Андрей Дворник - Голому – рубаха

Тут она деланно спохватилась:

– Ах да, что это я; ты же нементал…

– Чувствуешь?! – порадовался Порнов Первый. – Хотела добавить – смерд, плебей – и не сказала… Явный прогресс!

– Так всегда же есть ты, чтобы эту ошибку исправить, – усмехнулся Порнов Второй. – Знаешь, вместо того, чтобы за ее лексикой следить, ты бы узнал как-нибудь, что там за дверью этой стремной…

– Увы, – вздохнул Порнов Первый, – наши с тобой плюсы являются одновременно и нашими минусами. Отсутствие своего ментального поля позволило нам незаметно подобраться к Броу; но это же отсутствие ментальности не позволяет нам видеть в темноте все стежки-дорожки; присутствие другого человека заранее почувствовать; вот за дверь эту заглянуть…

– А Лео способна на такое? – Порнов покосился на поигрывающую арбалетом девицу. – Может она посмотреть, – что там, как там?

– Вряд ли; она слабый ментал, нетренированный, – сказал Порнов Первый. – Вот Броу бы смогла точно; и Мич бы смогла… если бы, конечно, сестра ее не обстригла под нулевку…

То ли Порнов Первый так рассчитал все точно, то ли у него это чисто случайно вышло, – но жалость к несчастной, неудачливой девушке проснулась ясно и сильно в душе Порнова; и болезненнопечальное чувство это подтолкнуло его к двери; заставило действовать и больше не раздумывать.

– Вперед – труба зовет! – сказал он и сделал шаг к дверям.

Лео с готовностью уступила ему дорогу.

– Я так понял, первой ты больше идти не намерена, – насмешливо заметил он.

– Твоя очередь, – осклабилась Лео.

– Тогда отдай мне этот мэшинган, – Порнов кивнул на арбалет. – Тебе позади, я думаю, и ножика хватит…

– Во-первых, не «дай», а «дайте»…

– Хорошо, дайте…

– А во-вторых, все равно – обойдешся! – Лео покрепче ухватилась за арбалет. – У меня таких пуленепробиваемых ладошек нет, как у тебя; кинжал вот могу дать…

Она выдернула из-за пояса кинжал и ткнула им в сторону Порнова; бери, мол, хватайся за лезвие.

– Укоротить и его что ли наполовину? – подумал Порнов вслух.

Лео молча подбросила нож и поймала его за лезвие; снова протянула – теперь как положено, рукоятью вперед.

– То-то же, – сказал Порнов; взял клинок и сунул к себе за пояс; обойму с серебрянными зарядами-бумерангами он продолжал держать в руках.

– Далеко не отставай, – предупредил он, забирая ключи у охранника и отпирая тяжелую дверь. – Ждать не буду.

– Убила бы гада, – явственно донеслось сзади.

За дверью оказалась анфилада плохо освещенных комнат; следуя ценным указаниям крадущейся следом Лео, Порнов благополучно миновал две из них и вошел в третью.

Комната сильно смахивала на химлабораторию; в мерцающем свете явно неисправного плафона на потолке Порнов разглядел ряды колб и реторт на нескольких блестящих стальных верстаках, два высоких, в рост человека, застекленных металлических шкафа, опять же битком набитых всякой химпосудой; из дальнего угла знакомой спиралью приличного диаметра приветственно подмигнул змеевик.

– Тут слева есть проход, – сообщила Лео. – Минуем его – и мы на месте.

Порнов, двигаясь в указанном направлении, столы с хрупким стеклом миновал удачно; ничего не зацепил, не побил. Приблизился к прозрачной двери в изящной никелированной раме и остановился, дожидаясь отставшую Лео.

– Чтоб тебя! – неожиданно воскликнула девица; тут же послышался звон лопнувшей колбы. – Фу, вонь какая; эй, Порнов… помоги.

Последнее слово Лео выговорила явно через силу; и не ущемленная гордость была тому виной; в ноздри Порнова забралась пахучая и противная донельзя, невидимая струйка газа; будто целое лукошко тухлых яйц перед ним разбили.

Грохнул еще один прибор; и еще один; Лео, зажмурив глаза и свободной рукой зажав нос, умудрилась заплутать между двух верстаков; сметая арбалетом с них на пол все, до чего могла дотянуться, она беспомощно тыкалась то в один стол, то в другой.

Изредка она выкрикивала обрывок какого-нибудь заклинания; видимо, только благодаря этому она была еще способна оставаться на ногах.

– Куда ты завел нас, проклятый старик, – проворчал Порнов; понятное дело, про себя; открыть сейчас рот для него было бы чистой погибелью, – подите вы нафиг, я сам заблудился…

Всерьез опасаясь, что образовавшаяся газовая смесь взорвется, он с грехом пополам добрался до совсем уж отчаянно машущей руками девицы; ухватил ее поперек туловища и оттранспортировал к стеклянной двери; выпихнул девицу вон из очага химического поражения – и выскочил сам.

– Послал же бог попутчика, – отчихавшись-прокашлявшись, сказал Порнов недовольно. – С такой помощницей, я думаю, мы ой как далеко зайдем…

– Молчать! – прошипела Лео.

– А что, неправда, что ли… – возмутился Порнов.

– Тихо, тебе говорят! – вновь шикнула на него Лео. – Оглох, что ли; не слышишь совсем ничего?…

Порнов примолк; в возникшей тишине стал слышен слабый, но отчетливый скрип; словно в пустом просторном доме, в одной из дальних комнат, разворчался – расшумелся целый хор сверчков; скри – скрип, скри – скрип…

– Анги, – испуганно прошептала Лео, – анги сацин…

– Фамилия такая? – спросил Порнов Второй с интересом.

– Анги сацин, морская медуза, – пояснил Порнов Первый. – Мы, похоже, из огня да в полымя попали; в садок с медузами, если точнее…

Света в комнате было ровно столько, сколько пропускала стеклянная дверь; надо заметить, что и в лаборатории тоже не солнце сияло; поэтому Порнову пришлось долго щуриться и приглядываться, прежде чем он различил два ряда крупных сферических чанов, стоящих вдоль стен комнаты.

Проход между чанами был шириной метра два, не больше.

– Назад надо идти, – сказала Лео; арбалет она выставила перед собой и настороженно водила им слева-направо, справа-налево. – Без Броу нам с этими зверюгами не справиться.

Как она сама их не боится – не знаю…

– Они же вроде как в чанах сидят, – сказал Порнов, – или какая-то хитрость есть?

– Анги сацин – это такой блин толщиной сантиметров десять; и диаметр у нее как у блина, не больше, – сообщил Порнов Первый. – Медуза плотоядная, питается в основном морской птицей; для этого посередине блина приделана специальная сквозная мембрана. Медуза плавает на поверхности; учуяв птицу, выстреливает мембраной струю воды вниз и взлетает в воздух примерно на метр; при ударе о птицу медуза обволакивает ее бахромой; мембрана срабатывает еще раз и разрывает птицу на клочки; после чего медуза приводняется и переваривает добычу.

– А если она в человека попадет, – приценился Порнов Второй, – что тогда?

– Поскольку человек не птица и в воду обычно сразу не падает, – сообщил Порнов Первый, – медуза, прежде чем подохнуть, успевает ударить мембраной раз пять; дробит кости, вырывает внутренности.