Филип Дик - Пришедший из неизвестности

Миниатюрная женщина, подойдя к Парсонсу, вытянула вперед правую руку с поднятым вверх большим пальцем и капризно произнесла:

— С ним пора кончать, шутка слишком затянулась.

Вокруг одобрительно закачали головами.

В руке говорившей сверкнул нож.

— Что ему отрезать сначала? — тем же капризным голосом спросила она, обращаясь скорее к Парсонсу, чем к своим друзьям.

Джим прислонился спиной к стене

Мысли смешались в его голове.

«Вот так попал, город преступников, век цивилизованного варварства».

Он вспомнил про мальчишку в автомобиле, который пытался его раздавить. Уже второй раз в этом городе его жизнь оказалась под угрозой.

«Черт с ним, пусть режут. Не они, так кто-нибудь другой, в другом месте. Все равно здесь я не жилец.»

Он закрыл глаза и приготовился к боли.

— Не надо торопиться, — вдруг произнес кто-то твердым властным голосом, — мы всегда успеем его разрезать.

Парсонс открыл глаза и отыскал взглядом говорившего. Голос принадлежал мужчине, а не юноше, до этого молча стоявшего в углу и не вмешивавшегося до поры в происходящее.

Теперь он выступил вперед и оказался между девушкой с ножом и Джимом.

Наступила тишина.

— Вы здесь кого-то искали?

Парсонс отрицательно мотнул головой.

— Значит, вы рассчитывали, что здесь никого нет?

Мужчина сделал небольшой глоток из своего стакана и задумчиво посмотрел в глаза Парсонсу.

— Цвет вашей кожи, — глубокомысленно произнес он, — может свидетельствовать о какой-то тяжелой болезни. Однако в остальном у вас вид здорового человека. Можно подумать, что вы — альбинос, да и глаза у вас как у альбиноса. И все-таки больше всего меня удивляет ваша одежда. Так одевались, наверное, в тысяча девятьсот десятом году.

— В две тысячи десятом году, — выдавил из себя Джим.

— Неважно, — улыбнулся незнакомец, — разница небольшая.

— Тогда скажите мне, какой сейчас год? — осмелел Парсонс.

— Ну, теперь все понятно, — его собеседник повернулся к толпе, молча стоявшей за его спиной, — все не так уж страшно. Мы свидетели пространственно-временного феномена. А поэтому я думаю, что нам необходимо прежде всего починить замок, а уж потом все обсудить на свежую голову.

Он опять повернулся к Парсонсу.

— Сейчас две тысячи четыреста пятый год… Вы первый человек, с которым происходила подобная история. Насколько мне известно, до сих пор перемещались предметы и некоторые животные. Иногда на улицах появлялись лягушки — вымершие существа, потом они также неожиданно исчезали, сбивая с толку наших ученых. До сих пор это необъяснимо.

Он пожал плечами и снова улыбнулся:

— Меня зовут Вад.

— Парсонс, — ответил Джим, выдавливая из себя улыбку.

— Ну, что ж, — Вад приподнял свой стакан, — добро пожаловать господин Парсонс в наше общество.

— Вы политическая группа? — Джим задал вопрос, который давно его мучил.

— Вы угадали. Я стою во главе этих людей, которые поставили перед собой цель переделать общество. Не буду говорить о нашей программе. Вы все равно не в состоянии будете его оценить. Скажу только, что находиться вместе с нами и делать то, что делаем мы весьма опасно. Ну что, господин Парсонс, у вас появилось желание поскорее уйти отсюда?

Произнося эту речь, Вад постоянно поглядывал на стоящих за ним людей, как бы испрашивая их поддержки. Те молчали, однако многие одобрительно качали головами.

— Боюсь, господин Вад, — после небольшой паузы ответил Парсонс, что покинув вас я окажусь в еще большей опасности.

Он дотронулся рукой до своей щеки.

— Всему виной — цвет моей кожи. Однако, если вы будете столь любезны и предоставите мне некоторое время, я постараюсь что-то с этим сделать.

— Конечно, можете делать все что хотите, — Вад, судя по всему, ожидал услышать именно такой ответ, — но оставшись у нас, вы будете вынуждены подчиняться строгим правилам, которые могут прийтись вам не по вкусу. Все-таки вы не совсем человек…

— Вы хотите сказать, — медленно заговорил Джим, — что все кто не относятся к вашему роду, допустим роду Орла, а именно его изображение я вижу на ваших одеждах, являются врагами и подлежат безжалостному уничтожению? Но это я уже понял. Это явно в духе вашего идола.

— Не совсем так, — мягко перебил его Вад, — все соответствующие группы объединены одной единственной целью — адаптироваться и выжить. А что касается орла — так никто из присутствующих здесь никогда не видел этой птицы. Названия наших групп достались нам в наследство от Великой войны и начавшейся после нее Эпохи мракобесия.

— Так я могу заняться своим делом, — прервал его разглагольствования Парсонс, доставая из чемоданчика пульверизатор.

— Вас никто не выгоняет, — равнодушно ответил Вад и, повернувшись, направился к центру помещения, остальные, сбившись в кучу, последовали за ним.

Внезапно раздался скрип открывающейся двери и на пороге появилась молодая женщина.

Завидя Джима, она попятилась назад и замерла, широко раскрыв глаза от удивления.

— Кто вы? — произнесла она дрожащим шепотом.

Парсонс огляделся в поисках Вада. Но тот уже был возле него.

— Не волнуйся, Икара. — Казалось, голос Вада вернул женщину к жизни. — Это не больной и не шпион. Перед тобой перемещенное во времени существо по имени Парсонс. А это, — теперь он обращался к Джиму, — моя самая близкая подруга — Икара.

Икара, обогнув по большой дуге Парсонса, который молча стоял перед нею, подошла к Ваду и протянула ему два пакета, которые принесла с собой.

— Почему он такой белый? — ее вопрос был скорее адресован Джиму, а не Ваду.

— Все очень просто, моя госпожа, — Парсонс говорил медленно, старательно выговаривая каждое слово, — во времена, из которых, ну скажем так, меня вытащили, на Земле существовало три расы: белая, черная и желтая. Я принадлежу к белой.

— Мне тяжело вас понять, — Икара нахмурила свой лобик, — да еще и язык, на котором вы говорите, он такой странный. И что это за коробка у вас в руках?

— Это пульверизатор, — Парсонс поднес его к щеке и нажал на кнопку, — смотрите, крем оседает на лице и оно приобретает коричневый цвет.

— А как вы собираетесь уничтожить ваш запах? — вопрос был настолько неожиданным, что струя крема пролетела мимо лица Джима.

— Запах? — недоуменно переспросил он.

— Да, да, именно запах, от вас сильно отдает плесенью.

— Скорее гнилыми овощами, — уточнил кто-то.

— Не могу понять, это воняет от вас или от вашей одежды? — бесцеремонно продолжала Икара, — такое ощущение, что вас выкопали из земли. Так-то оно лучше, — отметила она, когда он закончил процедуру опрыскивания лица, — теперь хоть его можно принять за человеческое существо.

Видя, что Парсонс молчит, она вновь обратилась к Ваду.