Гордон Диксон - Абсолютная Энциклопедия. Том 2

— Амид, познакомься, это Саймон Хан Грим. — Хэл отступил в сторону, чтобы пропустить вперед Саймона. — Он — пилот корабля, любезно предоставленного в мое распоряжение Дорсаем.

— Рад познакомиться с вами, Саймон Хан Грим, — кивнул Амид.

— Взаимно, — ответил Саймон. Амид по экзотскому обыкновению не стал протягивать для пожатия руку, но Саймон, похоже, и не ждал этого. Хэл совсем забыл, какого маленького роста этот старый экзот, и, увидев его сейчас рядом с Саймоном, он испытал нечто вроде эмоционального шока, пораженный тем, насколько контрастно они выглядят вместе. Казалось, что с момента их последней встречи Амид еще больше постарел и сжался. Они стояли на бетонной площадке словно под незримым куполом, внутри которого был сухой теплый воздух, а на дома, лес и реку мягкими хлопьями продолжал тихо падать снег.

Это выглядело немного странно. Хэл как-то уже успел привыкнуть к тому, что в обоих экзотских мирах царит вечное лето — небо всегда голубое, а поля зеленые.

Вместе с Саймоном они проследовали за Амидом в дом — если это удивительное хитросплетение различных строений можно было назвать домом, а затем, оставив Саймона в отведенных ему апартаментах, Амид вместе с Хэлом отправился на поиски Рух.

Вскоре они обнаружили ее возле прихотливо изогнутого бассейна, окруженного высокими зелеными растениями. Они раскинули длинные перистые листья над шезлонгом, в котором Рух лежала, закутавшись в нечто, походившее на старинное пестрое стеганое одеяло.

Как только Рух увидела их, она откинула одеяло и села; шезлонг тут же послушно принял форму, удобную для сидения. Длинный бело-бордовый экзотский хитон скрывал ее неестественную худобу, а смуглая кожа имела несколько желтоватый оттенок. И все же ее осунувшееся лицо казалось еще более привлекательным, чем прежде. Они подошли, и Хэл наклонился, чтобы поцеловать ее. Он почувствовал в своих объятиях ее молодое тело, но оно было таким худым, таким худым...

Он отпустил ее лишь после того, как Амид придвинул к шезлонгу два кресла. Они сели.

— Спасибо, Хэл, — поблагодарила она.

— За что? — удивился он.

— За то, что ты стал орудием моего освобождения в руках Господа.

— У меня были для этого свои причины. — Его голос в тишине бассейна прозвучал несколько резко, но за резкостью ему удалось спрятать холодную ярость, которая охватила в тот миг, когда он увидел, в каком она состоянии. — У меня есть к тебе дело. Ты мне нужна.

— Не только тебе. — Рух пристально разглядывала его. — А ты сейчас выглядишь гораздо взрослее.

— Да. — Трезвый рассудок наконец взял верх над проснувшимися было эмоциями. — Мне кажется, я должен объяснить тебе, почему тогда в окрестностях Арумы, когда нас по пятам преследовала милиция, я поступил не так, как сказал тебе.

— Тебе не надо ничего объяснять. — Она улыбнулась. — Ты выбрал единственно возможный путь, который выводил всех нас из-под удара и позволял, избежав милицейских пикетов, благополучно доставить взрывчатку в Аруму. Как только я поняла это, мы сразу же рассредоточились и стали вообще недосягаемы для милиции. Мы собрались снова, только когда пришло время уничтожить Кор Тэп. Но ты же оказался в лапах милиции.

Рух положила на его руку свою узкую ладонь.

— Но по сравнению с тем, что они сделали с тобой, — с горечью заметил Хэл, — они доставили меня в тюрьму на серебряном блюде.

— Я была под защитой Господа, — мягко, но с укором произнесла она. — Не то что ты. Что бы они со мной ни делали, я была для них недосягаема точно так же, как много позже там, во дворе Центра для тебя оказался недосягаемым Эмит Барбедж.

При этих словах, вызвавших в памяти сцену, о которой она говорила, он, сам не зная отчего, почувствовал неловкость. Но Рух снова улыбнулась, мягко и терпеливо, как мать, втолковывающая что-то своему непонятливому ребенку, и чувство неловкости прошло.

— Ты сказал, у тебя были свои причины для того, чтобы сделать то, что ты сделал? — Ее карие глаза внимательно смотрели на него. — И что же это за причины?

— Мои причины остаются теми же самыми и сейчас, — ответил он. — Рух, есть место, где ты нужна больше, чем на Гармонии.

Хэл сделал паузу, ожидая ее протестов, но она продолжала молча терпеливо смотреть на него.

— Продолжай, — кивнула она.

— Я говорю о Земле, — сказал он. — До сих пор Иные воздерживались от широкомасштабных попыток подчинить себе ее население, поскольку чувствовали там сильное сопротивление своим харизматическим талантам. Тебе это известно. Поэтому прежде чем предпринять что-либо, Блейз и другие до сих пор пока выжидали в надежде со временем решить эту проблему. Но сейчас время начинает их поджимать, как, впрочем, и нас. В любой момент они могут начать свои действия.

— На Гармонии нам говорили, что на Земле существует некая тайная группа влиятельных людей, которые очень опасаются Иных и ведут пропаганду с целью настроить большинство населения Земли против Иных. — Рух пристально посмотрела на Хэла. — Или это все лишь блейзовская уловка из разряда «разделяй и властвуй»?

Хэл кивнул.

— Но тогда, если им все равно не удастся переманить на свою сторону сколько-либо значительную часть населения, зачем вообще носиться с этой идеей? Даже если они, как ты выражаешься, «начнут свои действия», это вряд ли им что-нибудь даст.

— Я скажу тебе зачем. — Хэл откинулся на спинку кресла. — Когда я сидел в милицейской камере, у меня случился жесточайший приступ лихорадки и какое-то время я балансировал между жизнью и смертью. Это состояние вызвало у меня своего рода психическую перегрузку, и она помогла мне понять многое из того, чего раньше я не понимал.

Рух сочувственно положила свою ладонь на его руку.

— Не надо меня жалеть, — покачал головой Хэл.

— Похоже, сражение, которое ты ведешь, гораздо тяжелее любого из наших сражений, — едва слышно произнесла она. — Но я это понимаю.

— Я думаю, некоторые из нас тоже это понимают, — пробормотал Амид. Хэл сжал ее ладонь.

— Тогда я понял, — продолжал он, — что харизматический талант — отнюдь не какой-то особый дар или генетическая случайность, свойственные исключительно Иным, только более развитая форма некоей способности, характерной для представителей обоих ваших миров, Гармонии и Ассоциации. Умение обращать людей в свою веру была ими лишь чуть усовершенствована, поднята на более высокий уровень. Но среди Иных этим даром в полной мере наделены лишь Блейз Аренс и еще несколько человек, генетически хотя бы отчасти связанных с Квакерскими мирами.

— Квакерскими мирами? Но в источниках указано, что он родился от брака представителей экзотов и дорсайцев, — вклинился Амид.

— У меня нет достоверных сведений, опровергающих этот факт, — ответил Хэл. — Но я встречался с ним лично и думаю, что в некотором смысле знаю его лучше, чем кто-либо другой. В нем течет кровь всех трех Осколочных Культур...