Джоан Виндж - Водопад грез

Хэньен поджидал нас внизу, в комнате, знакомой мне. Он отпрянул, увидев, как я вхожу, держа на руках Джеби. Не знаю, отреагировал ли он так на то, что было в моих глазах, или просто на мое появление. Комната была все той же, какой я помнил ее: наполненная вещами из прошлого, которое ушло навсегда.

В последний раз я видел его в здании склада, куда собрались спасшиеся патриоты из ДНО после кровавой расправы Тау с демонстрацией. Я помнил, как он держал безжизненное тело Бабушки на руках и проклинал нас за то, что мы сделали. Тот день был только началом бед, которые принесли общине патриоты. И хотя после этого он ненавидел нас и имел на то веские причины, его действия против нас были действиями отчаяния, направленными на то, чтобы Боросэйж не превратил в золу весь город.

Хэньен официально поклонился нам, отводя от меня глаза, и сказал:

— Намастэ. Добро пожаловать в мой дом.

Остальные поклонились в ответ. Воуно и Киссиндра пробормотали «Намастэ» естественно, как будто всю жизнь говорили это слово. Перримид неловко поклонился, отозвавшись эхом: «Намастэ». Это было первое гидранское слово, которое я слышал от него. Ронин искусно сымитировал остальных. Я стоял на месте, держа Джеби, молча и неподвижно.

— Намастэ, — произнес другой голос.

— Мийа?

Она уже глядела на меня, войдя в комнату, словно уже знала, что увидит, кто из нас где будет стоять, еще до того, как я заговорил.

«Кот! Джеби!» — ее мозг слил наши имена в одно, втиснув его между чувствами. Она тихо подошла через комнату к нам, словно боясь, что мы исчезнем. Но ее улыбка становилась шире с каждым шагом. Когда Мийа была совсем рядом с нами, она закрыла глаза, сосредотачиваясь, и мягко обняла нас своими мыслями.

Мой мозг распахнулся как окно, и внезапно они оба оказались во мне, глядя моими глазами.

«Намастэ», — сказал я, наконец понимая истинное значение этого слова.

«Я так боялась за тебя», — подумала она, целуя меня, называя меня именем, которое не произносится.

— Мамочка, — пробормотал Джеби, протирая глаза, словно он очнулся от странного сна и обнаружил нас рядом. — Папа. — Он улыбнулся. Мы все улыбались, снова в нашем маленьком мире. Комната и все в ней исчезли из реальности, и растворилась вселенная за ней.

Кто-то телепортировался в комнату, возникнув чуть не на нашем месте.

— Наох! — не знаю, сколько из нас одновременно, словно хор, произнесли это имя. Ронин отшатнулся, словно никогда раньше не видел, как кто-то телепортируется. Возможно, что и не видел.

Я взглянул на остальных: Киссиндра и Воуно, Перримид и Хэньен — все застыли с совершенно разными выражениями на лицах.

Удивление Наох превратилось в возмущение, когда она повернулась и увидела Мийю со мной и с Джеби. Ее ментальный барьер перерезал хрупкую нить, которой я был соединен с ними, прежде чем она вышвырнула нас из своего мозга. Она повернулась к нам спиной, завершая отрицание нашего существования.

Мозг Мийи мгновенно проник снова в мой мозг. Я почувствовал, как она пытается разрушить стену молчания своей сестры, чтобы заставить Наох признать наше право быть вместе, почувствовал, как она потерпела поражение.

Я удержал ее, когда она попыталась пересечь комнату.

«Не надо, — подумал я. — Это не ты. Это не мы. Это она».

«Она моя сестра, — покачала головой Мийа, напрягаясь в моих объятиях, в то время как воспоминания заполняли ее мысли. — Я нужна ей. Кто еще есть у нее? Я могу ей помочь». — Я почувствовал, как ее терпение тает.

— «Черт побери, она пыталась убить нас! — Я заставил Мийю вместе со своими проглотить и мои воспоминания, как кровь — с вином. — Она засасывает тебя, она бес'мод».

Мийа отвела глаза от бесстрастной спины Наох. Она заглянула в глаза Джеби, в мои глаза… столкнулась с ледяной коркой льда, еле сдерживающей мой гнев и страх снова потерять ее, отдав Наох.

Я почувствовал, чего стоило ей поверить мне, понял, что она не решалась сама увидеть, что их связь с Наох стала для той лишь слабостью, которую можно использовать. Ее решимость была полна горечи, когда она увидела, как ее сестра пронеслась огненным ветром сквозь мозг каждого в комнате, открытого теперь для нас.

Я окаменел, когда Наох выделила Ронина. В мгновение ока она оказалась перед ним. Она откинула его к стене телекинетическим полем, чуть не коснувшись его физически. Ее глаза потускнели, когда она вторглась в его мозг, просматривая каждое его воспоминание вплоть до дня его рождения.

— Наох! — крикнул я, достаточно громко для того, чтобы рассеять ее внимание.

Она повернулась и окинула меня взглядом, говорящим, что она прочистила бы мне мозги, если бы смогла. Она снова обернулась к Ронину, но на этот раз только сказала:

— Так что ты прибыл из ФТУ и говоришь, что можешь нам помочь? — Она говорила с ним на стандарте. Я никогда раньше не слышал, чтобы она пользовалась им. Они все говорят на стандарте, сказал как-то Перримид. Возможно, она всегда знала его, используя намеренно как официальный язык. Ронин кивнул. Он взглянул на Перримида, на Хэньена жалобно и непонимающе. — Тогда почему ты прячешься здесь от землян, как меббет?

Хэньен стоял рядом с Перримидом. Внезапно он оказался между Ронином и Наох. Ронин снова при жался спиной к стене, лицо его начало белеть.

— Он мой гость, — сказал Хэньен. — Он тут, чтобы ознакомиться с ситуацией. И он здесь для его собственной безопасности. — Он коснулся руки Ронина, и это было большее, нежели просто физическое ободрение. Ронин внезапно расслабился. Хэньен проник в его мозг, не осознавая этого, успокаивая потревоженную поверхность его мыслей. Хэньен проводил его к небольшому дивану с подушками в другом конце комнаты. Ронин осторожно сел на него, словно тот мог исчезнуть.

Наох стояла со скрещенными на груди руками, пренебрежение ее было видно даже человеку, ее безнадежность была настолько ясна мне, что я почти сочувствовал ей. Ее волосы были грязными и спутанными, одежда выглядела так, словно она спала в ней. Черты лица стали тоньше и тверже, чем раньше, рот — более жестким, глаза затерялись в провалах усталости.

— Ты же говорил, что не знаешь, где она, — пробормотал Хэньену Перримид.

— Я не знал, — покачал головой Хэньен, переводя взгляд от Наох к нам, глядя на Мийю. В мыслях у него было больше, чем он произнес вслух.

Мийа опустила глаза и не ответила. Или она не могла ответить никак иначе.

— Мы сестры, — непокорно ответила Наох, словно стыдливое молчание Мийи было еще одним ударом по ее самоконтролю. — Мы — это вся наша семья, потому что земляне убили наших родителей. Мы — все, что осталось от нашей семьи. Навсегда, — она так ядовито произнесла эти слова, что Хэньен дернулся. — Что бы ни произошло, сильнее этого не будет ничего.