Гордон Диксон - Абсолютная Энциклопедия. Том 2

Позади него с шумом распахнулась дверь, и он мгновенно развернулся к ней, подобно разъяренному тигру. В дверном проеме стояла Аталия.

— В чем дело? — спросила она. — Мы тебя ждем.

— Ждете... — эхом повторил за ней он. Он посмотрел на хронометр, но никак не мог вспомнить, сколько он показывал, как ему казалось, мгновение назад.

— Уже прошло больше десяти минут. — Аталия жестом пригласила его обратно. — Проходи. У нас к тебе масса вопросов.

Как только он вошел в помещение склада, ему сразу же бросилась в глаза перемена, произошедшая в настроении находящихся там людей и в самой атмосфере этой обширной промозглой комнаты. Он увидел перед собой лица, горящие яростной решимостью, с блестящими от возбуждения глазами, как у людей, которых долго морили голодом, а потом неожиданно положили перед ними каравай хлеба. Ему вдруг пришло в голову, что он совсем забыл, как долго люди этого мира страдали от произвола милиции, не имея возможности ответить ей тем же. «Кроме того, — подумал он, — если они решат поставить меня во главе операции за спасение Рух и против такого заклятого врага, для меня это будет актом доверия с их стороны».

Он шагнул через порог и направился к столу, их головы тут же опустились, и они отвели глаза, стараясь не смотреть на него — излишняя предосторожность. Любому прошедшему такую же жизненную школу, как он, было бы заметно это тщательно скрываемое возбуждение, в котором пребывали сидящие за столом.

— Вопрос в том, — начал мужчина в вязаном джемпере, обращаясь к Хэлу, когда он снова занял свое место, — где нам взять людей, которые могли бы выполнить такую крупную, задуманную тобой, операцию. Сколько мужчин и женщин, по твоим прикидкам, тебе понадобится?

— Какой этап операции ты имеешь в виду? — спросил Хэл. — Чтобы проникнуть в тюремный сектор Центра, достаточно человек двенадцать, к тому же половина из них будет расставлена вдоль маршрута нашего продвижения, с тем чтобы в случае высылки противником подкрепления со стороны главного входа в Центр они могли своевременно предупредить нас об этом. Если в группе будет более шести человек, в этих маленьких комнатушках и коридорах мы будем просто мешать друг другу, беспрестанно натыкаясь один на другого. Наше спасение в быстроте проведения операции, мы должны пробраться в тюрьму и выбраться из нее вместе с Рух до того, как милицейское начальство что-либо начнет понимать.

— Всего лишь двенадцать? — усомнился высокий мужчина, собиравшийся ранее покинуть встречу. — А кто будет прикрывать вас, когда вы вместе с Рух Тамани выберетесь из тюрьмы?

— Возможно, для этого понадобится еще человек шесть, — сказал Хэл, — но им не обязательно иметь опыт участия в военных операциях, как для тех, кто будет действовать со мной внутри; фактически, настоящих профессионалов, которые будут мне помогать, нужно только пять. Дайте мне пять бывших членов отряда, а остальные могут быть просто отважными ребятами, не теряющими голову при перестрелке.

«Или дайте мне всего лишь двоих дорсайцев, таких как Малахия или Аманда», — мысленно добавил он. И тут же отбросил прочь эту мысль. Ничего нет бесполезнее, чем желать невозможного.

— Тем не менее ты хочешь, чтобы мы организовали самое настоящее нападение на главный вход Центра, — допытывался мужчина в вязаном джемпере.

— Для этого нужно всего лишь тридцать человек, которые действительно способны попасть туда, куда целятся, — ответил Хэл. — Добавьте к ним еще тех, кого сможете обеспечить оружием и кто умеет с ним обращаться и не перестреляет себя или своих товарищей. Но еще до того вам необходимо задействовать подстрекателей к бунту и беспорядкам, которые должны будут предшествовать самому нападению. Я вынужден повторить еще раз — нападение на Центр со стороны его главного входа нужно лишь для того, чтобы отвлечь внимание милиции в самом здании по крайней мере минут на двадцать или около того, что даст нам время вызволить Рух из тюрьмы. И не говорите мне, что в таком большом городе не найдется сотни убежденных противников режима.

Он замолчал и оглядел стол и всех сидящих за ним. На какое-то время воцарилась тишина. Кто-то разглядывал крышку стола, а кто-то просто смотрел в сторону, они изо всех сил старались не выказать своего удовлетворения его ответами.

— Хорошо, — подвела итог Аталия со своего места в конце стола, которое она снова заняла после перерыва. — Ты, конечно же, понимаешь, что мы должны обсудить все детали твоего предложения. Почему бы тебе не пройти в свою комнату и не подождать там, пока я не извещу тебя о нашем решении?

Хэл кивнул и встал. Он покинул помещение склада, оставив их один на один с решением, которое, по его убеждению, уже было предопределено. Но вместо того чтобы пойти к себе в комнату, он вышел через входную дверь дома Аталии в темноту и прохладу ночного двора. Пригнув головы к земле и приветливо помахивая хвостами, к нему метнулись три приземистые тени. Он присел на корточки посреди грязного двора и протянул к ним навстречу руки.

Высоко в ночном небе то тут, то там сквозь разрывы туч сияли крохотные, как булавочные головки, звездочки. Собаки навалились на него, облизывая ему лицо и руки...

На следующий день в разных частях города начались беспорядки; сначала это были небольшие стычки между отдельными горожанами, а затем конфликт перекинулся на церкви различных конфессий. Кое-где вспыхнули пожары. Днем спустя пожаров стало больше, драки происходили все чаще и матери перестали отпускать детей в школу. К полудню второго дня на улицах Арумы можно было видеть лишь взрослых мужчин, вооруженных дубинками, да отряды милиции, которые разгоняли их по близлежащим домам, а затем спешили обратно на помощь вконец обессилевшим пожарным, не успевавшим бороться с, казалось, вездесущим огнем. Настроение милиции портилось, усталость возрастала так же, как и активность горожан.

— Дело дрянь, — сказал Морелли Уолден, входя в конце дня в переднюю дома Аталии. — Мы больше не контролируем ситуацию. Она развивается по собственному сценарию.

— Так и должно было случиться, — ответил Хэл. Переднюю комнату дома Аталии превратили в штаб-квартиру; но в данный момент, кроме Морелли, Хэла и Аталии, в ней больше никого не было. Морелли перевел взгляд с Хэла на Аталию.

— В городе не осталось ни одного района, в котором не отмечалось бы по меньшей мере двух или трех пожаров. Дело может кончиться тем, что заполыхает весь город.

— Нет, — возразил ему Хэл. — Поджигатели, занимающиеся этим по собственному почину, тоже устали, так же как милиция, да и мы сами. К завтрашнему утру дело пойдет на спад. Такова схема развития городских бунтов, существующая с тех пор, как появились города, создающие почву для бунтов.