбар и ближе других то, что, как ему было известно, на Дорсае обычно называется «манежем».

Он направился к нему по каменистой, освещенной солнцем земле. Манеж оказался незапертым, и Хэл вошел внутрь. Это было строение такой же ширины и почти такой же длины, как и Гримхаус, манеж выглядел даже выше хозяйского дома. Окон не было, но застекленные секции крыши беспрепятственно пропускали внутрь солнечный свет, в лучах которого танцевали пылинки. Это помещение предназначалось для зимних тренировок; несмотря на то что под утрамбованным земляным полом оно отапливалось, температура здесь поддерживалась не намного выше нуля.

Но пока сезон для искусственного отопления еще не наступил. Струящийся сквозь стеклянные панели крыши солнечный свет согревал воздух внутри до летней температуры, и Хэлу снова показалось, что он слышит призрачные голоса. Именно сюда, едва научившись держаться на слабых детских ножках, следуя за старшими, должен был прийти Донал Грим. Он неуверенно ковылял по проходам, соединяющим дом с хозяйственными постройками, сооружаемым в зимнее время для защиты от непогоды. Для ребенка это строение на первых порах должно было казаться просто гигантским, а занятия взрослых, для которых требовались сила, скорость и чувство равновесия, таинственными и непонятными.

Но он тем не менее наверняка старался подражать им, и к пяти годам его движения уже вполне напоминали движения взрослых, хотя все еще отличались некоторой замедленностью и неуклюжестью.

Воспоминания об этих прекрасных годах, когда он инстинктивно чувствовал себя частью всей семьи и даже в мыслях не отделял себя от них, должно быть, часто посещали Донала в зрелые годы... Хэл резко повернулся и поспешил через весь манеж к дальнему выходу.

Выйдя наружу, он несколько мгновений постоял в раздумьях, а потом двинулся дальше, чтобы осмотреть другие постройки, которые тоже оказались незапертыми. Везде царили чистота и порядок; в большинстве своем они содержались в нормальном рабочем состоянии, и в них хранилось именно то, что и должно было бы храниться, если бы дом был обитаем. И хотя в них тоже слышались голоса поколений обитателей усадьбы, они не оставляли такого сильного впечатления, как дом и манеж. Хэл уже собирался возвращаться в дом, когда его взгляд остановился на последней постройке — конюшне, за которой виднелась почти полностью скрытая ее стенами небольшая ивовая роща. Он приблизился, шагнул в полумрак помещения, и тут же прежние чувства вновь нахлынули на него.

Стойла по обе стороны центрального прохода были пустыми. Хэл перевел взгляд на кипы сена, аккуратно сложенные в дальнем углу конюшни; вот он и встретился лицом к лицу с тем, ради чего пришел сюда.

Он долго стоял, вдыхая пыльный, такой узнаваемый запах конюшни, потом вышел наружу. Свернув вправо, Хэл двинулся вдоль стены конюшни к ее дальнему концу, потом зашел за угол... Под низко свисающими ветвями ив белела деревянная ограда, окруженная могилами тех, кто некогда здесь жил.

Какое-то мгновение он остолбенело смотрел на нее, потом медленно шагнул вперед.

В ограде была небольшая калитка. Хэл открыл ее, прошел внутрь и осторожно закрыл за собой. На каждой могиле стояла каменная надгробная плита серого цвета. Трава на могильных холмиках и между ними была аккуратно подстрижена. Все надгробные плиты располагались ровными рядами по шесть в каждом и были повернуты в одну сторону. Хэл направился туда, где находились самые старые могилы.

Здесь он остановился и вгляделся в имена, вырезанные на надгробиях. Ичан Мурад Хан... Мелисса Грэй Хан Грим... Клетус Джеймс Грим... он медленно продвигался вдоль ряда... Кемаль Саймон Грим... Анна Аутбонд Грим. Справа Мэри Кенвик Грим и Ичан Хан Грим покоились под общим камнем.

Он на мгновение смешался. Потом перешел к следующему ряду и снова склонился над могилами. Справа от него были надгробия Яна Тена Грима, затем Лии Сэри Грим и Кейси Алана Грима. Самая дальняя от него могила Кейси находилась возле самой ограды так близко к ивам, что концы их ветвей, словно пальцы, нежно касались травяного покрова могильного холма, колыхаясь на легком ветру.

Хэл подошел поближе и всмотрелся. Прямо за могилой Кейси он увидел плиту с вырезанным на ней именем Донала Ивена Грима; ветви ивы низко склонились и над его могилой, но не касались ее, как могилы его дяди. Рядом находилось надгробие Мора Кемаля Грима, а у самых ног Хэла, так что он даже касался ее кончиками ботинок, была могила Джеймса Уильяма Грима...

Хэл не мог плакать. В тюремной камере, терзаемый лихорадкой, страдающий от истощения и измученный постоянной борьбой с болезнью, он плакал. Но здесь... У него лишь болезненно перехватило горло, да по телу начал разливаться холод, неумолимый, непреодолимый, шедший откуда-то изнутри и постепенно охватывающий все его тело. Где-то в самой глубине сознания он почувствовал, как его снова обнимают крепкие руки дяди, и услышал голос Кейси, просящий его вернуться, вернуться...

Он вернулся. Холод отпустил его, и Хэл пошел к калитке. Тихо закрыв ее за собой, он направился к дому.

Время пролетело незаметно. До полудня, когда обещала вернуться Аманда, оставалось меньше часа.

Теперь, когда Хэл оказался здесь во второй раз, он воспринимал дом уже немного иначе и больше не чувствовал себя чужаком; все в нем казалось давно знакомым.

Хэл решил осмотреть другую часть дома.

Покинув гостиную и пройдя по небольшому коридору, он оказался в библиотеке почти таких же размеров, как и гостиная. В дальнем углу комнаты возле окна стоял большой письменный стол из темного полированного дерева. Так же как и в гостиной, вся северная стена представляла собой практически одно сплошное окно, и дневной свет освещал стеллажи с информационными кубиками и старинными фолиантами. На низкой полке около окна стоял ряд книг в темно-коричневых кожаных переплетах. Хэл подошел поближе и увидел, что это переплетенные рукописные копии трудов Клетуса Грима по стратегии и тактике. Проведя пальцем по корешкам, он все же не решился нарушить их покой.